Сюзан покачала головой, потом встала, подошла к окну и выглянула на залитую утренним светом Линнейн-стрит. Мы молча ждали. Хоук снова уселся на стул, я остался стоять, прислонившись спиной к раковине. Наконец Сюзан обернулась.
- По-моему, тут дело во мне, - проговорила она.
- Как так? - удивился я.
- Скорее всего я выбрала не ту тактику. И вообще я для него не подходила. Приятная женщина, обладающая какой-то властью и полномочиями. Ему было легко перенести на меня те чувства, которые он испытывал к матери.
- Но ведь ты, наверное, и хотела, чтобы так произошло? - спросил Хоук.
- Да, я предполагала, что в дальнейшем научу его управлять этими чувствами, потому что я не его мать и наши взаимные усилия постепенно изменят его состояние...
- Но получилось совсем наоборот, - закончил я.
- А получилось так, что весь его гнев к матери переключился на меня. Во мне была такая же недосягаемость и... О, Господи, у нас в университете даже есть семинар на эту тему. Здесь же все так просто. Его потребность в косвенном, символическом сексуально-карательном наказании просто усилилась из-за этого переключения. Да плюс еще случайная связь между мной и его проблемами.
- О, Боже, мне, бедному работяге, вас и не понять, - пожаловался Хоук. - Такие заумные речи тут говорите.
- Я же тебе сказал - держись за меня и всему научишься, - сказал я.
- Спасибо за предоставленную возможность, сэр, - ухмыльнулся Хоук.
Сюзан полностью ушла в свои мысли и не обращала на нас никакого внимания.
- Я должна была дать ему направление на серьезное лечение, проговорила она наконец. - Я же чувствовала его сексуальное возбуждение во время нашей первой беседы.
- Но решила, что справишься сама, - вздохнул я.
- И помогу справиться ему.
- И через какое-то время наверняка справилась бы, - поддержал я.
- Погибло уже четыре женщины, - нахмурилась Сюзан. - У нас нет больше времени.
... "Ее дружок приходил к Мими. Соврал насчет какой-то проверки по поводу продажи облигаций, но это был он. Огромный, грозного вида, с переломанным носом. Он, точно. Она говорила с ним. Значит, она знает. - Он чувствовал, что сейчас вот-вот взорвется, словно бомба. - Значит, она знает". У него появилось такое чувство, какое всегда возникало, когда он уделывал этих чернокожих девах. Нажимал на курок и чувствовал, что взрывается... "Сука. Все разболтала, тварь паскудная. Никому нельзя доверять. Ни матери, ни жене, то есть бывшей жене, ни Ей - никому. От каждой жди потом подарочка..."
Перед глазами снова встали связанные негритянки. Фантазия всегда спасала его в минуты отчаяния. Он представил, как складывает в спортивную сумку свое "оборудование": пластырь, веревку, пистолет. Представил Ее, с черными волосами и такими темными глазами. "Вот бы расправиться сразу со всеми, - подумал он. - Уделать всех скопом, всех в одной комнате". Он представил себе жену - бывшую жену. Как беспомощно она валяется на полу. Представил Ее. И себя. Как он стоит над ними и победно смотрит на этих мелких тварей сверху вниз. Он открыл тайник и вытащил пистолет "Смит-и-Вессон" тридцать восьмого калибра. С никелированным десятисантиметровым стволом и ореховой рукояткой. Нигде не зарегистрированный. Есть еще и служебный. Лежит в кобуре в ванной, рядом с аккуратно сложенной формой. А этот он взял в доме матери после похорон отца. Она до сих пор не знает, что он у него. Он повертел отцовский пистолет в руках и положил в спортивную сумку. Достал из тайника рулон пластыря и моток бельевой веревки и бросил следом. Он еще не знал, что будет делать. Но нужно подготовиться. Он чувствовал себя достаточно сильным и собранным, чтобы уложить сумку. Ее дружок. Может, если его не будет, он сможет неплохо провести с ней время. Чувство собранности вдруг улетучилось, как дым. Живот свело. Он вынул из сумки пистолет. Повернулся к зеркалу на дальней стене и, подняв пистолет, взглянул на свое отражение. Да, с пистолетом он смотрится солидно и грозно. Живот немного отпустило. Но не совсем. Он еще немного подумал о своих жертвах, и чувство собранности вернулось окончательно. Он повернулся боком к зеркалу и посмотрел, как выглядит с пистолетом сбоку. Со времени последнего убийства прошло уже довольно много времени. Плевать на все. Ему это просто необходимо. Он поднял пистолет, прицелился в зеркало и представил доктора Сильверман.
Глава 25
У нас с Сюзан произошел самый крупный скандал за все время нашего знакомства. Все началось, когда она сказала:
- Конечно, я больше не смогу быть его врачом.
- Конечно, нет, - согласился я.
- В понедельник он должен прийти на прием, и мне придется сообщить ему, что мы не сможем продолжать сеансы, - вздохнула она.
- Правильно. Когда у него назначено?
Сюзан раскрыла лежащий на стойке журнал.
- В одиннадцать.
- Я буду сидеть у тебя в кабинете, - сказал я. - А Хоук - в приемной.
- Нет, - покачала головой Сюзан.
- Да.
- Нет. Я не могу позволить, чтобы пациент пришел на прием и столкнулся с двумя вооруженными головорезами.
- Этот пациент убил четырех женщин, - возразил я. - И я не могу позволить тебе одной сообщить ему о том, что это сделал он и ты все знаешь.
- Боюсь, придется, - нахмурилась Сюзан. - Вы с Х суком можете стоять здесь, наверху. Но в кабинете я буду одна. Он имеет право на эту конфиденциальность.
- А я имею право сохранить тебя в живых, - не выдержал я.
- Может, ты, черт бы тебя побрал, прекратишь разговаривать со мной таким тоном, - Сюзан хлопнула ладошкой по стойке.
Мы замолчали, глядя друг на друга. Хоук сидел в кресле, безразлично наблюдая за всей этой сценой. По выражению его лица можно было решить, что мы обсуждаем мою новую прическу.
- Я не позволю тебе остаться с ним наедине, - уже спокойнее, но все так же настойчиво повторил я. - Слишком много мы уже сделали. Слишком дорого это обошлось, чтобы рисковать всем ради соблюдения профессиональной этики, ради сострадания или самоуважения, или всего вместе и еще бог знает чего.
- Ты мне не позволишь? - медленно переспросила Сюзан.
- Да, не позволю.
- Да кто ты, черт возьми, такой, что смеешь мне что-то не позволить?
- Твой "сладенький зайчик", - просто ответил я.
Хоук все так же безразлично переводил взгляд с меня на Сюзан и обратно, словно наблюдал за ничего не значащим теннисным матчем.
- Ну, а ты что скажешь? - спросила у него Сюзан.
- Я тоже не позволю тебе остаться с ним наедине.
Сюзан опустила глаза и нервно забарабанила пальцами по стойке.
- Теперь все его права заканчиваются, - добавил я.
- А мои? - вскинула брови Сюзан.
- Здесь легче. Я сильнее и могу просто заставить тебя подчиниться. Что и сделаю.
Она снова уперлась взглядом в пол и забарабанила пальцами по стойке. Я ждал. Ее дыхание стало потихоньку успокаиваться. Хоук взял из вазочки сливу, отправил в рот и выбросил косточку в мусорную корзину. Дыхание Сюзан совсем успокоилось. Она подняла глаза.
- Ладно, мой сладенький зайчик, - вздохнула она. - Можешь сидеть со мной, когда я буду разговаривать с Фелтоном.
- Спасибо, - улыбнулся я.
- Всегда пожалуйста.
- Я знал, что вы прекрасно поладите, - отечески улыбнулся Хоук.
- Да иди ты, - буркнула Сюзан.
- Уже иду, - рассмеялся Хоук.
Глава 26
Наступил понедельник. Без девяти минут одиннадцать из кабинета Сюзан появилась молодая блондинка с короткой стрижкой. Она молча сняла с крючка плащ и, даже не взглянув на меня, вышла за дверь. Я встал и зашел в кабинет. Хоук притаился наверху. Как только появится Фелтон, Сюзан пригласит его в кабинет, после чего Хоук спустится вниз и сядет в приемной.
- Он всегда является без одной минуты одиннадцать, - накануне сообщила нам Сюзан. - И в это время в приемной постоянно пусто. Если он вдруг увидит там Хоука, то может насторожиться.
- Да какая разница? - возразил я. - Хоук все равно не даст ему уйти.
- Вы и так навязали мне свою защиту, - сказала Сюзан. - Но теперь уж хватит распоряжаться.
Итак, когда Фелтон вошел в приемную, я стоял за дверью в кабинете, а Хоук ждал наверху, ожидая сигнала спуститься вниз. На Сюзан был темно-синий с белым свитер. Она вышла в приемную, пригласила Фелтона в кабинет и, дождавшись, когда он войдет, плотно закрыла двойные двери. Затем молча обошла стол и села в кресло. Фелтон остановился у входа и с изумлением уставился на меня. Я молча смотрел на него. Сегодня мы впервые видели друг друга при дневном свете.
Сюзан, наконец, нарушила молчание:
- Присаживайтесь, мистер Фелтон. Сейчас я объясню вам, почему сегодня здесь присутствует мистер Спенсер.
Мы с Фелтоном продолжали рассматривать друг друга. Ростом он был чуть выше ста восьмидесяти, тело поджарое и жилистое, что говорило о неплохой физической форме. Каштановые волосы зачесаны назад, на затылке небольшая залысина. Нестриженные усы и редкая бороденка придавали лицу несколько неопрятный вид.
- Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Фелтон, - повторила Сюзан. Голос звучал ровно и спокойно.
