– Когда она зашла к вам в магазин, она была чем-то подавлена? Можно было сказать, что ее что-то тревожило?
– Нет, она выглядела спокойной, если не считать ее неудачного звонка домой. Оля рассказала, что она только что завершила переговоры с поставщиками и подписала выгодный контракт.
– А она что-нибудь говорила вам о своей личной жизни? Ну, о том, как она жила все эти годы?
– Да, она рассказала мне все без утайки. О своих мытарствах… да, – он махнул рукой, – в общем, обо всем. Хорошем и плохом… Потом она стала собираться. Но я не хотел, чтобы мы вот так расстались, и предложил ей поужинать со мной в ресторане… Но Оля сказала, что все эти дни она просто не вылезала оттуда, потому что все их сделки как раз там и происходили. Тогда я предложил ей поужинать у меня, и она согласилась.
– Вы провели эту ночь вместе, а потом….
– А утром она ушла, оставив мне вот эту записку.
Он вынул из кармана куртки бумажник и бережно достал оттуда листок из блокнота. Я сразу узнала почерк Ольги. В записке было написано: «Карен, я так и не решилась тебя разбудить, чтобы попрощаться, но скоро вылетает мой самолет, и у меня совсем не остается времени. Я хочу, чтобы ты знал, что эта ночь – самое лучшее, что было в моей жизни, о ней я буду помнить до конца своих дней! Лишь об одном жалею: если бы я тогда, пятнадцать лет тому назад, была хоть чуточку умнее… Как жаль, что не все ошибки в жизни можно исправить! Прощай и будь счастлив. Целую. Ольга».
– Для меня эти ее слова были равносильны признанию в любви, – продолжал Карен. – Я стал обзванивать все гостиницы, чтобы найти ее след… И вот – нашел, – сказал он потерянным голосом. – Скажите, кто это сделал?!
– Это сейчас как раз и выясняется. Я понимаю, что вас не сможет это утешить, но, поверьте, ее убийца понесет суровое наказание.
До отлета из Еревана у меня еще оставалось время, и я решила последовать совету моего попутчика-историка и съездить на экскурсию в археологические заповедники Звартноц и Эчмиадзин. Гид рассказывал о творчестве искусных армянских каменотесов, но я почти не слушала его. Надо было признать, что мое расследование практически зашло в тупик. Собственно, все мои старания так и не увенчались успехом. Я потратила уйму времени, но всякий раз ниточки вели не туда.
Этот загадочный М. К.А. никак не давался мне в руки! То есть два раза Его Величество Случай изволил пошутить, позволив мне напасть на след и, более того, найти двух людей с этими инициалами, и оба раза эти люди не имели ничего общего с убийцей. Сейчас все как-то разом рухнуло, и меня накрыло волной разочарования. Разочарования во всем: в выбранной профессии, в самом расследовании…
Надо сказать, что такие моменты в моей жизни, хотя и нечасто, но случались. И сейчас был как раз один из них. Я чувствовала себя как выжатый лимон, и это относилось скорее не к моему физическому состоянию, а к моральному.
Действительность стала казаться одним сплошным серым пятном, из которого мне никак не выбраться. А выбраться было жизненно необходимо, потому что иначе-то просто нельзя! Или я никогда не распутаю это дело! Нужно срочно взять себя в руки и не воспринимать все в черном цвете. А попробовать приняться за это дело с другого конца. С какого именно, я еще вполне четко себе не представляла. Но чем дольше я размышляла, тем больше убеждалась в том, что причину произошедшего с Ольгой следует искать не за тридевять земель, а в моем родном Тарасове. Необходимо еще раз встретиться с Асей (а может быть, и с Кирой) и начать все сначала.
А сейчас я все же решила послушать гида: когда-то мне еще доведется побывать в Армении? Голос его звучал неторопливо, как бы нараспев:
– В Эчмиадзине вы увидите произведения классического зодчества Армении: кафедральный собор, церкви Шогакат, Гаяне и Рипсимэ. Солнечный город, где жила Рипсимэ, стоял тут же, на месте нынешнего Эчмиадзина, только назывался он Вагаршапат, по имени царя Вагарша. А спустя почти полвека в Армении царствовал Трдат III, слывший настоящим донжуаном. Для него разыскивали самых красивых девушек по всей стране. Однажды слуги принесли весть о красавице Рипсимэ, обнаруженной в семье бедняков, живших в садах Вагаршапата. Царь потребовал немедленно доставить девушку во дворец. Он отправил ей убранное золотом ложе, дорогие одежды и украшения, чтобы та во всем блеске могла предстать перед своим повелителем. Но гордая Рипсимэ отказалась повиноваться воле царя, и тогда властелин силой приказал привести ее во дворец. Мелькнули городские ворота, потом крепостные стены, маленькая внутренняя улочка, ведущая к царскому дворцу… Рипсимэ привели в роскошные покои и оставили одну. А вскоре распахнулась дверь и пожаловал сам царь, чтобы засвидетельствовать девушке свою любовь. Но Рипсимэ стала отбиваться от его ненавистных ласк – и победила. Она бежала по улицам, не замечая обычной сутолоки, не слыша разноязыкого говора сирийских и греческих ремесленников, не отвечая на шутки бравых римских легионеров. Никому не было дела до бедной ослушницы. Рипсимэ знала, что она обречена. Ее убили по высочайшему приказу, как государственную преступницу. Теперь на месте предполагаемой гибели Рипсимэ стоит памятник…
Когда закончилась экскурсия, я вернулась в гостиницу, собрала вещи, сдала ключ от номера администратору и отправилась в аэропорт. Там я узнала, что перед вылетом нужно заплатить госпошлину в размере тридцати пяти долларов. Я поинтересовалась, за что именно, но никто ничего конкретного так мне и не объяснил. Однако они уверяли меня, что все это – по закону, все вполне легально. Я, в общем-то, не очень и удивилась. В родном Тарасове тоже чьи-то светлые головы придумали взымать с клиентов Сбербанка за оплату различных услуг дополнительную сумму, не считая процентов. То есть если раньше кассир выбивала чек совершенно бесплатно, то теперь – фигушки! Заплатите и получите еще одну квитанцию. Ну, да ладно. Впечатление об этой солнечной стране все равно осталось очень приятное.
Теперь – домой, и с новыми силами и мыслями приниматься за дело. В самолете я вспомнила, что как-то подзабыла о своих магических костях, в смысле, давно на них не гадала. Неплохо бы выяснить, что ожидает меня в ближайшем будущем? Я вынула кости из мешочка, сосредоточилась и бросила их, предварительно положив на колени сумку. Сосед слева покосился на меня. Получилась комбинация: 14 + 25 + 5, что означало: «неприятности от злых людей». Ну-ну… Посмотрим! Смятение, охватившее меня на экскурсии, уже прошло, и интуиция подсказывала мне, что я справлюсь и со своими неприятностями, и со злыми людьми.
Тарасов встретил меня проливным дождем. Еще находясь в здании аэропорта, я заметила, что небо заволокло серыми тучами, ветер раскачивал верхушки деревьев, и по асфальту уже потекли пока еще тонкие ручейки. «Вот и закончилось бабье лето, – подумала я, – а может, оно еще вернется?» Пока я ловила такси, дождь усилился. Домой я попала, вымокнув до нитки, и, оставив чемодан в прихожей, сразу отправилась в ванную. Там я смыла дорожную пыль, приняв душ, который, собственно, начался еще на улице. Только-только я успела высушить волосы феном, завернувшись в махровый халат, как зазвонил телефон. Кто бы это мог быть?
– Алло?
– Алло!
– Да, слушаю вас, говорите.
– Это Таня? Таня, это Игорь. Помните, мы с вами встречались у Аси Малеевой?
– Да, Игорь, я помню. Что-нибудь произошло? – спросила я, отметив взволнованный голос Игоря.
– Ася исчезла!
– Как – исчезла? – Я в первую минуту не совсем поняла его. – Она куда-то уехала?
– Да нет, в том-то и дело, что она никуда не планировала уезжать!
– А вам-то откуда это известно? Насколько я смогла понять из вашего с ней разговора, Ася не очень-то вам доверяет, – заметила я.
Так как он ничего не ответил, я сказала:
– Ну, ладно, вы где сейчас находитесь?
– Дома у Аси.
Вот так-так! У него, оказывается, и ключи от ее квартиры имеются? С чего бы это? С какого такого перепуга Ася доверила свой дом этому человеку, если, как она сама же говорила, «все забыто, все умерло, ничего уже не вернуть»? Ладно, это мы еще выясним.
– Игорь, вы меня слушаете? Оставайтесь на месте, я сейчас подъеду.
Однако «сейчас» у меня это сделать не получилось, по причине того, что перед отлетом в Ереван я не успела заправить свою «девятку». Поэтому пришлось мне воспользоваться услугами общественного транспорта, от которого я уже порядком успела отвыкнуть. Начался час пик, поэтому я вынуждена была проторчать на остановке изрядное количество времени и наблюдать героический штурм гражданами общественных средств передвижения. Кстати, такое наблюдение позволяло мне практически безошибочно угадывать характеры людей. Вот, например, тучный тип неопределенного возраста – типичный рохля. Он то направится к толпе, то вновь отойдет назад, на тротуар. А вот тот, щуплый, в бейсболке – просто прирожденный боец: уже дважды он вылетал из толпы, словно пробка из бутылки шампанского, а вот с третьей попытки продрался все-таки внутрь и намертво вцепился в поручень. Одна дамочка-«кубышка» просто «проутюжила» конкурентов, выставив вперед свой необъятный бюст.
