— Ну надо же, — удивляется Энди, — вам известно и это. Да, Джеф, вы действительно много знаете.
— О, когда весь день сидишь без дела, — отвечает Джеф, — волей-неволей стараешься как-то повышать свой уровень. А половой эгоцентризм, особенно в паузах, очень способствует развитию мыслительной деятельности и позволяет изрядно шевелить фосфорными клетками. Ну ладно, пойдемте отсюда… Можете мне поверить, больше ничего интересного не осталось.
Мы опять идем за Джефом, и он без труда выводит нас к тому же самому подвальному окошку, через которое мы сюда проникли. Я уже потерял способность удивляться: нам никто не препятствует, в нас никто не стреляет и мы без проблем достигаем бреши в главной стене, которая кажется мне совсем недавней.
— Это мы с Килианом здесь вошли, — объясняет Энди.
Гарри кивает. Он еще не до конца проснулся. А Джеф, кажется, не хочет с нами расставаться. Куда же нам его пристроить?
— Главное, держите себя в руках. Здесь еще туда-сюда, но снаружи это будет бросаться в глаза.
— Значит, нужно придумать что-то другое, — вздыхает Джеф. — Скажите, а как, по-вашему, жевательная резинка успокаивает?
— Да, это неплохо, — соглашается Майк.
И он протягивает Джефу пачку резинки, которую тот сразу принимается старательно жевать. Мы уже подошли к машине Зигмана.
— А где Мэри Джексон? — спрашивает Майк. — Все еще в багажнике?
— Мы оставили ее и всех остальных у начальника полиции в Сан-Пинто, — отвечает Энди.
— Вы с ума сошли, — говорю я. — Шутц наверняка купил его.
— Я имею в виду нового шефа полиции, — уточняет Энди. — Посмотрите-ка лучше сюда, Рок, вам многое станет яснее.
Он достает бумажник, вытаскивает оттуда какой-то листок и протягивает мне. Я читаю и узнаю, что все ознакомившиеся с ним лица обязаны поступить в распоряжение агента ФБР Фрэнка Сэй, занимающегося расследованием деятельности Маркуса Шутца, врача и математика… Далее следует целый перечень инструкций, в которых я ничего не понимаю. Я совершенно огорошен.
— Это вы — Фрэнк Сэй? — спрашиваю я Энди.
— Да, я.
— А Майк?
— Это его настоящее имя. Он тоже из ФБР.
— Значит, за гранаты ему ничего не обломится? — несколько разочарованно спрашиваю я.
— У каждого свой бзик… — поясняет Энди, — но нам приходится с ним мириться — Майк превосходный агент. И все же начальство смотрит на это довольно косо.
Мы усаживаемся к Энди в такси (никак не могу привыкнуть к его новому имени), и он трогает с места.
— Теперь мы тут все расчистим, — резюмирует он.
Стоит уже глубокая ночь, и мы только сейчас начинаем отдавать себе в этом отчет. Фары нашего «шевроле» освещают дорогу. Майк о чем-то толкует в микрофон, и я только догадываюсь, что он им там сейчас плетет; оказывается, тетка Клара только что родила четверню, но, ясное дело, эти ребята из ФБР используют массу разных кодов. Гарри вновь заснул под шум мотора, а Джеф с остервенением жует свою резинку. Хороший он парень, только малость с приветом.
— Куда едем? — спрашиваю я у Энди.
— Надо немножко поспать… — отвечает он.
— Черт… Я совсем не хочу спать…
— Нет, старина, надо набраться сил. Завтра нам предстоит завершающий удар…
— Завтра?
— Завтра мы высадимся с парашютом на остров этого Шутца. А в это время к острову двинется миноносец, а когда он подойдет, все должно быть уже закончено, и ему останется только погрузить всю эту шатию-братию на борт.
— И это должны будем сделать мы? — удивляюсь я.
— Если, конечно, вы не возражаете. Вы с самого начала участвуете в операции, знаете что к чему, а главное…
— Что главное?
— Вы прекрасно можете сойти за одного из типов серии «Т».
Я несколько ошарашен, но в то же время польщен. Значит, все-таки не стоит пасовать перед продукцией доктора Шутца. Скорее всего, Энди не стал бы отвешивать мне комплименты за просто так. Если он что говорит — значит, так и думает, а с мнением этого человека стоит считаться.
— И я с вами, — говорит Джеф.
— Я на это очень рассчитываю, — отвечает Энди. — Вы сможете смешаться с людьми Шутца, не привлекая внимания, и заняться своей работой. Мы вдвоем спрячемся где-нибудь неподалеку… С нами, кстати, будут еще четверо, надежные ребята…
Гарри просыпается.
— Я тоже лечу… — говорит он. — Такой сенсации «Калифорния Колл» еще никогда не выдавала!
Вот уж на что мне действительно плевать…
В половине седьмого утра я наконец оказываюсь дома, причем в полном одиночестве. Энди и все остальные только что уехали. Мы встретимся в час дня на аэродроме, откуда и отправимся в сторону Тихого океана.
Но о том, чтобы сейчас лечь спать, и речи быть не может. Напротив, гораздо приятнее и полезнее кое-кому позвонить.
Я раздеваюсь, натираю все тело «бергамутным» спиртом и облачаюсь в великолепный халат из оранжевого шелка, под которым на мне надеты только узкие плавки. Затем, не снимая кожаных сандалий, вытягиваюсь на кровати, беру телефон и, как положено, щекочу его пальцем шесть раз подряд.
Мне отвечает заспанный мужской голос, и я начинаю хмуриться.
— Алло? Кто говорит?
— Рок Бэйли. Дуглас, ты, что ли? Тебе что надо у Сандэй Лав?
— Это просто стерва, — бормочет Дуглас. — Дрянь. Мерзавка. Лесбиянка проклятая.
— Я спрашиваю, что ты у нее делаешь?
— Я проводил ее домой, — неожиданно с чувством начинает Дуглас, — а перед этим накормил ужином, сводил в кино, на танцы, по полной программе. Истратил за вечер сорок семь долларов. Ну, потом поднялся к ней выпить винца. Я, естественно, решил, что все в ажуре, начал раздеваться, а она вдруг рассердилась. Тогда я попытался ее поцеловать, а мерзавка огрела меня пепельницей по тыкве и ушла, хлопнув дверью, причем прихватила мои брюки. Она сказала, что я могу ложиться спать к ней в постель, если уж так этого жажду, но она, видите ли, лучше будет спать одна, чем с сатиром, а тем более, если этот сатир с такой рожей, как у меня. Поэтому я сижу без штанов и не могу вернуться домой — ключи-то остались в кармане. Вот я здесь и остался.
Я в трубку слышу, как он зевает.
— Ты просто животное, — говорю. — Ну что ты все время пристаешь к женщинам? Нет чтобы стать чемпионом по бейсболу? Обычно спортсмены держатся от женщин подальше. Вот и не было бы у тебя таких обломов.
— Ага… — говорит он. — Ну ладно, я пошел спать дальше. Вообще ты прав, одному в кровати не так уж плохо. Чао!
Я нажимаю на рычаг и набираю номер Дугласа. Интуиция меня не подводит. Прелестница снимает трубку, и я слышу недовольный голос:
— В чем дело?! Опять вы со своими глупостями?
— Это Рок, — отвечаю я. — Старина Бэйли.
— О! — восклицает она. — А я решила, что опять этот кретин Дуглас Трак хочет предложить мне свой дивертисмент на древнеримский манер. Что случилось, Рок? Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Да, у меня слишком жесткий матрас, и его просто необходимо немножко взбить.
Ну ребята, если она и сейчас не врубится, то я не знаю… Боже мой, да будь что будет… Я в конце концов девственник и могу не знать, как надо обращаться с женщинами.
— Гм… — говорит Сандэй. — Довольно странное предложение для порядочной женщины. Но с другой стороны, откуда вам знать, что я порядочная женщина?… Поэтому я лучше приеду и сама вам все объясню. Вы где сейчас?
Я называю свой адрес, и мое сердце начинает как-то странно колотиться. Черт, видимо, не зря все болтают и на самом деле первый раз что-то да значит. Но как же я узнаю, что надо делать?… У меня нет под рукой даже элементарного пособия…
Нет, кажется, все-таки соображу… Надо только вспомнить, что я видел у доктора Шутца.
Я быстро навожу порядок в комнате, запихивая в шкаф все, что попадается под руку… Завтра горничная приведет все в порядок. Потом лечу в ванную и намереваюсь принять душ, чтобы хоть немного освежиться, — боюсь, если и дальше пойдет в том же духе, придется начинать без нее… но в ту самую секунду, когда прохладная вода начинает струиться по моим плечам, я слышу звук открывающейся двери и нежный голосок:
— Роки? Вы где?
Сандэй слышит шум воды и без малейшего стеснения входит в ванную… На ней брюки и свитер, такие же черные, как и волосы, а вокруг очаровательной круглой шейки сверкает нитка жемчуга, и этот наряд идет ей не меньше, чем Венере Милосской полное отсутствие такового.
— Какая чудная мысль, Роки… Душ нам действительно не повредит.
В мгновение ока брюки падают на пол, свитер летит к потолку, а все остальное — да простит меня Господь — она, видимо, сочла иметь на себе излишним. Я уже не знаю, куда деваться… А она перешагивает через бортик и входит в квадратный бассейн, у которого я так и не задернул шторки.
— Да подвиньтесь же… у, вы просто чудовище! Разбудить в такой час хорошую девочку… Роки, мой дорогой… Вы такой, что… просто хочется встать перед вами на колени…
