Я набрала служебный номер Кири. Но ответил не он.
– Владимир Сергеич на совещании, – произнес чей-то мужской голос. У меня хорошая память на голоса, даже если я никогда не слышала, как человек говорит по телефону. Поэтому я сразу же идентифицировала «Пушкина», беспечного стажера, свалившегося на голову бедного Кири.
– Женя?
– Да… – несколько удивленно протянул он и тут же, солидно откашлявшись, поправил меня: – Евгений Николаевич.
– Женя, – с нажимом произнесла я, – это Татьяна Александровна, мне нужно…
– Татьяна Александровна, – радостно перебил он меня, – а я уже составил план оперативно-разыскных мероприятий по делу Ермаковой! Хотите посмотреть?
– Потом, Женя, потом, я обязательно все проверю, – тоном строгой учительницы произнесла я.
«Ну, надо же, он, оказывается, еще только план составил! – подумала я. – Да с такими темпами преступления будут раскрываться только спустя долгие годы. Если они вообще будут когда-нибудь раскрыты».
– Женя, вы меня слушаете? Так вот, мне необходимы координаты Каверина Максима Александровича, 1965 года рождения. Адреса его проживания и работы, телефоны, домашний и служебный, чем он занимается, – одним словом, все, что можете найти. Вы меня поняли?
– Да, то есть… так точно, да… – вконец запутался «Пушкин».
– И вот еще что, – добавила я, – выясните, при каких обстоятельствах была похищена Ермакова Кира Федоровна, проживающая по адресу: Главная Казачья, дом 45, квартира 34. Ну, найдите свидетелей – кто видел, как ее увозили или уводили, походите по квартирам, поговорите с людьми. Но в первую очередь мне нужны данные о Каверине. Все! Я перезвоню.
Давая «Пушкину» задание, касавшееся Киры, я, по правде говоря, не очень-то надеялась на его исполнение: времени было мало. Но кто знает… Так, теперь мне надо вернуться домой и добраться до автозаправки, бензина в моей «девятке» было – только-только дотянуть до станции техобслуживания. Дома я хотела было перекусить – все-таки с утра у меня маковой росинки во рту не было, я почти сразу после душа отправилась на встречу с Игорем. Но потом я передумала насчет домашнего перекуса. Решила, что найду какое-нибудь кафе неподалеку от СТО и пообедаю там.
Так я и сделала. Зашла в недавно открывшийся (во всяком случае, я ни разу еще здесь не была) бар «Мальвина», заказала суп со стерлядью, жареную картошку и взбитые сливки на десерт и огляделась. Зал был просторный, играла музыка, и некоторые посетители уже танцевали. Принесли мой заказ, я почувствовала, что основательно проголодалась, и принялась поглощать аппетитный суп. В это время дверь в бар с шумом распахнулась, и в зал ввалилась братва. Они оккупировали ближайший ко мне столик и, заказав водку, сразу загалдели. Потом они принялись орать блатные песни, порой заглушая музыку. Напротив моего столика сидела молодая пара. Один бритоголовый из «зависающей» компании приблизился к ней разболтанной походкой завсегдатая зоны:
– Ой, какая кисуля, я прям тащусь! Девушка, позвольте вас пригласить.
– Олег! – чуть не плача взмолилась девушка, с отчаянием глядя на своего спутника.
– Девушка уже приглашена, – спокойно ответил тот, успокаивающе накрыв своей ладонью руку девушки. – Она танцует со мной.
– Ну, ну, – качнулся бритоголовый. – Закончишь – выйди. Поговорим!
– Обязательно, не сомневайся, – заверил парень и поиграл бицепсами, проступавшими под тканью футболки.
Бритоголовый вытащил пачку сигарет и вышел из зала.
В это время в основной компании веселящихся придурков вспыхнула драка. Послышались смачные выражения из «семиэтажной» лексики:
– Не, ну ты… в натуре, неконкретно бакланишь!
Неконкретный пацан схватил со стола непочатую бутылку и замахнулся на растопыревшего пятерню оппонента. Распальцованный не остался в долгу и с криком: «Кишки выпущу, падла!» – вытащил нож.
– А-а-а! Мочи его! – послышалось за столом. Музыка смолкла, дамы, сидевшие за столиками, завизжали и бросились к выходу. Столик перевернулся, по залу раскатился звук бьющейся посуды. Тут же в зал набежали крепкие парнишки и выдворили братву прочь всей оравой. «Что-то припозднились вы, ребята», – подумала я, решив впредь игнорировать это заведение. Я уже почти доела десерт, и в это время в зал вернулся успевший перекурить бритоголовый. Он обвел глазами зал и направился ко мне.
– Девушка, – начал он.
– Я не танцую, – сразу же пресекла я его поползновения познакомиться.
Но бритоголовый и не думал отступать. Вместо этого он попытался приобнять меня за плечи. Я решила не тратить попусту слов, раз их все равно не понимают, и нанесла свой излюбленный удар – ногой в висок. Бритоголовый рухнул как подкошенный. Ничего, это несмертельно, минут тридцать побудет в отключке, всего и делов-то. Я расплатилась и пошла к выходу. Уже закрывая дверь, я обернулась: все те же бравые ребята из службы безопасности поднимали бесчувственного бритоголового.
Ну, все, пора звонить «Пушкину». Я села в свою «девятку» и достала сотовый.
– Евгений, это я. Ну, что там у вас по поводу Каверина?
– По поводу Максима Александровича подобрались очень даже интересные сведения! Он недавно переехал из Перми, бывший артист балета, в настоящее время на творческой пенсии (в смысле – на досрочной, танцовщики уходят на покой лет в тридцать – тридцать пять), сейчас преподает хореографию в специализированной детской школе «Фуэте». Это – по официальным данным.
– Так…
– А по неофициальным данным, – тут «Пушкин» снова выдержал паузу, – по данным нашего ведомства, господин Каверин известен в криминальном мире как контролирующий «фирмы досуга», а также сеть ресторанов и бензоколонок.
Я подумала, что «Пушкину», если он приживется в органах, очень к лицу будет какая-нибудь начальственная должность, на которой можно сидеть с умным видом и держать многозначительные паузы. Однако, как позже выяснилось, я напрасно о нем так подумала. Оказалось, что Евгений был способен и на большее. В частности, он выяснил, каким образом была похищена Кира. По словам одного старичка, который вечером выгуливал болонку недалеко от подъезда дома, где жила Кира, он видел женский силуэт, потом откуда-то появились двое, и женщина ловко разбросала их в разные стороны. Продолжения этой истории старичок не видел, но зато уборщица подъездов, каждый вечер вместе с соседкой прогуливавшаяся вокруг дома (для моциона, как она выразилась), сказала, что следом за теми двумя к Кире подскочили еще двое, сунули ей что-то в лицо, и она упала. Ее запихнули в машину и уехали.
Ай да «Пушкин»! Ведь может же, когда захочет! И свидетелей нашел, да не одного, а целых двоих. Теперь следовало решить, куда мне ехать вначале: на дачу Каверина, к нему домой или в офис? Все три адреса, продиктованные мне Евгением, я запомнила, не записывая. Решила я начать с дачи как с объекта, наиболее удаленного от прочих. Дача находилась в Золотой Долине, на улице Огуречной, дом два. Собственно, это был даже не дачный, а коттеджный поселок, состоявший из добротных, красиво отделанных домов, своими черепицами кирпичного цвета чем-то напоминавших домики на рисунках из сборников сказок.
Я остановила машину и вышла из нее. Передо мной был высокий, без единой щели, забор. Я обошла его кругом и не нашла ни единой лазейки. Тогда я достала из багажника запасное колесо, прислонила его к забору и встала на него. Потом я ухватилась за верхний край забора, подтянулась и, спружинившись, спрыгнула на мягкий газон. Окна двухэтажного кирпичного дома наглухо закрывали жалюзи. Нигде никакого движения, создавалось такое впечатление, что дом пуст. Почти сразу же, как только я оказалась за забором, послышалось грозное рычание, и мне навстречу помчался чудовищного вида мастиф, гремя цепью, свисавшей с его ошейника. Я вспомнила семинары в институте, в частности, те, на которых нас учили отражать нападение собак, и похвалила себя за то, что не отлынивала от занятий. Приемов по отражению атак четвероногих было несколько, отрабатывались прямые атаки собак, сначала в намордниках, затем, когда учащимся удавалось победить в себе страх перед животным, намордники снимали, и борьба шла уже всерьез. Семинары вел преподаватель спецкурсов школы милиции. Естественно, практические занятия были рассчитаны на представителей «сильной» половины студентов нашего курса, девушки в них участия не принимали. Но я, по крайней мере, научилась концентрировать свою волю и смотреть собаке прямо в глаза. Сейчас этот прием сработал, и пес, подавившись собственным рыком, даже позволил привязать себя к будке.
Я окинула взглядом территорию усадьбы. Вдали виднелся крытый шифером гараж, имелись еще какие-то строения, видимо, для размещения обслуги и охраны. Однако ни одной живой души видно не было. Такое впечатление, что на всем этом огромном участке были только мы вдвоем с собакой. Но я ошиблась. Потому что, когда я подошла к парадной двери и, вытащив из сумочки отмычки, начала ими действовать, меня остановил дребезжащий старушечий голос:
