Издав вздох облегчения, Нина уронила свою книжку на пол, шмыгнула носом и, повернувшись ко мне, тихо сказала:
— Спасибо, Таня, вы мне очень помогли. Спасибо.
Я кивнула.
— Да уж, — откашлялся Чернов, поправляя рубашку, выбившуюся из брюк, и пробуя улыбнуться, — пришла помощь откуда и не ждали.
Он подошел к Нине и приобнял ее за плечи.
— Вот теперь мы уедем, и он нас не найдет. Я правильно говорю, Нина?
— Не знаю, — ответила Нина и осторожно освободилась от руки Чернова.
— Как это: не знаю? — тихо проговорил он. — Что значит: не знаю?
— А то и значит! — Нина отошла к окну и, повернувшись, презрительно взглянула на Чернова. — Ты меня совсем за дуру держишь, что ли? Думаешь, я ничего не понимаю?
Чернов, нахмурившись, молчал и внимательно смотрел на нее.
— Объясни, — потребовал он.
— Сам давай объясняй! — выкрикнула Нина. — Твой Вова хотел меня убить, и, если бы не она, — Нина небрежно ткнула большим пальцем в мою сторону, — я бы уже давно летала на белом облачке в белой распашонке. Это ты ему дал такой приказ? Признавайся!
— Ты с ума сошла?! — взревел Чернов. — Сама, что ли, не знаешь, что я приказал ему тебя охранять день и ночь! При тебе же был разговор! День и ночь, ты же все слышала! Забыла?!
— При мне, — согласилась Нина, — этот разговор был при мне, а откуда я знаю, что ты ему сказал, когда меня не было? Он хотел меня убить — это все, что я знаю. Вова был твоим человеком, что же — у него крыша съехала или он приказ перепутал?
Последнюю фразу Нина высказала очень ехидным и злым тоном, отошла от окна, подобрала с пола свою большую книжку и шагнула к двери.
— Мне здесь больше делать нечего, — сказала Нина, — я уже никому не верю. И тебе тоже, Миша. Счастливо оставаться!
Чернов одним прыжком догнал ее и схватил за плечи.
Я продолжала спокойно сидеть на диване.
То, что два моих бывших клиента устроили здесь передо мной маленькую разборку, а третий клиент, уже почти во всем разобравшийся, прилег отдохнуть, меня уже не волновало.
Я слушала, смотрела и не делала никаких выводов. Какие могут быть выводы? И так все ясно.
— Ты не уйдешь без меня! — сказал Чернов. — Мы с тобою повязаны, и я хотел бы кое-что обсудить!
Чернов толкнул Нину, она попятилась и упала на диван рядом со мной.
Я отодвинулась и, улыбнувшись, сказала:
— Устраивайтесь удобнее, Нина. Места много.
Чернов отбежал с чемодану, лежащему на полу у противоположной стены комнаты, и, раскрыв его, выдернул оттуда пистолет.
Нина вскрикнула и вжалась в диван.
Чернов, не спуская с нее напряженного взгляда, медленно подошел.
— Ты что, Миша, ты что? — залепетала Нина, расширенными глазами смотря на черный ствол «макарова».
— Вспомнила, что я Миша? — угрожающе произнес Чернов. — А я вот вспомнил еще кое-что. Знаешь, какую смешную историю мне рассказал Роман? Ты сейчас обхохочешься.
Он приблизился почти вплотную к Нине и, видно, только тут вспомнил о моем присутствии.
— Татьяна Александровна, — проговорил он, — а ведь вам не повезло. Не повезло при любом раскладе. Мне очень жаль. Но вы стали свидетелем ненужных для вас вещей.
— Не обращайте на меня внимания, Михаил Михайлович, — ответила я и улыбнулась, — я же тихо сижу и не дергаюсь. Я ведь тоже имею право все знать, верно?
Чернов задумчиво посмотрел на меня. Какое он принял решение, было понятно, и тут мне на помощь пришла Нина.
Воспользовавшись тем, что Чернов отвлекся на меня, Нина с диким криком выбила пистолет из его руки и бросилась к выходу.
Пистолет отлетел.
Чернов упал вперед и схватил Нину за ноги. Нина растянулась на полу, еле-еле успев подстраховаться руками. Но все равно она больно ударилась и тут же разревелась.
Я нагнулась, подняла пистолет и положила его на диван рядом с собою.
Чернов поднялся сам и поднял Нину.
Он оглянулся на меня, увидел, что пистолет спокойно лежит на диване и я на него не претендую, и нахмурился.
— Вы ведете себя странно, Татьяна Александровна, — наконец-то изволил сообразить он, — в чем дело?
— Да, собственно, ни в чем, — ответила я, — я же вижу, что вы нормальный человек и просто так стрелять не будете. К тому же вам это и не выгодно.
Нина, оттолкнувшись от Чернова, села на диван и покосилась на пистолет.
Чернов подошел ближе и встал перед нами.
— Роман мне сказал, что в моем кабинете, в офисе, была найдена видеокассета с записью и часть денег, которые Георгий Ионович платил за шантаж, — тихо сказал Чернов Нине, — нам бы это обсудить с тобой. Пойдем, у меня машина стоит внизу.
— Белая «десятка»? — уточнила я.
— Да, а вы откуда… — Чернов бросил на меня удивленный взгляд и осекся. — Нина, — резко сказал он, — нам нужно кончать с разговорами в ее присутствии. Это все наши дела, мы их и обсудим. Уходим.
— Да, конечно, — согласилась Нина, но с таким решением была не согласна я.
Что это значит: не говорить в моем присутствии? Мало того, что я организовала эту встречу, мне еще самим Черновым в прошлый раз было обещано, что я буду участвовать в разговоре.
— Какой шантаж? — поинтересовалась я. — Вы кого-то шантажировали, Михаил Михайлович? Мне, кстати, об этом и Роман говорил. У него и доказательства какие-то есть.
Нина заволновалась и затрясла головой.
— Я ничего не знаю, ничего не знаю, впервые слышу, — быстро-быстро заговорила она.
Чернов взял ее за подбородок и поднял ей голову.
— В глаза смотри, — сказал он.
Нина задрожала и постаралась отвернуться.
— Значит, это ты подбросила, — с горечью сказал Чернов, — ну что ж, поделом мне. Не буду в следующий раз доверять таким, как ты!
— Каким это «таким»? — не выдержала Нина. — Каким «таким»? Мне же известно, что после того, как папа обратился в ФСБ, ты и решил меня убрать! Нет человека — нет проблем!
— Кто подкинул запись моего разговора с Георгием Ионовичем и часть денег, полученных по прошлому делу? Они оказались мечеными!
Нина забегала глазками по сторонам, покраснела, отстранилась от Чернова и вжалась в спинку дивана.
— Это ФСБ и сделала! — тихо произнесла она. — Откуда у меня такие вещи? Какая еще запись?
— Не ври, сука! — вскричал Чернов. — Тогда еще ни ФСБ, ни УВД — никто не был в курсе! Только один я знал, что это ты шантажировала Георгия Ионовича за его связь с той бабой! И качала из него деньги целый год, пока мамаша не померла! А потом он дал мне задание вычислить шантажиста, и я вычислил тебя! Какая еще там ФСБ?!
Чернов даже топнул ногой от негодования.
— Какая ФСБ?! — повторил он. — Георгий Ионович всегда был против огласки, он бы и на этот раз промолчал, если бы… если бы… — Чернов оглянулся и показал на лежащего Романа, — если бы не твой братец! Именно он через голову отца стукнул в органы, и после этого Георгию Ионовичу ничего уже не оставалось, как дать ход делу о твоем мнимом похищении!
— А кстати, ребята! — встряла в разговор я, и мои милые собеседники, вздрогнув, вновь обратили на меня свое внимание. — Я вижу, у вас проблемы, и вы не можете между собой договориться о записи. Это не о той ли вы говорите, которую Нина прячет в своей толстой книжке?
В этот момент Нина попыталась схватить пистолет, лежащий в полуметре от нее на диване. Чернов ударом кулака в лицо остановил ее порыв и снова завладел своим оружием.
Нина, закрыв лицо руками, заплакала.
— Значит, есть еще одна запись? — угрожающе улыбаясь, проговорил он. — А что там, Ниночка?
Он, уже не сдерживая чувств, прижал ствол пистолета ко лбу Нины.
Она замерла, будучи не в силах пошевелиться от ужаса.
— Что там? — заорал Чернов.
Не дождавшись от Нины ответа, он со зверским выражением лица повернулся ко мне.
— Ты видела запись?
— Конечно! — ответила я.
— И что же там записано?
— А не пошли бы вы к чертовой матери? — вежливо пожелала я, и дядю Мишу Чернова даже передернуло от этих простых слов.
А по его внешнему виду и не скажешь, что он такой истеричный мужчинка.
— Вон валяется эта книжка, — я кивнула на Нинин римский том, — открывайте и смотрите сколько вам влезет. Аппаратура тоже здесь есть, вы ее еще не успели сломать.
Нина всхлипнула, но снова рваться за пистолетом уже не рискнула. Чернов сам ждал от нее этого движения, и было ясно, что он сразу же выстрелит.
Медленно отступив назад, Чернов подошел к книге и, присев, открыл ее.
В середине было вырезано прямоугольное отверстие. В получившемся углублении очень уютно лежала стандартная видеокассета. Чернов вытащил ее из книги и поднялся.
— Знаешь, Нина, — обратилась я к своей соседке, — если уж куришь травку и улетаешь, то не клади свои вещи так, чтобы в них могли сунуть нос другие люди. Такие, как я, например.
