Ознакомительная версия.
Муж любил ее, в этом она не сомневалась. Но – любит ли он ее до сих пор? И что это за штука – любовь? Это не то же самое, что секс. Во всяком случае, не только секс. Кате не хватало чего-то, чего она не могла выразить словами.
Между ней и симпатичным брюнетом, который подал ей платок, чтобы она вытерла слезы, пробежала искра, высеченная ее неосуществленными желаниями. Катя вдруг почувствовала, что этот чужой человек сейчас гораздо ближе ей, чем муж.
Она представила, как Прозорин любезничает с Федором, как они сидят в темной и душной лаборатории, увлеченные своими чертовыми опытами, и обиженно сжала губы. Вот что ему интересно и чем он готов заниматься с утра до вечера! Небось он даже не хватится ее, если она не вернется домой к обеду. Поест в одиночестве и отправится на конюшню… будет возиться с лошадьми или скакать по лесу до изнеможения…
– Дайте! – она потянулась к бутылочке, запрокинула голову и проглотила остатки спиртного. В груди разлилось тепло, глаза закрылись.
Лавров наклонился и коснулся губами ее соленой щеки, пахнущей фиалками. Катя не отстранилась, но и не ответила.
Они возвращались домой в молчании. Роман обдумывал предстоящий разговор со сторожихой, а Катя упивалась своей маленькой местью мужу…
Обед прошел чинно и скучно.
Лавров хвалил библиотеку Прозорина. Катя сидела притихшая и грустная. К столу она вышла в желтом приталенном платье с юбкой в складку. Нанесла на лицо пудру, чтобы скрыть следы слез, и немного туши.
Сергей осведомился, куда они ездили, и жена ответила, что показывала гостю дачу.
– Я бы сам построил дом над рекой, – сказал Лавров. – Непременно деревянный. С настоящей русской печью и резными ставнями.
Он надеялся, что речь зайдет о пожаре, но хозяин был задумчив, рассеян и поддакивал только из вежливости.
Кате было неловко перед гостем за явное пренебрежение, выказываемое супругом. За десертом она спросила:
– Вы снова пойдете в библиотеку, Роман?
– Если позволите, я отлучусь в пансионат. Хочу покататься на лыжах.
– Лучше уж лошади, охота или фехтование, – обронил Прозорин, доедая суфле.
– Я не охотник, – усмехнулся Роман. – И с холодным оружием предпочитаю не баловаться.
В столовую, размахивая руками, вбежала горничная.
– Горим! Пожар! В коридоре дыму полно!
Все вскочили. Хозяин первым выбежал в коридор, на ходу шаря по карманам в поисках мобильника.
– Надо пожарных вызывать! – крикнула Катя.
Теперь уже все почувствовали запах гари и увидели сизую пелену дыма, выплывающего из ванной комнаты.
Прозорин ворвался туда и замер в недоумении. Огня не было. В ванне-джакузи лежала и тлела какая-то тряпка.
Лавров вошел следом за хозяином и наклонился, разглядывая источник дыма. Тряпка была чем-то пропитана, потому что дым имел тошнотворно-приторный запах.
– Что это за дрянь? – Прозорин с брезгливой гримасой включил воду и залил тлеющую тряпку. – Откуда она взялась?
Катя бочком протиснулась вперед и вскрикнула. Разъяренный хозяин повернулся к горничной, которая топталась в дверях.
– Галя, иди сюда! – рявкнул он и показал пальцем на тряпку. – Это что такое?!
Женщина побагровела и робко шагнула внутрь ванной комнаты, заполненной дымом.
– Где?
– На бороде! Сюда смотри!
– Это… это… не знаю… – промямлила горничная.
– Кто же тогда знает? Ты здесь порядок наводишь?
– Я… но…
Катя, не отрываясь, смотрела на тряпку на дне ванны.
– Кажется, это… ваш шейный платок, Катерина Борисовна, – выдавила наконец Галина. – Он чем-то испачкан…
Прозорин двумя пальцами взял мокрый платок и приподнял. Пятна на платке были похожи на кровь.
Лавров покосился на Катю. Она помертвела и прижала ладонь к губам. Несомненно, она узнала свою вещь. Причиной переполоха стал ее шейный платок.
– К-кровь? – в ужасе прошептала она. – Боже! Боже мой…
– Какая еще кровь? – разозлился Прозорин. – Откуда на платке кровь? Ты поранилась?
Катя, не издав ни звука, запрокинула голову и начала оседать на пол. Лавров подхватил ее.
– Здесь дышать нечем, – сказал он и вывел Катю в коридор.
Там она открыла глаза, пробормотала:
– Кровь…
– Не обязательно, – успокаивающе улыбнулся гость. – Может, это краска или кетчуп. Не волнуйтесь, я все выясню.
Из ванной доносились крики Прозорина и слезливые оправдания горничной. Хозяин требовал объяснить, кто поджег платок. Женщина уверяла, что понятия не имеет. Когда она утром убирала ванную, никакого платка не было.
– Ты могла пожар устроить! – отчитывал ее Прозорин. – Не хватало, чтобы дом сгорел!
– Я не виновата, Сергей Кирилыч…
Лавров отвел Катю в столовую, усадил в кресло, дал воды и бегом вернулся на место происшествия. Пока хозяин и горничная выясняли причину происшедшего, он тщательно все осмотрел. На краю ванны прилипли несколько рыжих волосков…
Катя настаивала, что пентаграмма на ее зеркале и тлеющий шейный платок – это угроза.
– Кто-то запугивает меня…
Лавров с сомнением качал головой. Он распахнул окно, чтобы выветрился дым, и в столовой стало зябко. Катя куталась в шаль, но у нее все равно зуб на зуб не попадал.
– Платок не мог загореться сам по себе! Как он вообще попал в ванную?
– Где вы храните шейные платки? – спросил Роман.
Разговаривая с Катей, он в то же время прислушивался к голосам в коридоре. Прозорин задал Галине взбучку. Та плакала и клялась, что ни при чем.
– В гардеробной… и еще в шкафу. Могу оставить на вешалке в холле. У меня много шейных платков и шарфиков, – сказала Катя.
– Как давно вы надевали тот, который загорелся?
– Не помню… дня три-четыре назад. Что на нем за пятна? Неужели кровь?
Лаврову самому хотелось бы это знать.
Голоса в коридоре смолкли, и по коридору пробежала плачущая горничная. За ней торопливо прошел Сергей. В руках он держал обгорелый мокрый платок.
– Скажите мужу о своих подозрениях, – посоветовал Кате гость. – Если кто-то желает вам зла, то…
– Ни за что! – вспыхнула она. – Он даже не спросил, как я себя чувствую. Даже не взглянул в мою сторону. Небось побежал Федору докладывать, что случилось.
– Ваш муж хочет прояснить ситуацию.
– Ему плевать на меня, – вырвалось у Кати.
Волнение и страх заставили ее проговориться. В иных обстоятельствах она не стала бы плакаться в жилетку едва знакомому человеку, тем более жаловаться на супруга.
По коридору опять пробежала горничная, теперь в обратную сторону.
– Подождите меня здесь, Катя, – попросил Лавров. – Я отойду на минутку.
Он метнулся в ванную за волосками, но опоздал. Там уже орудовала красная и опухшая от слез Галина, уничтожая следы «преступления». Лавров с сожалением вздохнул и вспомнил о Прозорине. Куда тот направился?
Ответ на этот вопрос пришел сам собой. Из кухни донеслись недовольные крики хозяина, который распекал кухарку.
Лавров вернулся в столовую и подошел к Кате. Она была сама не своя. Волосы растрепаны, губы дрожат.
– Скажите, кто из вашей прислуги – рыжий?
– Рыжий? Никто. Горничная черненькая. А повариха, наоборот, блондинка. Крашеная.
Волоски, замеченные Лавровым на краю ванны, не могли принадлежать охранникам ни по цвету, ни по длине.
– А Федор? Какие у него волосы?
– Темные… с проседью. Он носит хвост.
– Все не то! – в сердцах воскликнул Лавров. – Значит, рыжих в «Дубраве» нет?
– Нет. Хотя постойте… наш конюх. Он рыжий. И лицо в веснушках.
– Могу я познакомиться с ним?
– Можете, но… зачем? – часто заморгала Катя.
У нее, похоже, начался нервный тик. И Лавров приложил к этому руку. Его вопросы пугали хозяйку дома. Он вовремя сообразил, что слишком увлекся. И решил исправить ситуацию.
– Хочу развести лошадей. Прикуплю землицы и займусь выведением исконно русских пород. Стану коннозаводчиком.
– И вы туда же? – обиженно протянула Катя. – Выходит, вас не книги интересуют? Все мужчины одинаковы. Сперва лошади, потом научные опыты. Сведете дружбу с конюхом, а там и до Федора дело дойдет.
Лавров прислушался. Из кухни раздавался звон посуды. Голоса смолкли. Видимо, Прозорин высказал кухарке все, что хотел, и пошел… куда же он пошел?
– Простите, Катя, – пробормотал гость. – Мне нужно идти. Ради бога, извините!
– Вы… бросаете меня? В такую минуту?
Ей не удалось разжалобить Лаврова. Он выпрямился и с каменным лицом произнес:
– Меня ждут в пансионате.
– Ах да… вы собирались кататься на лыжах…
Оставив Катю в горестном недоумении, он вышел во двор, осмотрелся и двинулся за угол дома, к двери в цокольный этаж. Та оказалась приоткрытой. Лавров осторожно подкрался и заглянул внутрь. За дверью было небольшое темное помещение наподобие прихожей, где стояли картонные ящики, висела одежда и спецовки. Возле ящиков он увидел двух мужчин. Ближе к двери находился Прозорин, который своей широкой спиной загораживал собеседника. Впрочем, не трудно было догадаться, что он разговаривает с Федором.
Ознакомительная версия.
