вашем плане есть.
— Конечно, есть. Главное, чтобы все по времени совпало. В этой стороне дела я могу оказать поддержку. Ну и Леша ваш, надеюсь, тоже будет на подхвате. Понятно, что номер нужно украсить — лепестки роз там всякие, музыка, вино, благовония…
— Рассчитайте нас, пожалуйста, — сказал он официанту. Потом посмотрел на Анну: — Весьма рискованное мероприятие, но почему бы не попробовать? Будем считать, что мы договорились. Может, перейдем на «ты»?
— Не возражаю.
— Отметим наш договор?
Лицо Анны посерьезнело:
— Серкан, мне не до шуток. И мне действительно нужны деньги. Речь идет о жизни моего отца.
* * *
Рабочий день близился к концу, и Синицын заглянул к Василию:
— Ты еще здесь?
— А где же мне быть? — вместо ответа спросил оперативник. Андрей задержал взгляд на покрасневших от недосыпа глаз напарника.
— Вась, тебе бы передышку сделать.
— Сделаю. Вот разберемся с этим делом, и все вместе отдохнем, — пообещал Василий.
— Как же ты разберешься, если ты отпустил Иванушкину с этим самодовольным типом? — спросил Синицын. — Да на этом «султане» пробы, похоже, негде ставить!
— Не суетись, Андрюх, — невозмутимо ответил тот. — Все в наших руках. Понаблюдаем, что это за товарищи такие. Видно, что они не новички. Возможно, тут игра гораздо масштабнее…
— Может быть. Только, дружище, не ведись на эту Иванушкину, умоляю. Я ведь вижу, как у тебя глаза загораются, как только она рядом с тобой оказывается. Потому что… — Андрей выдержал многозначительную паузу и продолжил: — Потому что если будет, как в прошлый раз…
— Еще раз ты мне про это напомнишь, я тебе в бубен дам, — Василий сделал зверское лицо. — Серьезно.
Заметив свежие распечатки на столе напарника, Андрей поинтересовался:
— А это что?
— Важная инфа. Про потомков Османов, — нехотя ответил он, складывая листы в папку.
— И как? — не отставал Синицын. — Нарыл что-нибудь стоящее?
— Много чего интересного. Их много, они по всему миру разбросаны… Конечно, я допускаю возможность, что этот турок — один из них. Но я думаю, что он просто профессиональный мошенник. Если мы его возьмем на какой-то большой афере, новые звезды на погонах нам гарантированы. А мне, надеюсь, перевод обратно в ОБЭП.
— Так вот откуда такое рвение, — с понимающим видом присвистнул Андрей. — А я-то голову ломал, откуда такой энтузиазм у Васи?!
— Хватит паясничать.
— Ладно, извини. Все равно нам нужен конкретный план.
— А план очень прост, — размеренным голосом сказал Василий. — Кому-то из нас — подозреваю, что мне, — нужно внедриться в эту шайку. Скорее всего, я сделаю это через Иванушкину. Выгуляю ее пару раз…
Заметив, как скептически скривился Андрей, он сдвинул брови:
— Что?
— Ты уж меня прости за прямоту, Василий, но, по-моему, ты больше хочешь в саму Иванушкину внедриться, а не в их шайку.
— Нет проблем, — усмехнулся следователь. — Хочешь сам попробовать?
— Нет уж, — отмахнулся Синицын. — Инициативу проявил — сам и выполняй…
* * *
Являющийся одной из ярчайших достопримечательностей Северной столицы России знаменитый музей-заповедник «Петергоф» в этот день был заполнен до отказа. Аллеи и ландшафтные парки императорской резиденции пестрели от прогуливающихся гостей, преимущественно юных девушек в сопровождении их мам. И те и другие были облачены в изысканные наряды, отчего мероприятие на первый взгляд смахивало на выпускной вечер. То и дело звучали хлопки фотовспышек — посетители вечеринки с удовольствием позировали на фоне дворцовой архитектуры, фонтанов и замысловато подстриженных кустов.
Торопливо пробиваясь сквозь живую стену, Анна наконец приблизилась к зданию Большого дворца, где стоял Серкан. На нем был тот самый национальный костюм, в котором он неделю назад поздравлял новобрачных на свадьбе. Вальяжно оглядываясь, он заметил Анну, и его лицо тут же приобрело деловое выражение.
Поздоровавшись с ним, Иванушкина спросила:
— Ну, судя по всему, наш замысел удался? Как все прошло?
Губы Серкана растянулись в самодовольной улыбке.
— Лучше не придумать, все вышло по плану. Бельская зашла в номер именно в самый пикантный момент. И сразу же набросилась на Ковалевич.
— Они подрались?!
Серкан кивнул:
— Как дикие кошки. Мне, конечно, стыдно говорить такие вещи, но в женских драках есть что-то завораживающее… Что-то возбуждающе дикое, корнями уходящее в первобытные времена. Когда мне наконец удалось разнять их, у Бельской были выдраны волосы и расцарапана щека, а у Ковалевич сломан нос.
— Ничего себе… Хорошо хоть не поубивали друг друга.
— Кстати, вон и она, — оживился Серкан, кивнув в сторону приближающейся пары — Ковалевич и ее дочери Евдокии. На девушке было опрятное приталенное платье нежно-фиолетового цвета, но даже оно не могло сгладить угловатые черты подростка. На взгляд Анна прикинула, что Дусе от силы лет пятнадцать-шестнадцать.
— У Ковалевич лангетка на носу, — заметила она. — Что ж, нужно иметь смелость прийти на подобное мероприятие с таким шнобелем…
— А вон, видишь, немолодой мужчина?
Иванушкина закрутила головой.
— А, вижу… Какой-то он потрепанный, — заметила она.
— Ну, чуток есть. На самом деле это известный художник Гордеев, — пояснил Серкан.
— Ого! Да, слышала про такого. Говорят, к нему сумасшедшие очереди на портреты.
— Так и есть. К слову, Бельская с Ковалевич тоже ему позировали…
Видя, что художник направляется прямо к ним, турок пояснил:
— Он немного странный, но его картины действительно заслуживают внимания.
— Да? — отозвалась Анна, словно думая о чем-то своем. — Нужно как-нибудь ознакомиться…
Она внимательно смотрела на сухопарого седоватого мужчину лет шестидесяти пяти в мятом пиджаке. Про себя Анна решила, что больше всего Гордеев смахивал на страдающего похмельем старика, а не на уважаемого художника.
— Прекрасная сегодня погода, не правда ли? — с улыбкой воскликнул Гордеев. Он поклонился Серкану, и тот подал ему свою крепкую руку, которую старик пожал.
— Рад вас видеть, — сказал Серкан. — И очень рад знакомству. Надеюсь, этот вечер будет таким же приятным для вас, как и для меня.
Анна обратила внимание, что Гордеев не сводит с нее глаз, и на мгновение смутилась. Может, пожилой художник ее где-то видел?
Между тем к Серкану подошла Ковалевич с дочерью, и он переключил свое внимание на них.
Видя, что турок занят, Иванушкина собиралась уже уйти, как неожиданно к ней обратился Гордеев:
— Сударыня… Простите мою настойчивость, но у вас очень интересное лицо!
— Да? Благодарю за комплимент, — ответила Анна. Она с подозрением смотрела на нетвердую походку Гордеева, а когда тот оказался в паре метров от нее, убедилась окончательно — художник пьян.
— Вас как зовут? — вполголоса спросил Гордеев, словно собирался открыть девушке некий секрет.
— Аня.
— А я Андрей Сергеевич.
— Я уже наслышана о вас, — сказала Анна. — Вы знаменитостям портреты пишите.
— Отрадно слышать, что тебя узнают, — с напыщенным видом сказал Гордеев. — Хотите,
