Ознакомительная версия.
Потоптавшись по дому, я решила заглянуть к Маньке Сарафановой. Может быть, она скажет, где мне найти Катьку?
Но и Маньки дома тоже не оказалось!
Повернувшись, я пошла по дорожке, перебирая в памяти, кого еще я знаю в Зоналке. В голову лез почему-то только участковый Прохоров. Но встречаться с ним мне совершенно не хотелось, поэтому я все-таки вернулась в мастерскую.
Мастерская также была пуста. На двери висела записка «Уехал в город, буду к вечеру».
Отлично! Виктор Михайлович укатил по делам, а его пацанва, конечно же, пошла искать себе занятие поинтереснее. Ищи их теперь, свищи!
Черт, как неохота тащиться к Прохорову! Но, видно, делать больше нечего.
Я пошла тихо-тихо, надеясь наткнуться на кого-то из знакомых по дороге, у кого можно узнать насчет Катьки.
Но как назло в такой момент никто не встретился.
Дойдя до дома Николая Трофимовича, стоящего почти на берегу реки, я остановилась у калитки, задумчиво покусывая губу, потом решительно толкнула калитку.
Николай Трофимович был, как выяснилось, в бане. Об этом сообщила мне его жена. Я обрадовалась и задала ей вопрос насчет Катьки, на что она мне ответила: «Не могу сказать.»
– Почему? – несказанно удивилась я.
– Коля запретил без него на служебные вопросы отвечать.
– Почему же на служебные? – удивилась я. – Какие же это служебные? Я же просто знакомую ищу!
– Раз к Коле обращаетесь, значит, служебное дело, – ответила женщина, сразив меня своей железной логикой.
– Ну… – я немного растерялась. – Можно я тогда его подожду? Мне просто больше не у кого спросить.
– Сидите, – равнодушно ответила женщина.
Я села за столик во дворе и закурила. Сидела я так минут двадцать, пока дверь бани наконец не отворилась и на пороге, отдуваясь, не появился участковый Николай Трофимович Прохоров в одних подштанниках. Лицо у него было еще краснее, чем обычно.
Прохоров вразвалочку прошел по двору и хотел уже плюхнуться на лавочку, но тут увидел меня. Он уставился на меня, не мигая. Я смотрела ему прямо в глаза.
– Тебе чего? – спросил он, усаживаясь. – Опять за сестру просить пришла?
– Вообще-то я сама к вам еще не ходила, – заметила я, имея в виду Ольгу. – А пришла я к вам спросить вот о чем: где мне можно найти Катю? Ту девочку, с которой мы обнаружили труп?
– А тебе она зачем? – спросил Прохоров. – Хочешь, поди, мозги ей запудрить, чтобы она в показаниях сбилась?
Я даже опешила от такого.
– С чего это вы взяли? Просто я хотела с ней поговорить.
– А чего тебе с ней разговаривать? На хрена?
Вопрос был настолько прямым, что требовал такого же прямого ответа. Но я не собиралась ничего объяснять Николаю Трофимовичу. Он продолжал сам, не слушая меня:
– Что ты везде лезешь, как сестрица твоя, а? Вон, она уже долазилась, в каталажку загремела. И ты туда же хочешь? Ой, смотри, давно вы мне обе не нравитесь! Чуяло мое сердце, что тебя тоже упрятать надо!
Он тяжело наступал на меня. Я взбесилась. Он думает, я ему Ольга – слабенькая, беззащитная, безответная? Сейчас я ему покажу, какая я Ольга!
– Тебя самого упрятать надо! – рявкнула я. – Думаешь, я не знаю про твои делишки? Да если я Жоре все про тебя порасскажу, знаешь, что тебя ждет? Конец твоему царствованию в Зоналке, понял? Это местные тебя терпят, а мне наплевать – я не местная! Так что попробуй только меня тронуть – сразу полетишь к чертовой матери! Взяточник! Коррупционер! Самогонщик!
Последнее оскорбление почему-то сильнее всего повергло Прохорова в изумление и погрузило на время в состояние прострации.
Я наступала на него, не давая ему опомниться, и в этот момент заметила торчащий из подштанников пистолет. Я чуть не прыснула со смеху: видимо, участковый так боялся потерять свое табельное оружие, что таскал его с собой даже в баню.
Не знаю, что мной руководило в данный момент, скорее всего, желание немного поозорничать. Одним словом, я выхватила пистолет у Прохорова из подштанников и побежала к калитке.
Пока он сообразил, что произошло, я уже мчалась по улице, и, честно говоря, еще не знала, что сделаю дальше.
Тут до Прохорова дошло, что случилось. Он взревел и кинулся за мной следом, тяжело топая своими ботинками.
Я неслась к реке. Прохоров пыхтел сзади, пытаясь меня догнать, но у него это плохо получалось.
Выбежав на крутой берег, я огляделась. Поблизости никого не было. В этот момент из кустов выскочил Николай Трофимович, вращая вытаращенными круглыми глазами.
Не раздумывая, я размахнулась и зашвырнула пистолет как можно дальше. Он описал красивую, плавную дугу в воздухе и плюхнулся в речку.
Прохоров застыл на месте, открывая и закрывая рот. Видимо, способность говорить он утратил начисто. Он повернулся ко мне и дрожащим пальцем указал на воду.
– Ага! – радостно подтвердила я. – Он упал туда!
Прохоров опустил палец вниз.
– И утонул! На самое дно! – уточнила я, научившись уже понимать участкового без слов и легко разгадывая его жесты. – Табельное оружие, между прочим!
И тут дар речи начал постепенно возвращаться к Николаю Трофимовичу, только в каком-то извращенном виде.
– Ах ты сука… – прошептал он осевшим голосом.
Надо же, из всего состава богатейшего русского языка он выбрал именно это вульгарное выражение. Фи.
Прохоров кинулся на меня, пытаясь схватить за горло. Я легко увернулась, успев поставить Прохорову подножку. Он растянулся своей огромной тушей на скользком берегу. Подштанники сразу же стали зелено-черного цвета. Придется Николаю Трофимовичу принимать баньку еще раз.
Не дожидаясь, когда он очухается, я побежала прочь. Прохоров тяжело ворочался в грязи, пытаясь подняться.
На бегу я вдруг вспомнила, что так и не выяснила, где живет Катька, но в данный момент мне было на это наплевать. В конце концов, узнаю у Скворцовых – должны же они когда-нибудь вернуться.
Тут я заметила на дороге невысокую фигурку и отклонилась влево, чтобы не сбить ее. Но фигурка вдруг, удивленно вытаращив глаза, схватила меня за руку и потянула за собой.
Я вырвала руку, но тут только увидела, что это Катька, которую я ищу полдня.
– Бежим! – ничего не спрашивая, шепнула девчонка, и я понеслась за ней, так же ничего не объясняя.
Мы мчались куда-то к лесу. Я молчала, надеясь, что когда-нибудь мы все-таки остановимся. Тут Катька нырнула под какие-то кусты, я за ней, и мы очутились на полянке, на которой возвышалось какое-то подобие шалаша.
– Пошли! – поманила меня Катька, и я поспешила за ней.
В шалашике было темновато, но зато здесь не было Прохорова, что немаловажно. Катька уселась прямо на землю, устланную мягким тряпьем. Я опустилась рядом.
– Чего он за вами? – отдышавшись, спросила девчонка.
– Да так, – неопределенно ответила я. – Мало ли что ему в голову взбредет!
– Ага, это точно! – подтвердила она. – Уж как ему что втемяшится – ни за что не отступится. Кровопивец!
– Кто? – поразилась я.
– Это мамка моя его так зовет. За то, что он с нее деньги тянет.
– А за что тянет-то?
– Да мамка со своего сада ягоду иногда продает. Больше так отдает, чем продает. А он ей – спекуляция, спекуляция, в тюрьму упеку!
– Да его самого упечь надо! – возмутилась я. – Чего вы его так боитесь?
– Да не боится его никто, – махнула рукой Катька. – Связываться просто неохота.
– Катька, а чего ты меня дернула сюда?
– Ну… Вы ведь меня тогда от дураков этих спасли. Вот я и решила отблагодарить. Я очень преданная, Полина Андреевна, правда?
– Правда, – улыбнулась и я добавила, – Слушай, Катерина, а я ведь тебя искала сегодня.
– Правда? – удивилась девчонка. – Ну, так вот я.
– Я хотела с тобой поговорить насчет Сони, – призналась я. – Насчет Сони Молотовой.
– А… – сразу помрачнев, протянула девочка. – А что говорить-то? Я ж не знаю ничего.
– Ты мне вот что расскажи – у нее парень был?
– Парень? Да вроде нет, – шмыгнула носом девчонка. – Из наших, во всяком случае, она ни с кем не встречалась. Она говорила, что у нас все парни недоразвитые.
– Я просто подумала, что кто-то же ее должен был заманить в лес? Значит, парень знакомый. Может, даже любимый.
– А если любимый, то чего ему ее насиловать? – удивилась Катька.
Это показалось мне очень логичным замечанием. А девчонка-то не такая глупенькая, как кажется.
Тут я почувствовала, как в голове начинает зреть какая-то догадка. Даже не сама догадка, а так, подобие ее, но мысль, высказанная Катькой, имела к этому прямое отношение. Так, это будет необходимо обдумать сегодня же. Просто пятьдесят раз прокрутить в голове ее слова, и, возможно, это натолкнет меня на верное решение.
– Так значит, ты никого не знаешь?
– Нет. Из наших она точно ни с кем не встречалась. Да и вообще незаметно было. Хотя она в последнее время ходила просто цветущая. И в город что-то резко засобиралась, про институт заговорила. Она и раньше хотела в институт поступать, но только через год планировала, а тут что-то заторопилась. Не знаю, поможет вам это или нет.
Ознакомительная версия.
