Питер уложил Руби и вернулся к своему кофе.
— Слушай, — сказала я. — Ты не против, если я выбегу ненадолго? Вернусь примерно через час.
Я ждала, что он спросит, куда это я собралась.
— Ага, не против, отлично, — пробормотал он.
Определенно, мой муж по утрам неразговорчив.
Я на минутку задержалась у дверей, предоставив ему еще одну возможность спросить, куда я направляюсь. Он молчал. Я снова запрыгнула в машину и помчалась в Венис.
Боги парковки были не на моей стороне. Я дважды объехала квартал, прежде чем на все плюнуть и остановиться в запрещенном месте прямо напротив нужного здания. Включив аварийный сигнал, я выскочила из машины и поспешила к дому. Рядом с дверью, за которой скрылись Муни и рыжая, помещались четыре звонка, под каждым — узкий почтовый ящик. На одном таблички с именем не было, на другом написано «Джефферсон Голдблатт», а на третьем — «Бест и К°». Над четвертым звонком красовалась тоненькая карточка, затейливо расписанная цветочками и завитушками в стиле арт-деко. На ней роскошными пурпурными чернилами каллиграфическим почерком было выведено имя — «Н. Тайгер». Рыжая девушка, по-видимому, была «Н». Наоми. Нэнси. Нанетт. Николь. Норин. Несбит. Нефертити. Незнайка.
Я будто ненароком посмотрела вокруг, желая убедиться, что за мной не следят. Вокруг никого не оказалось, и я потянула железную дверцу почтового ящика Н. Тайгер. Заперто. Я понимала, что это безнадежно, но почему-то не смогла остановиться и дернула сильнее. Металл лязгнул, и дверца вдруг распахнулась, всего лишь слегка погнувшись. Я сглотнула, но заглянула в узенький ящичек — сделанного все равно не воротишь. Сначала мне показалось, что там ничего нет, но потом я заметила смятую бумажку, прижатую к задней стенке ящичка. Я осторожно сунула руку внутрь, еле дотянувшись до бумажки кончиками пальцев. Ухватив листок средним и указательным пальцем, я вытащила его наружу. Какая-то макулатура, одна из тех листовок с фотографией пропавшего ребенка на одной стороне и объявлением на другой. Эта оказалась рекламой химчистки, адресованной «мисс Нине Тайгер или нынешнему жильцу». Она попалась.
Я положила листовку обратно и, как могла, закрыла дверцу. Задвижка погнулась ровно настолько, чтобы дверца перестала запираться. Тогда я попробовала вдавить ее обратно и, когда это не сработало, снова открыла и старательно попыталась выгнуть задвижку обратно. Я как раз была поглощена этими тщетными и крайне незаконными усилиями, когда открылась дверь. Я подскочила отчасти потому, что испугалась, а отчасти потому, что дверь врезалась мне в бедро.
— Извините, — произнес женский голос.
Я подобострастно взглянула на Нину Тайгер. У нее были карие глаза и россыпь веснушек. Она посмотрела на меня и уже собиралась отвернуться, но тут заметила, чем именно я занята.
— Это мой почтовый ящик. Что вы делаете? — требовательно спросила она.
— Эээ… ничего.
Я всегда быстро нахожу достойный ответ.
— Вы что, воруете мою почту?
Она оттолкнула меня, подошла к ящику, схватилась за дверцу и заметила поломку.
— Вы его сломали? Кто вы такая? Что тут происходит?
— Я ничего не ломала, — возмутилась я. — Я просто хотела оставить записку своему другу Джеффу Голдблатту и тут заметила, что дверца вашего ящика открыта и что… что оттуда выпало бумага. Я ее подняла и положила обратно. А когда вы меня ударили дверью в живот, я как раз пыталась закрыть ящик, чтобы оттуда больше ничего не выпало.
Я дотронулась до живота и скорчила гримасу воображаемой боли. Она не знала, стоит ли мне верить. Мы долго смотрели друг на друга, и наконец она спросила:
— Вы подруга Голдблатта?
— Ну да, — сказала я. — Если вам так интересно, я ему чек оставила.
Кажется, эта лишняя деталь ее убедила.
— Ну ладно. Извините, — сказала она и прошмыгнула мимо меня.
— Извинения приняты, — сказала я ей в спину и пошла следом по дорожке. Она остановилась у «мустанга», открыла багажник и достала оттуда пакет.
Я быстро вернулась к своей машине и забралась внутрь. Тяжело дыша и волнуясь так, как в жизни не волновалась, я уехала оттуда максимально быстро, но не превышая скорости. Не прошло и десяти минут, как я добралась домой.
Питер сидел в той же позе, в какой я его оставила, только, кажется, допил кофе.
— Привет, — сказала я.
— Привет.
— Еще не проснулся?
— Уже почти.
— Руби спит?
— А разве она не с тобой? — озадаченно спросил Питер.
— Питер! Ты уложил ее спать сорок минут назад!
— Я? Ах, да. Да, спит.
— Ты проснешься уже?
— Я вчера вечером получил электронное письмо от твоей мамы, — сказал Питер, меняя тему.
— Что? Почему она тебе пишет?
— Видимо, она писала тебе, но ты не ответила. Она спрашивала меня, не случилось ли чего.
— Я сто лет не проверяла почту, — вздохнула я. — Пойду прямо сейчас загружусь.
На то, чтобы скачать все письма, ушло больше десяти минут. Я не проверяла почту со дня смерти Абигайль Хетэвей, и у меня скопилось огромное количество сообщений. Электронная почта играет важную роль в моей социальной жизни. Я регулярно переписываюсь с одноклассниками и друзьями по юридическому, а еще — с бывшими коллегами из федеральной защиты. Не припомню, чтобы я хоть раз говорила с мамой с тех пор, как у нее появился первый ноутбук с модемом. Она все свободное время проводит в Интернете, поэтому ее телефон всегда занят, и общается она исключительно по электронной почте.
Ответив на письма, я вылезла в Интернет и принялась просматривать свои любимые сайты. В этот момент мне в голову вдруг пришла одна мысль. Открыв Yahoo.com, я вбила в строку поиска «Нина Тайгер». Результат — одно совпадение. Я кликнула по ссылке и обнаружила рецензию на детскую книжку «Нина Тайгер и манговое дерево». Видимо, это не то, что я искала, если только рыжая девица не работает по совместительству буйным тигренком.
Я откинулась на спинку стула, погладила живот и обдумала ситуацию. Если у этой женщины есть компьютер и она бывает в Интернете, то я, наверное, смогу ее отыскать. Стоило попробовать. Я никогда не была в восторге от форумов — сайтов в Интернете, где общаются люди с одинаковыми увлечениями. Хотя когда-то, сильно рассердившись на маму, делала записи на форуме, который назывался «Детка в красном подгузнике». Какое-то время мне казалось забавным делиться историями о социалистическом летнем лагере с двумя-тремя десятками незнакомцев, большинство из которых звали Этель или Джулиус, но потом это мне надоело. Зато я еще помнила, как пользоваться порталом «Дежаньюс». Это каталог сотен тысяч записей в тысячах форумов — от «Разные родители» до «Далматинец» или «Фанаты оружия». Я загрузила сайт, вбила имя рыжей девицы и запустила поиск. Получилось! Я нашла адрес электронной почты, зарегистрированный на имя Нины Тайгер — [email protected] Как мило. Скрестив пальцы на удачу, я запросила сведения об авторе с ником «Тигрица». Если она оставляла записи на форумах, я их найду.
Тигрица, как выяснилось, была известной сетевой маньячкой. На «Дежаньюс» я получила целый перечень разномастных форумов, где она зарегистрирована. Я просмотрела ее записи в «Постмодерн» — Тигрица не любила Джеффа Кунса.[26] Однако она была в восторге от сериала «Стартрек: Новое поколение» и французской кухни. Я прокрутила старые записи в этих и других форумах, среди которых одна посвящена Раджнешу,[27] а тему другой я так и не смогла определить, но она имела отношение к черной магии или регби. К одному из двух. А потом я нашла кое-что любопытное: Тигрица тратила кучу времени на разговоры с людьми на форуме «Полиамуры». Для меня это звучало как «секс».
Я просмотрела последнюю запись Тигрицы на этом форуме. По правилам, часть сообщения человека, которому вы отвечаете, висит наверху вашего сообщения, чтобы читатели могли понять, каков предмет разговора. Иначе было бы почти невозможно разобраться в шлейфе разнообразных комментариев и ответов. Тигрица выбрала отрывок из предыдущего сообщения, от кого-то под ником «Обезьянаб5», и ответила на него.
«Учитывая постоянные нападения Тигрицы на эту несчастную женщину, я не очень понимаю, почему все мы сочувствуем ее утрате. ИМХО, она не потеряла ничего, кроме преграды ее отношениям с Койотом. Он заслуживает нашей поддержки, а она — определенно нет».
Моя потеря неизмерима, потому что неизмерима потеря моего любимого. Я ощущаю его страдания всем сердцем. Его жена отказалась принять нашу любовь и сделать ее частью своей собственной, но это не облегчает боль от того, что она была трагически вырвана из этой жизни и выброшена в иной мир. Я страдаю вместе с Койотом точно так же, как люблю вместе с ним. Наши души сплетены, и мы вместе чувствуем эту боль, как вместе чувствуем все остальное. Мы отпразднуем ее путешествие в следующую жизнь тантрическим любовным танцем.
