— Ой, а кто это?
— Это как раз я хотела спросить у тебя.
— Я не знаю эту девушку, но догадываюсь, что она имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Это она угоняла мою машину, да?
— Не знаю, может быть, и так, а может, и нет.
— А зачем тогда ты мне показываешь этот портрет?
— Катя, ты снова от меня что-то скрываешь. Мне это не нравится.
— Таня, я плачу тебе деньги, поэтому имею полное право знать, как продвигается расследование. — Барулина стала играть передо мной роль стервозной клиентки, наверно, для того, чтобы не откровенничать. — Если ты предъявляешь мне этот портрет, значит, особа, изображенная на нем, подозревается в подставе. Я даже догадываюсь, что нарисовала его Полина, следовательно, она видела где-то ее. А, поняла! Эта подруга приходила к моей маме и, стало быть, выкрала ключи от машины. Дело осталось за малым — надо найти ее и схватить за руку.
— Да, Катя, детектив из тебя выйдет весьма посредственный, а артистка ты и вовсе плохая, хотя закончила ГИТИС.
— Приходи ко мне на спектакль, а потом суди о том, какая я актриса, — с апломбом парировала Барулина. — Я когда-нибудь обязательно получу «Золотую маску», и тогда ты передо мной извинишься.
— Возможно, но пока я своих слов обратно не возьму. Да, этот портрет действительно сделала Полина, да, она на самом деле видела эту девушку выходившей из квартиры, в которой живет твоя мама, но это еще ни о чем не говорит. Может быть, она любовница Владислава Витальевича?
— Вот это вряд ли. Влад любит маму и не изменяет ей.
— Откуда такая уверенность?
Катя не смогла ответить на этот вопрос, она молчала, о чем-то серьезно задумавшись. Я предположила, что она размышляла, стоит ли ей раскрывать передо мной свои секреты. Мне тоже было о чем подумать, например, о том, почему Барулина все время темнит, недоговаривает и колеблется? Сам собой напрашивался ответ — она чего-то боится. Но чего? Чтобы подтолкнуть Катерину сказать хоть что-нибудь, я скатала листок в трубочку и стала убирать в сумку.
— Ты что делаешь? Куда ты это убираешь?
— В сумку. А что, надо в мусорку выбросить?
— Таня, я действительно знаю эту девушку, но дело в том, что она москвичка. Наши пути пересекались в столице, и то, что она вдруг объявилась в Тарасове, да еще была у моей мамы, это никак не укладывается в моей голове. Я не могу дать этому никакого объяснения. Все это очень неожиданно.
— Катя, она приходила не к твоей маме, а к твоему отчиму. Полина видела ее с Владом на улице, они обнимались, она несколько раз приходила к нему домой, естественно, в отсутствие твоей мамы. Была она там и накануне того, как в твоей машине появился покойничек. Это могло быть простым совпадением, но, возможно, эти события взаимосвязаны. Короче, ключи от машины она могла взять.
— Я могу поверить во что угодно, только не в то, что Влад — любовник Галины.
— Так, значит, эту девушку зовут Галиной? А как ее фамилия?
— Не знаю. У Галины очень большие запросы, она никогда не опустится до того, чтобы лечь в постель с таким старым и нищим мужиком.
— Ну, Владислав Витальевич не нищий. У него, насколько мне известно, своя юридическая фирма. Он в состоянии купить две вполне приличные иномарки для себя и своей жены. Он строит квартиру…
— И только-то! По московским меркам, это ничто! Да, он строит квартиру, потому что его дом снесли под стройплощадку и по договору ему полагается квартира в новостройке на последнем, четырнадцатом этаже. Иномарки же обе не новые, а подержанные. А у Галины виды если не на олигархов, то на очень серьезных бизнесменов. Моей первой мыслью было, что она познакомилась с мамой в салоне красоты…
— Может быть, это не она? — предположила я. — Полина сказала, что эта девушка выглядела, как «ночная бабочка» с Большой Казачьей, а ты знаешь ее как москвичку с хорошей репутацией, не так ли?
— Не знаю, во всяком случае, очень похожа на нее. Откровенно говоря, у Гальки со вкусом всегда не очень было, она действительно порой производила впечатление вульгарной девицы. А Влад-то, Влад! Вот уж не ожидала, что он от мамы погуливает! Если она узнает об измене, то это ее убьет. Мне так жалко маму!
— Катя, ты лучше себя пожалей, твое положение не очень-то завидное. Тебе грозит обвинение в убийстве, а ты тормозишь мое расследование. Давай быстро выкладывай все, что знаешь об этой Галине. Меня очень интересуют даже самые мельчайшие подробности того, каким образом пересекались ваши пути в Москве. Отбрось ложную скромность и прочие комплексы и рассказывай, что к чему!
— Значит, у тебя все-таки есть основания полагать, что это она подставляет меня?
— Основание только одно — совпадение места и времени. В силу своей профессии я не очень-то верю в случайности. Мы не смогли найти среди тарасовцев того, кто желает тебе зла. Значит, мне пришлось бы расширить зону поиска. Пожалуй, мы сегодня так и сделали бы, стали бы обсуждать твои московские связи, но здесь вдруг объявилась Галина, и это внесло определенные коррективы в мои планы. Заметь, она не просто появилась в Тарасове, она наладила контакт с твоим отчимом. Это должно, наверное, что-то значить?
— Думаю, да. Таня, я просто не подумала, что мое московское прошлое могло меня здесь догнать. У Галины действительно есть повод, чтобы меня ненавидеть. Я отбила у нее одного очень богатого мужика, правда, у меня с ним впоследствии тоже ничего не срослось, но ее самолюбие было сильно уязвлено. Все так некрасиво вышло, страшно вспоминать — мы даже подрались на одной презентации. Галька первая стала задираться, я схватила ее за платье, а оно треснуло по шву. В общем, будь я на ее месте, то сгорела бы со стыда. Представляешь, под красным платьем был дешевенький голубой бюстгальтер?
— Да, ситуация пикантная.
— Не то слово! После этого ни на одну светскую тусовку уже не пойдешь. Все будут показывать пальцем и говорить — вон та, у которой порвалось платье. Такое надолго остается в памяти. Думаю, что Галька выждала время и решила мне отомстить.
— Да, всю жизнь камень за пазухой очень тяжело носить, его надо бросить в обидчика. Что ж, мотив для того, чтобы тебе отомстить, есть — мужика увела, прилюдно раздела… Только остается неясным, кто тот несчастный белозубый мужчина и за что он был отправлен на тот свет, — я достала из сумки фотографию жертвы, которую дал мне Кирьянов. — Катя, может быть, ты покопаешься в своей памяти и вспомнишь его?
— Кошмар какой! — Барулина брезгливо поморщилась, взглянув на фото покойника. — Нет, его я раньше точно не видела, ни в Москве, ни в Тарасове. Наверное, симпатичный мужик был. Неужели его Галина убила, чтобы меня засадить в тюрьму? Вот гадина! Он-то здесь при чем? Таня, скажи, это она его убила, да?
— Пока не знаю, но думаю, Галина приложила к этому свою руку. Возможно, это было убийство по неосторожности. И чтобы замести следы, она подсунула труп в твою машину. Но не исключено, что она сразу решила поймать двух зайцев — избавиться от того мужика и подставить тебя, спихнув тебе труп, — размышляла я вслух.
— По-моему, второй вариант правдоподобнее. Если Галина все заранее обо мне узнала, значит, она и приехала сюда с той целью, чтобы мне отомстить. Вот стерва! Ненавижу ее! Попадись она мне, я бы задушила ее голыми руками! — Барулина была очень натуральна в своем гневе.
— Катя, успокойся. Для тебя есть неотложное дело.
— Какое?
— Ты можешь навести у кого-нибудь справки об этой Галине?
— Вряд ли.
— Мне кажется, ты ответила, не подумав. Сведения об этой Галине нам очень нужны. Катя, хватит ломаться! Я просто уверена — если ты переберешь в уме своих московских знакомых, то наверняка найдется кто-нибудь, знающий Галину, ее фамилию или адрес. Кстати, тот мужик, которого ты у нее отбила, может быть, он что-то знает о ней?
— Нет, Роману я звонить ни за что не буду.
— Похоже, мне надо снова напомнить тебе о том, какая угроза над тобой нависла. Тебя обвиняют в убийстве.
— Нет, Роману я звонить не буду, потому что даже не знаю его телефона — хотела забыть его и забыла. А вот Светке Кошелевой, пожалуй, стоит звякнуть. Сама-то она вряд ли что-то знает о Гальке, но у них есть общая знакомая…
— Ну так звони! Чего же ты медлишь!
— Значит, можно включить мобильник, чтобы покопаться в его записной книжке?
— Можно, ведь поиск нужного номера телефона не займет много времени, а потом звонить будешь с моего аппарата.
Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы Катя сразу дозвонилась до своей московской знакомой и та дала бы ей нужную информацию. Увы, домашний телефон Светки Кошелевой не отвечал, а сотовый был вовсе вне зоны обслуживания.
— Значит, так, Катя, ты продолжай звонить в Москву, может быть, Светлана все-таки появится дома, а я пойду другим путем.
— Каким?
— Буду действовать через твоего отчима.
