— Не мог уснуть, — он не ожидал встретить в коридоре работников милиции.
— Давно в поездках? — спросил Антон.
— Не очень. Вообще-то я кондитер.
— А здесь?
— Здесь заработки выше, — Феликс успокоился, Денисов сразу это отметил.
— Женат? — Антон закурил.
— Заявление подали…
— А она кто?
— Ученица повара.
Денисов провел глазами по куртке: разрыв на поясе был заштопан.
— Подарки везешь? — спросил Антон. — Невеста, наверное, ждет? — Он не забыл про громоздкий багаж разносчика, который видели молодожены у поезда.
— Какие подарки! — Феликс вытер мгновенно вспотевший лоб. — Надо же! Даже ночью духота… Да и как бы я успел! Прибыли в Москву с опозданием, через час отправились…
За окном плыл Эльтон.
— Попробую уснуть, — Феликс поднял корзину. Пустые бутылки на дне глухо звякнули, официант подоткнул наброшенную сверху марлю.
По рассветному небу, как льды в половодье, тянулись заленоватые облака. Ветра не было, и течение облаков могло быть длительным и незаметным.
Денисов снова подумал о модели доказательства. Собственно, модели не существовало, только намек. Самый принцип построения.
«В какой момент я впервые подумал о ней?» Он попытался сосредоточиться.
Через девятый вагон одиночно и группами шли в вагон-ресторан люди. «Постоялый двор, — пожаловалась Рита, — честное октябрятское!» Шпак как раз закончил рассказывать: «Старичок застучал в дверь, вместо бригадира поднял официанток…»
«Вот! Против служебки появился директор вагона-ресторана, не останавливаясь прошел к себе… — Денисов с трудом добрался до главного. В другом тамбуре хлопнула дверь, новая партия пассажиров во главе с магаданцем… Они не видели директора, — но! — и это было существенным, если бы требовалось доказать, что директор вагона-ресторана находился у себя в купе, следовало допросить именно этих не видевших никого свидетелей!»
Он заставил себя проследить мысль:
«Если А не было в точках В, С и Е, то А находилось в Д… Надо найти свидетелей, которые не видели кого-то, кого должны были видеть!»
Денисов потерял контроль — мысль, как лодка, лишившаяся руля, поплыла по течению.
Проснулся он внезапно.
— Астрахань?
Дополнительный стоял.
Антон за столиком поправил свежеумытые усики.
— Ассалам-алейкум! Нет, не Астрахань.
Было совсем светло. До самого горизонта простирался огромный песчаный карьер.
Денисов посмотрел на часы. Он еще ночью решил, что утром снова осмотрит место происшествия.
— Сайхин проехали?
— Недавно. А то все стояли. Такое дело, Денис… — Перед Антоном лежал блокнот. Пока Денисов спал, Сабодаш записал все необходимое. — Надо предупредить свидетелей о том, что в Астрахани их ждет следователь.
— Пожалуй, я поговорю с директором вагона-ресторана. Места там много…
Денисов увидел телеграмму, ее принесли, пока он спал.
«Проверкой кассе возврата железнодорожных билетов установлено
Толей течение недели ежедневно сдавал билеты количестве пяти четыре вместе один отдельно на поезд нр сто шестьдесят седьмой дополнительный…»
— Не понимаю…
Сабодаш отделался шуткой:
— В свое время обязанность открывать преступления и сыскивать разбойников и татей возложена была на розыскную экспедицию при Московской губернской канцелярии: секретаря и протоколиста. Воскресного присутствия, между прочим, не было…
— Сегодня среда…
— Есть еще почта, но это, по-моему, не по адресу.
«…Учитывая неизвестные разыскиваемые делу Мостового-Стоппера могут следовать Москвы грузом проведите комплекс мероприятий…»
Путь ориентировки напоминал рейд брошенной в море бутылки с сообщением о кораблекрушении.
Антон погасил «Беломор».
— Настоящий делец не потащится в дополнительном…
— Не скажи.
Денисов снял с купе мастичную печать, открыл дверь. Спертый воздух, оберегаемый беспорядок места происшествия, тампоны…
— Господи! — ахнула одна из понятых.
Суркова строго на нее взглянула.
— Еще раз все проверим… — Денисов поднялся на стремянку. Постельное белье вы получаете в Астрахани? Какой порядок? — Он снял простыню, под нею открылся белесого цвета матрас, на котором прошлой ночью лежал Голей.
— Белье везем в оба конца… — объяснила Суркова.
Денисов снял наволочку, внимательно исследовал подушку.
— …Больше ста комплектов на вагон!..
Денисов занялся матрасом, его интересовали швы, накануне он не придал им значения.
— Под пломбами по двадцать комплектов… — сказала вторая проводница.
Атмосфера в купе разрядилась, женщины почувствовали себя спокойнее, как в своих служебках.
— Работы хватает!.. — вздохнула Суркова. — Сероглазово проедем — там только поворачивайся!..
Ночью Денисов подумал об игле, торчавшей из кармана рюкзака. Иглу словно воткнули в последний момент, уже в купе.
«На первый взгляд, ничто будто не мешает исследователю сразу познать все до конца, стоит лишь дольше и основательнее думать… На деле же нет! Как это понять? Закон обязательного многократного приложения сил?»
Внезапно Денисов нащупал плоский предмет, он находился в верхней трети матраса с нижней стороны.
«Есть!»
Денисов спустился со стремянки, сбросил матрас на нижнюю полку.
— Здесь что-то зашито…
Женщины замолчали.
Фабричный шов наматрасника был нарушен, затем отверстие наскоро заметано другими нитками.
— …Оставим шов, как есть, заглянем с другой стороны и отметим в протоколе… Бумажник?
Через минуту Денисов уже держал в руке пачку сторублевок. Купюры лежали одинаково — вверх гербами, педантичная рука кассира гострудсберкассы чувствовалась в безликой раскладке.
— Никогда столько не видела… — сказала Суркова.
— Да-а…
Считали дважды, чтобы не ошибиться.
— …Семь тысяч триста, семь тысяч четыреста… Семь тысяч пятьсот!
Ратц ошибся на пять купюр.
Подписав протокол, проводницы ушли в служебку. Суркова вскоре вернулась.
— Кто-то знал, что деньги целы… — Она хитро посмотрела на Денисова. — Помните? Ночью кружил рядом…
Дополнительный двинулся снова. Было еще свежо и тихо, но Денисов знал, что свежесть и тишина обманчивы. Предстояло знойное утро, и совсем близко был Верхний Баскунчак, легендарный арбузный Клондайк, к которому готовились проводники и пассажиры.
«Полетика-Голей был тертый калач. — Денисов запер купе, наложил мастичную печать. — Очевидно, он считал, что в матрасе сторублевым купюрам будет спокойнее…»
Несмотря на ранний час, в вагоне-ресторане весь штат был уже на ногах. Директор-буфетчик сидел за столом рядом с плакатиком «Ничто не стоит нам так дешево и не ценится так дорого…» с тетрадью, бутылкой «Айвазовской» и большими конторскими счетами. Меньше всего ожидал он визита инспектора, хотя и пытался это скрыть.
— Могу быть полезен?.. — Он придвинул Денисову «Айвазовской», поднялся за стаканом.
Денисов огляделся. Свидетелей можно было разместить в первом салоне, собаку отправить в тамбур. Во втором салоне ящиков с водой заметно убавилось: под окном тихо побрякивали напольные весы, подвязанные к поручню.
— Дело в том… — начал Денисов. — Мы предполагаем накормить завтраком человек десять — пятнадцать. В Астрахани их встречает следователь.
Директор обнажил два ряда золотых зубов, печальными глазами посмотрел на Денисова.
— Можно.
— Пригласим их заранее, чтобы не собирать потом по всему поезду.
— Всегда рады… — Он хлопнул в ладоши, из кухни показалась официантка. — Два десятка пакетов по норме «Завтрак туриста». — Руки у него были короткие, на тыльной стороне кисти мелькнула синяя, наполовину выведенная татуировка. — Кофе?
— Минеральной воды.
— «Айвазовской» ящик!
— Спасибо. — Денисов не спешил покинуть ресторан. — Как с планом?
— Портвейн хорошо шел, марочный, — директор сразу почувствовал себя в своей стихии. — Еще «Алиготэ». «Марсалы» было немного.
Верзила Феликс показался из кухни. Он кивнул Денисову, сел за свободный столик.
— После отправления из Москвы, ночью, ресторан работал? — спросил Денисов.
— Нет.
— Полностью исключено?
Денисов дал понять, что не торопит с ответом, оглядел напольные весы, плакатик, призывавший получать дивиденды с вежливости, которая якобы непредубежденному человеку ничего не стоит, а некоторыми чудаками ценится втридорога.
— Исключено полностью… Не завтракали еще? — Директор не понял его медлительности. — Можно кое-что организовать…
— Залом, полузалом? — Денисов заинтересовался.
Директор покачал головой.
— Пузанок? Астраханской сельди, конечно, нет. А икорка найдется.
