Гротов поморщился.
— Вечно ты сгущаешь краски. Кушать будешь?
Мальцев отрицательно покачал головой.
— Нет, я ненадолго.
— Тогда, хоть, кофе или чаю выпей, — предложил Гротов.
— Вот, чаю выпью с удовольствием.
Гротов махнул рукой официанту и, сделав дополнительный заказ, снова переключил своё внимание на собеседника.
— Что у тебя за срочность такая?
Мальцев немного замешкался, определяя в уме стратегию общения. Наконец, собравшись с мыслями, он начал:
— Виктор, ты, помнится, мне говорил, что депутат Дубов имеет очень тесные связи с «ореховской» группировкой?
Гротов перестал жевать, удивленно уставившись на Мальцева:
— Да. А зачем тебе Дубов?
— Сам он мне не нужен. Но, мне очень нужно, что бы этот самый Дубов донес до главарей «ореховских» важную для них информацию.
Игорь следил за реакцией Гротова.
Тот, отодвинув тарелку, вытер салфеткой толстые волосатые пальцы.
— И что это за информация?
— В скором времени в Москве может состояться крупная воровская сходка. Главный ее инициатор — «вор в законе» Угол. Он сейчас со своими подручными ставит новые каналы поставки из Приморья машин и запчастей в столицу. По моей информации несколько славянских воров, которые его поддерживают, хотят серьезно закрепиться в центральном районе Москвы, вытеснив оттуда другие группировки, но им мешают ореховские. Поэтому Угол хочет, что бы на воровской сходке, все заинтересованные силы, могли договориться о зонах влияния в центральном районе столицы.
Выслушав Мальцева, Гротов недоуменно посмотрел на него.
— А причем тут я?
— Виктор, ты вхож в Думу и лично знаком с Дубовым. Я хочу, чтобы именно ты передал ему эту информацию, — Мальцев выжидающе посмотрел на Гротова.
— Ты что — с ума сошел? Я же занимаюсь другими вопросами. Я вообще не лезу в криминальные разборки…
— Давно? — жестко перебил его Мальцев.
— Что «давно»?
— Я спрашиваю: давно ли ты не лезешь в криминальные разборки?
Гротов укоризненно посмотрел на Игоря. Он понимал, что имел в виду Мальцев. Два года назад он, благодаря Игорю, еле-еле смог выпутаться из «плохой» истории, где одной из сторон конфликта как раз и была криминальная «крыша».
— Ладно, только не попрекай меня этим.
— Ну, так поможешь? — теперь с надеждой посмотрел на него Мальцев.
— Как же я ему все это объясню? Откуда у меня могла взяться такая информация?
— Ты Колосова из комитета безопасности знаешь?
— Конечно, но я к нему не вхож. Я же лоббист по аграриям и социалке.
Гротов говорил правду. Он знал, что Колосов, как бывший известный журналист криминальной тематики, был в близких отношениях с высокими чинами из МВД.
— А тебе и не надо быть к нему вхожим. Ты должен будешь сделать следующее. Завтра идешь в Думу, встречаешься там с депутатом Дубовым и говоришь ему, что вчера на тебя вышел очень серьезный человек и попросил организовать встречу с Колосовым. Ты отказался, сославшись на то, что не знаешь его лично, но пообещал, что попытаешься найти к нему выход, через кого-то из депутатов. Если Дубов спросит тебя, для чего этот человек хочет встретиться с Колосовым, ты скажешь ему, что точно не знаешь, но вскользь сообщишь о предполагаемой воровской сходке, о которой говорил с тобой этот человек. Если Дубов сам захочет проверить эту информацию и попросит тебя дать координаты твоего собеседника (что маловероятно), тогда ты сообщишь ему мой телефон. Но предварительно известишь об этом меня. Хотя, я думаю, что Дубов, схавает эту информацию на «раз, два».
Гротов тяжело вздохнул.
— Ой, втянешь ты меня в блудную, Сергеевич.
Мальцев еле заметно подмигнул собеседнику.
— Один-то раз можно.
* * *
Вечером того же дня в маленьком кафе на проспекте Мира Татцуо, наконец, получил, то, чего так долго хотел. Это была информация от Умелова о его предстоящих планах, в том числе и в отношении Филиппин. Причем сам Татцуо даже не просил об этом Олега. Видимо, после сегодняшнего инцидента на Носовихинском бульваре, Умелов окончательно определился «на чьей стороне японец» и решил дальше использовать его в своих расследованиях.
Узнав о том, что Умелов собирается вылететь в столицу Филиппин из США, сразу же, как только получит благословение отца Мэри на их свадьбу, Татцуо решил сказать Олегу то, что ему рекомендовал сотрудник японской контрразведки.
— Мэри, пожалуйста, скажите господину Умелову, что у меня на Филиппинах есть хорошие связи в административных органах власти и среди местных журналистов, которые могут помочь нам в получении необходимой информации.
Татцуо сознательно употребил местоимение «нам», надеясь таким образом заставить Умелова думать, что теперь это их совместное расследование.
Дослушав перевод, Олег широко улыбнулся:
— Вот это здорово! А то я уже всю голову сломал, как мне там получать нужную информацию и на кого опереться. Спроси его, — обратился он к Мэри, — он сможет взять небольшой отпуск или служебную командировку, чтобы помочь мне на Филиппинах?
Услышав это, Татцуо еле сдержал свои эмоции. Получалось, что он не сам навязался, а Умелов пригласил его стать партнером по расследованию.
Сделав незаинтересованное выражение лица, Татцуо кивнул головой и, как показалось Мэри, с достоинством ответил:
— Да, я смогу выехать в служебную командировку в Манилу. Мне нужно только знать о предстоящей поездке за несколько дней, чтобы успеть оформить визу и командировочные документы.
Умелов понял смысл сказанного японцем и, не дожидаясь перевода, ответил по-английски:
— Отлично! Я думаю, что смогу тебе всё это сообщить за несколько дней до прибытия в Манилу.
Мэри удивленно посмотрела на Олега.
— Боже мой, не прошло и года, как ты заговорил по-английски!
Олег смущенно пожал плечами:
— У меня просто очень хороший учитель.
Татцуо не понял, о чём говорили русские, поскольку Мэри не стала переводить Татцуо последние несколько фраз. Но для него это было уже не так важно. Главное, что цель, которую перед ним поставили сотрудники информационно-исследовательское бюро, была достигнута. Умелов с сегодняшнего дня полностью доверял Татцуо и рассчитывал на его поддержку и помощь в дальнейшем расследовании.
Если бы Татцуо знал тогда, что ему придется пережить в самое ближайшее время.
* * *
Неделя пролетела быстро. Проводив японского журналиста, как положено, по русскому обычаю — с рюмкой-другой крепкой русской водки, Умелов в сопровождении Мэри и Вадима возвращался из международного аэропорта. Олег был искренне удивлен тому, как стойко держался Татцуо после такого количества выпитого, включая «на посошок», «стременные» и «на ход ноги».
«Главное, чтобы его пропустили на борт самолета», — нетрезво размышлял Умелов, облокотившись на высокую спинку сидения микроавтобуса, на котором они возвращались в Москву.
О! Если бы видел Олег, с каким трудом Татцуо проходил паспортный контроль… В какой-нибудь другой стране в таком состоянии японского журналиста вряд ли бы пустили дальше терминала, но российские пограничники, зная ментальность и гостеприимство своих сограждан, с пониманием относились к некоторым иностранцам с осоловевшими глазами.
Да, такая она — Россия! Уж ежели кто приезжает к нам в гости, тому обязательно придётся пострадать от нашего радушия и душой, и телом…
— Олег, ты спишь? — голос Мэри заставил Умелова поднять отяжелевшие веки.
Растерев виски и уши, Умелов потускневшими глазами посмотрел через забрызганное стекло салона на улицу.
— Где мы? — хрипло спросил он.
— Да, Олег Викторович, вы, я вижу, неслабо с японцем посидели, — произнёс Вадим, глядя на Олега через зеркало заднего вида.
— Мы в Москве. Только что проводили твоего японского коллегу на самолет и сейчас возвращаемся к себе домой, — как можно спокойнее произнесла Мэри.
— А он улетел? — Олег понимал, что сказал глупость, но ничего не мог с собой поделать.
— Нет, остался! — не выдержав, зло парировала Мэри.
Ей не нравилось, что Умелов сегодня слишком много выпил.
Откинувшись на спинку сидения, Олег снова закрыл глаза. Так, в тяжелой хмельной полудреме, он ехал почти до самого дома.
Когда они с Мэри переступили порог его квартиры, Умелов нетвердой походкой прошел в спальню и прямо в верней одежде рухнул на кровать.
Вадим, вошедший следом за Мэри, посмотрел на демарш Олега и сочувственно произнес:
— Ничего, страшного. Сейчас проспится пару часов и как огурчик будет. Помощь нужна?
Мэри отрицательно помотала головой:
— Нет, спасибо.
— Тогда я пошел.
— До свидания, Вадим.
