Как бы там ни было, но мне вовсе не хотелось торчать в конторе, когда Грегори вернется из ресторана.
Я вернулся к себе, снял пиджак со стула.
- Уже уходишь? - с сарказмом спросил Рори. - Что передать Грегори?
Я промолчал.
И, лишь шагая по коридору к приемной, с замиранием сердца вдруг понял, что задержался. Услышал голоса Патрика и Грегори. Ну, сейчас начнется!
- Ах, вот ты где, Фокстон! - прогудел Грегори. - А я искал тебя все утро.
Я был настолько потрясен этой встречей, что едва обратил внимание на мужчину, стоявшего рядом с Патриком. А тот вдруг шагнул вперед и остановился прямо передо мной.
- Николас Фокстон, - сказал незнакомец. - Я арестую вас по подозрению в покушении на убийство Уильяма Питера Серла.
Весь день я провел в камере предварительного заключения, клетушке восемь на шесть футов, в полицейском участке Паддингтон-Грин, не зная, что и думать.
Человек, пришедший за мной в контору, представился еще одним старшим инспектором, только на этот раз из центрального управления городской полиции.
Имя его я пропустил мимо ушей. Как-то прослушал.
Однако помнил, что он посоветовал мне хранить молчание, чтобы все сказанное мной не было затем использовано против меня в суде. Я был просто потрясен и не говорил ничего. Так и стоял с разинутым от удивления ртом, пока полицейский в форме надевал на меня наручники, а затем повел к лифту. Мы спустились, на улице уже ждал полицейский автомобиль.
«Уильям Питер Серл», - сказал старший инспектор, когда арестовывал меня.
Речь шла о Билли Серле.
Стало быть, Билли был прав.
В четверг было бы слишком поздно.
Наверное, не стоило упрекать полицию в том, что меня арестовали. Сотни свидетелей слышали и видели, как Билли кричал на меня в Челтенхеме. «Ты что, убить меня хочешь?» Таковы были его слова, но в «Рейсинг пост» их исказили.
Я не пытался его убить, но и принимать всерьез эти его выпады тогда не стал.
И все же, кому Билли задолжал столько денег? Очевидно, тому, кто был готов убить его в случае невыплаты долга. И крайний срок - среда.
Я сидел на краешке жесткой койки, привинченной к стене камеры, сидел и ждал. Но особого страха не испытывал. Ведь я знал, что ничего плохого Билли я не сделал, уж тем более не пытался его убить. Полиция разберется - это лишь вопрос времени.
Сперва Геб Ковак, и вот теперь Билли Серл. Связаны ли между собой эти два события?
Близился вечер, время тянулось страшно медленно, а я все еще сидел в клетке и ждал.
И, наверное, в двадцатый раз взглянул на часы и в двадцатый раз убедился, что их на руке нет.
Их сняли, когда меня «принимали» в специально отведенном под досмотр помещении. Сержант, проводивший досмотр, отобрал не только часы, но и брючный ремень, шнурки от ботинок, а также выгреб все содержимое моих карманов, в том числе - квитанции денежных переводов Гебу и документы, взятые из коробки напротив кабинета Грегори.
Дверь в камеру распахнулась, полицейский в белой рубашке внес поднос с прикрытой сверху тарелкой и пластиковой бутылкой воды.
- Который час? - спросил его я.
- Семь, - ответил он, посмотрев на наручные часы.
- И долго еще меня намерены здесь держать? - спросил я.
- Старший инспектор встретится с вами, когда будет готов, - ответил полицейский. Затем поставил поднос на койку и вышел. В двери щелкнул засов.
Я заглянул в тарелку - рыба и чипсы. И надо же, выглядят вполне пристойно.
Я съел все до крошки, запил водой. На ужин ушло минут пять.
А затем снова стал ждать, считать кирпичи в стенах камеры, пытаясь прогнать скуку. Не удалось.
И вот наконец старший инспектор отворил железную дверь камеры - свет в окошке со стеклом с изморосью давно померк.
- Мистер Фокстон, - обратился он ко мне. - Вы свободны. Можете идти.
- Что? - растерянно воскликнул я.
- Вы свободны и можете идти, - повторил детектив и отступил от двери. - Мы больше не выдвигаем против вас никаких обвинений. - Он выдержал паузу, словно собираясь с духом. - И приносим вам извинения за причиненные неудобства.
- Извинения? - воскликнул я. - Ничего себе, дешево хотите отделаться. Да со мной здесь обращались, как с закоренелым преступником!
- Мистер Фокстон, - немного обиженно заметил инспектор. - С вами обращались согласно предписанным законом правилам.
- Но почему меня арестовали? - спросил я.
- У нас были основания полагать, что вы ответственны за покушение на жизнь жокея Уильяма Серла.
- Но что заставило вас прийти к выводу, что именно я ответственен? - Я нарочно заводился все больше и больше. Возможно, это единственный шанс получить от детектива ответы на несколько вопросов, и я должен выжать из ситуации все возможное.
- Я убедился в том, что вы не могли быть в том месте, где напали на мистера Серла. У вас есть алиби.
- Но откуда вам знать? - воскликнул я. - Вы даже не допросили меня!
- И тем не менее, - ответил он. - И лично я рад тому обстоятельству, что вы никак не могли совершить нападения. Так что можете идти.
Я не сдвинулся с места.
- А почему вас радует это обстоятельство? - не унимался я.
- Да потому, что это физически невозможно - быть в разных местах в одно и то же время. Стало быть, у вас имеется алиби. Алиби - это латинское слово, означает «где-то еще». Ну или «в другом месте». И вы были где-то в другом месте, когда свершилась попытка покушения на жизнь мистера Серла.
- И где же произошло это нападение? - спросил я. - И когда?
Старший инспектор явно чувствовал себя не в своей тарелке, видно было: ему совсем не хочется отвечать на все эти вопросы. Что и понятно: он привык задавать вопросы, а не отвечать на них.
- Мистер Серл был намеренно сбит машиной, когда ехал на велосипеде по дороге недалеко от своего дома в деревне Бейдон в Уилтшире. Произошло это сегодня, пять минут восьмого утра. В настоящее время находится в больнице Грейт-Вестерн, в Свиддоне, в тяжелом состоянии.
- Но почему вы так уверены, что я был где-то в другом месте сегодня, пять минут восьмого утра?
- Да потому, что через пятьдесят пять минут после этого вы находились по адресу: 45 Сеймур-вей в Хендоне, - ответил он. - И вас ровно в восемь утра допрашивал старший инспектор Томлинсон из полиции Мерсесайда. И вы никак не могли проехать семьдесят две мили от Бейдона до Хендона за пятьдесят пять минут. И уж особенно в утренние часы пик.
- Так почему же вы не подумали об этом перед тем, как меня арестовать? - возмутился я. Даже переборщил, наверное, всячески выказывая свой праведный гнев.
- Мы действовали по запросу полиции Уилтшира, - почти что виновато ответил он.
- Что ж, им следовало бы проверить, - заметил я, продолжая изображать праведный гнев. - Возможно, я подам на вас в суд за необоснованный арест.
- Ваше право, сэр, - холодно заметил он. - Подайте, и узнаете, что человек, подозреваемый в покушении на убийство, по закону подлежит аресту. К тому же у нас были вполне веские основания. И сам тот факт, что, как выяснилось позже, вы не могли оказаться на месте преступления, еще не дает вам оснований подавать в суд за необоснованный арест.
- Гм, - буркнул я. - Значит, я могу идти, да?
- Да, - ответил он.
- И никаких допросов? И выпуска под залог?
- Нет, сэр, - ответил он. - Алиби - лучший способ защиты. Оно не смягчает вины, оно доказывает невиновность. Так что у нас нет оснований допрашивать вас или назначать залог. Однако ничуть не сомневаюсь, что у полиции Уилтшира возникли к вам вопросы по поводу вашей ссоры с мистером Серлом на скачках в Челтенхеме. И они вызовут вас, когда сочтут нужным. А теперь отправляйтесь домой. - И он махнул рукой в сторону двери, словно подбадривая меня.
Я достаточно насиделся в этой клетке и ни в каких ободрениях не нуждался.
Сержант криво ухмылялся, отдавая мое имущество: часы, мобильный телефон, галстук, ремень и шнурки от туфель, а также содержимое карманов. Ему явно больше нравилось сажать людей, чем отпускать.
- Подпишите вот здесь. - Он ткнул пальцем в бланк.
Я подписал.
- Спасибо за ужин, - весело сказал я.
Сержант не ответил.
- Где тут у вас выход? - спросил я, оглядывая разные двери. Ни над одной из них не светился приветливый знак. Очевидно, это было сделано нарочно, чтоб сбить с толку тех, кто вознамерился бежать.
- Туда, - сказал сержант и указал на одну из дверей. Затем надавил на кнопку в столе, послышался металлический щелчок, тяжелая дверь была отперта. Я толкнул ее и вышел в приемную участка, дверь с громким стуком захлопнулась за мной.
Клаудия ждала меня там, сидела на небольшом стульчике из трубчатых металлических конструкций, привинченном к полу. Увидев меня, она вскочила, подбежала, обвила руками шею и крепко обняла. Она плакала.
- О, Ник, - прорыдала она мне в шею. - Я так испугалась!
- Перестань. - Я похлопал ее по спине. - Поехали домой.
Мы вышли в ночь рука об руку и поймали такси.
