Не исключено, те пустили бы в ход кулаки, поскольку никто из оказавшихся поблизости вмешиваться не пожелал. Но тут у края тротуара внезапно остановился «Мерседес» старого выпуска, сверкающий полировкой кузова и начищенными стеклами. Из его кабины лихо десантировался некий гражданин с широченными плечами, обтянутыми кожаной ветровкой, который с возгласом: «Ах вы, уроды, вашу мать!» – ринулся на «жовто-блакитников».
Те, вовремя сообразив, что им сейчас придется очень даже плохо, с резвостью насмерть перепуганных зайцев кинулись наутек. Стоявший между ними третий, со свернутым набок носом, который вроде бы в нападении на девушек участия не принимал (скорее всего, он был его организатором), лишь запоздало подался назад и тут же покатился кубарем, получив мощный удар в челюсть.
– Стойте! Стойте! Я тут ни при чем! – заорал он, лежа на спине и дрыгая задранными вверх руками и ногами. – Я никого не трогал!
– Он вас не трогал? – Станислав вопросительно взглянул на все еще не пришедших в себя девушек.
– Сам не трогал, а своих дружков исподтишка подзуживал… – поправляя блузку, с негодованием в голосе сказала одна из них.
– Девушка, милая! Вы ошибаетесь! – заскулил кривоносый. – Я их вообще впервые вижу. Я даже не знал, что они замышляют. Вот, встану перед вами на колени и матерью своей поклянусь, что ничего дурного против вас не имел и не имею. Прямо сейчас!
Он и в самом деле бухнулся на колени, но девушки, брезгливо поморщившись, поспешили отступить, не желая наблюдать эту юродивую клоунаду.
– Охолонь! – строго прикрикнул Крячко на кривоносого и жестко потребовал: – Документы!
Взяв украинский паспорт с разрешением на пребывание в России, он спросил, пристально глядя на «жовто-блакитника»:
– Цель прибытия в Россию?
– На роботу, на роботу! – угодливо зачастил тот. – А завтра уже йиду до сэбэ на Полтавщину. До дому!
– Что-то ты на полтавчанина совсем не похож! – с язвительностью в голосе произнесла круглолицая девушка с толстой длинной косой. – Мой батя коренной полтавчанин, я там сто раз уже была и хорошо знаю, какие люди там живут. Западенец ты самый настоящий, и по морде, и по повадкам – бандера. Полтавчанин заниматься подлостями и елозить на коленках никогда не стал бы!
Растерянно замолчав, кривоносый беззвучно похлопал ртом и, утерев нос рукавом, снова заканючил:
– Шановший панэ… Э-э-э… Господин, не имею чести знать, кто вы, прошу вас меня простить! Богом клянусь, ничего дурного и в голове не держал! Девчата, ну уж пожалейте вы меня… А?
– Да пошел бы ты! – презрительно отмахнулись те. – Спасибо вам огромное! Пойдем мы, наверное, а то глядеть на этого слизняка – с души воротит!
– Господин начальник, ну вот, видите – девушки меня простили. Вы меня ударили ни за что, а я вам – ни слова. Может быть, отпустите меня? А?
Взглянув на часы, Станислав огляделся. Увидев полицейского сержанта, взмахом руки подозвал его к себе и, показав свое удостоверение, распорядился:
– Этого фрукта отправьте в ближайшее отделение, его надо пробить по всем базам и хорошенько проверить на причастность к уличным грабежам.
Передав сержанту паспорт задержанного, он направился к машине – нужно было спешить, чтобы не сорвать свое основное задание.
…Положив бумаги на стол, Гуров чуть пожал плечами:
– Ну, если ты заглядывал в документы этого типа, то должен помнить, как его зовут!
Сокрушенно вздохнув, Крячко укоризненно взглянул на своего приятеля и с некоторой завистью произнес:
– Тебе хорошо с твоей компьютерной памятью! Я, конечно, амнезией не страдаю, но запомнить того остолопа, лишь мельком взглянув в паспорт, – это не для меня. Впрочем! Что за проблема?! Сейчас через Жаворонкова выйду на тамошний райотдел – и дело в шляпе. Там же его должны были оформить? Вот! Ща узнаем!..
Он быстро вышел из кабинета, а Лев продолжил изучение «меморандума» Друшмалло. В принципе, многое из изложенного ему уже было известно. Но имелось и кое-что новое. В частности, Викторин рассказал о том, как однажды от Стефании он услышал, что она собирается съездить в Давыдово, где у нее якобы есть какой-то маленький бизнес. По мнению следователя, это могла быть полуподпольная торговая точка, реализующая что-нибудь наподобие краденых телефонов и ноутбуков.
«Нет, тут что-то совсем другое… – мысленно рассудил Гуров. – Связываться с перепродажей краденого Стефания вряд ли стала бы. С этим слишком много мороки, слишком много рисков. Надо иметь целую сеть поставщиков «товара», искать покупателей и так далее. Скорее всего, где-нибудь на съемной квартире у нее работает мини-бордельчик, единицы на три-четыре персонала…»
Были еще два адреса – в Кабаново и в Шатуре. О них Друшмалло узнал из телефонных разговоров Свербицкой. Приняв звонок от кого-то из своих подручных, она сказала следующее: «Какого черта мямлишь? Скажи прямо, что вы здорово лоханулись! Хватит ныть! Давай, прямо сейчас вали в Кабаново, а потом в Шатуру. И чтобы к вечеру доложил, что вопрос исчерпан!»
Хлопнула дверь, и в кабинет вошел Станислав с довольной, если не сказать сияющей улыбкой.
– Есть-таки сведения по этому бандерлогу хренову, – сообщил он, плюхнувшись на свой стул. – Значит, зовут его Васыль Ошметченко, семьдесят пятого года рождения. Он из Ивано-Франковска, работал здесь в некой мелкой фирмочке по ремонту квартир. Правда, этот факт подтвердить не смог – названные им служебные телефоны фирмы оказались «пустышками». За нарушение визового режима фээмэсники выслали его из России.
– Ага! В мае его выслали, а в июле-августе – он опять здесь… – язвительно заметил Лев, глядя на фоторобот «свидомита». – Судя по морде, хитрая бестия. Не случайно он тогда перед тобой так хныкал и унижался. У бандеровцев нет понятия: достойно – недостойно, пристойно – непристойно… Есть единственный императив: результативно. Хоть землю ешь, хоть в выгребной яме искупайся, а «москаля» обмани и, как только он зазевается, – ножом в спину. Я уверен, что сейчас он уже не Ошметченко, а какой-нибудь Горильчук, так что по фамилии искать его, скорее всего, бессмысленно.
– А по лысому материалы ты еще не просматривал? Ну, Валера тебе о них говорил, когда мы сюда шли? – полюбопытствовал Крячко.
– Я понял, о чем речь… Нет, еще не смотрел. – Гуров протянул ему «меморандум» Друшмалло. – На, ознакомься, возможно, по упомянутым здесь направлениям нам придется проехать. Правда, информация слишком общая, чтобы с ее помощью хоть что-то найти.
Открыв почту, он нашел файл с материалами по лысому. Звали этого человека Лабуб Аркадий Тихонович, был он шестьдесят первого года рождения, уроженец Магнитогорска. Образование имел незаконченное среднее, служил в армии, специализация – снайпер, основная гражданская специальность – шофер. Имеет две судимости. Первую получил еще в девяностых, за грабеж, вторую – уже в двухтысячных, за крупные махинации с паленой водкой. В настоящее время, предположительно, находится в Москве, хотя имеет пермскую регистрацию.
Вглядевшись в снимок Лабуба и фоторобот лысого, Лев пришел к выводу, что это, скорее всего, действительно один и тот же человек. Еще раз перечитав личные данные «сантехника», он глубоко задумался. При всем том, что этот тип наверняка имел причастность к покушению на Вологодцева (не исключено, что стрелял в Бориса именно он), Гуров вновь почувствовал, что в уже сложившемся пасьянсе последней версии кое-что пошло наперекосяк. В контексте уже известных фактов он смотрелся, можно сказать, чем-то инородным и даже аномальным. Но почему?!!
Его вернул к реальности звонок городского телефона. Это был Друшмалло.
– Лев Иванович, только что прокурор утвердил решение прекратить уголовное дело по Вологодцеву за отсутствием состава преступления. Я нашел свидетеля, который подтвердил его алиби, – сообщил Викторин. – Ну, и это… Я обсудил с вышестоящим начальством свои дела и проблемы, меня переводят работать в Московскую область, с понижением и испытательным сроком. Буду исправляться… – голосом кающегося грешника добавил он.
– Надеюсь на это… Удачи! – чуть суховато обронил Гуров и положил трубку.
– Кто там? – оторвавшись от чтения, поинтересовался Стас.
– Друшмалло… – ответил Лев, подперев голову. Он сообщил о решении прокуратуры по Вологодцеву и заодно рассказал о своих сомнениях по поводу Лабуба.
Подойдя к нему, Крячко молча ознакомился с материалами и, издав короткое «хм!», проговорил:
– Да, Лева, этот Лабуб, если он состоит в доблестной бандеровской шайке панны Свербицкой, то выпирает из нее всеми своими углами. Видно даже невооруженным глазом. Тогда что же получается? Может, он из конкурентной группировки, которая делит территории со Стефанией?
– Допустим! Но скажи мне, какого рожна этим конкурентам пытаться убить Вологодцева? – В голосе Гурова звучало недоумение. – Уверен, что всякая заинтересованная группировка прекрасно осведомлена о личных взаимоотношениях Свербицкой с мужем. Знает и о ее заявлении. Так что, даже будь они ее злостными конкурентами, покушаться на Бориса не стали бы в любом случае. Скорее наоборот, постарались бы привлечь его на свою сторону, чтобы использовать в своей игре против нее. Нет, тут что-то совсем другое.
