— Сотенная, — пояснил он. — Фальшивые деньги небось печатали.
— Это конец, — пробормотала Небесная.
Оба, и таксист и парень, с изумлением уставились на нее.
— Верни ему этот хлам, — сказала она таксисту.
Она сразу же поняла, что Святой попытался взорвать сейф. Впрочем, это ее нисколько не удивило. «Атомную бомбу, что ли, он подложил? — подумала она. — Тоже мне шутник нашелся».
Таксист сел за руль и подозрительно посмотрел на нее:
— Вы, значит, в этот самый дом ехали?
— Не валяй дурака, — огрызнулась она. — Не могу ж я ехать в дом, которого нет.
— Хотите, может, что-то сообщить полиции? — настаивал таксист.
— Я хочу, чтобы ты развернулся, отвез меня на Уайт-Плейнз-роуд и высадил у входа на спортивную площадку.
В это время дня спортивная площадка, где не было ни единого деревца, пустовала. Ямы для прыжков и металлические горки раскалились от жары. Нагрелась от солнца и спинка скамейки, на которую откинулась Небесная, однако она этого не заметила.
Она вынула трубку, набила ее мелко растолченными корешками конопли, которая хранилась у нее в клеенчатом кисете, и закурила от старой, с выбитыми золотом инициалами зажигалки. Затем раскрыла черно-белый зонтик, переложила его в левую руку, в правую взяла трубку и глубоко затянулась сладким, едким дымом марихуаны.
Небесная была фаталисткой. Если бы она когда-нибудь читала рубаи Омара Хайяма, ей бы, возможно, вспомнилось сейчас следующее четверостишие:
Рука на небесах расписывает судьбы,
Изящен почерк, безупречен слог;
Поститесь, умничайте,
Лейте слезы —
Перечеркнуть не сможете тех строк.
Но Хайяма она не читала и думала поэтому совсем о другом: «Ну вот, опять все начинать сначала. Ничего, стоять с протянутой рукой все же лучше, чем протянуть ноги».
Жизнь научила Небесную не плакать. Кому нужна плачущая шлюха? — а ведь она была шлюхой, с этого начинала. Пятнадцатилетней девчонкой она убежала из лачуги издольщика, где ютилась ее семья, и стала проституткой, потому что была слишком сообразительна и ленива, чтобы мотыжить пшеницу и собирать хлопок. Сводник, соблазнивший ее и надоумивший бежать из дому, объяснил ей, что ее «товар», в отличие от пшеницы и хлопка, на рынке не залеживается. Она не могла вспоминать о нем без улыбки. «Большой был болван, хотя и славный…» Славный-то славный, а вышвырнул ее коленом под зад, прямо на улицу. Другие, впрочем, оказались не лучше…
«Что ж, от времени любой товар портится, — цинично подумала она, — не только хлопок или пшеница…»
Зато потом, став исцелительницей, она вышла в люди, ни в чем себе не отказывала, вместо потрохов и свиных хвостов лакомилась свиными котлетками да бифштексами. Тут уж она стала хозяйкой положения, теперь не ее гнали в шею, а она сама, когда любовники ей надоедали, беспардонно выставляла их за дверь.
Небесная выбила трубку и спрятала ее в сумку. Ее желтые зрачки расширились, застыли, темная морщинистая кожа пошла розовыми пятнами.
Когда она подымалась по Уайт-Плейнз-роуд, ей начало казаться, что серые стены домов переливаются на солнце разноцветными бликами. За последние двадцать лет она ни разу не накуривалась до такого состояния. Ей чудилось, что она плывет по воздуху, однако голова у нее, как всегда, работала прекрасно.
«Вероятно, я с самого начала ошиблась в расчетах, — решила она. — Почему, черт возьми, я вбила себе в голову, что это партия героина?»
«Какая там, к черту, карта сокровищ! Пираты и сокровища остались в прошлом веке».
«А вдруг все-таки карта? Могла же какая-то банда закопать сокровища и отметить это место на карте… Но о каких сокровищах идет, черт возьми, речь? И потом, как эта карта могла попасть в руки олуха Гаса, бестолкового старого управляющего?»
От марихуаны мысли ее плясали, точно лихие танцоры под зажигательную музыку. Она зашла в супермаркет и заказала в закусочной чашку черного кофе.
— Простите, вы, случайно, не манекенщица? — спросил ее сидевший рядом мужчина, на которого она поначалу не обратила никакого внимания.
Небесная бросила на него рассеянный взгляд. Похож на коммивояжера, из тех, что таскаются по домам с каталогами.
— Да, позирую дьяволу за сходную цену, — буркнула она.
Мужчина покраснел:
— Извините. А я подумал, что вы работаете манекенщицей в каком-нибудь рекламном агентстве. — И он закрылся газетой.
Это был дневной выпуск «Джорнэл Америкен», и ей в глаза сразу же бросился крупный заголовок:
ДВОЕ ГАРЛЕМСКИХ ДЕТЕКТИВОВ УВОЛЕНЫ ЗА ЖЕСТОКОСТЬ
Под заголовком были помещены фотографии Могильщика и Гробовщика, которые абсолютно ничем не отличались от парочки гарлемских грабителей. Такие фотографии печатаются обычно в рубрике «Их разыскивает полиция».
Прежде чем коммивояжер сложил газету, Небесная успела просмотреть заметку.
«Значит, Джейка убили. Возле Риверсайдской церкви. Тогда-то Мизинец, наверно, и дал сигнал пожарной тревоги».
Мысли путались. Она мучительно пыталась вспомнить все, что говорил ей Мизинец, как он выглядел, как держался. Кое-какая догадка у нее возникла, но до разгадки было еще далеко…
Небесная неожиданно вскочила на ноги. Коммивояжер испуганно отпрянул от стола, но она расплатилась, выбежала из магазина и заспешила к ближайшей стоянке такси.
Когда такси остановилось напротив Риверсайдской церкви, она, заплатив по счетчику, раскрыла свои старинные часы-амулет. Часы показывали тридцать семь минут четвертого.
Она огляделась по сторонам. Патрульные машины уехали, полиции не было — правда, в стоящем у подъезда черном седане сидели какие-то люди.
От мысли, что, возможно, она уже опоздала, у нее начало сосать под ложечкой.
Она раскрыла зонтик и, держа его в левой руке, повесила вышитую бисером сумку на локоть правой, подхватила свободной рукой длинную юбку и, слегка ее приподняв, поплыла по улице в сторону дома.
У входа дежурил белый полицейский, высокий, плечистый парень. При виде Небесной он вытаращил от удивления глаза.
— Куда это вы, мэм? Сюда нельзя, — остановил он ее и, подумав, добавил: — Если здесь проживаете — дело другое.
— А что произошло? — удивилась она. — Карантин, что ли?
— А вы по какому вопросу, раз здесь не проживаете?
— Собираю средства на дом для престарелых, — вежливо разъяснила она. — На чернокожих стариков.
Но полицейский попался сознательный.
— А лицензия у вас есть? — поинтересовался он. — Или, на худой конец, какое-нибудь удостоверение, чтобы знать, кто вы такая будете.
Небесная удивленно подняла брови:
— Какое еще удостоверение? Я ведь спонсор. Финансирую строительство.
— Боюсь, вам придется прийти еще раз. Сейчас в доме обыск, и посторонние не допускаются.
— Обыск?! — Небесная изобразила на лице ужас. — И что же ищет полиция? Уж не труп ли, зарытый в подвале?
Полицейский улыбнулся. Небесная напомнила ему героиню популярной пьесы.
— Не труп, а сокровища, — уточнил он.
— Господи помилуй! — ахнула она. — Что ж это творится?!
Полицейский улыбнулся еще шире:
— Кошмар, правда?
Она повернулась к выходу:
— Что ж, если клад найдете, не забудьте про престарелых негров.
— Можете быть спокойны. — Теперь он смеялся в голос.
Небесная зашла в соседнее здание и расположилась в вестибюле у окна, наблюдая за тем, что происходит в доме Гаса. Проходившие мимо жильцы с любопытством ее разглядывали, но она не обращала на них никакого внимания.
«Ясно одно: если тайник в доме, полиция его обнаружит. Но почему тогда его не нашли те два гангстера? Они-то знали, зачем приходили».
Голова у нее шла кругом.
«Господи, знать бы еще, что ищешь, — совсем было бы хорошо», — подумала она.
В это время к дому подъехал крытый фургон с буквами ОЗЖ на брезенте.
«Это еще что такое?»
Из кабины выпрыгнули и вошли в дом два рыжих молодца в кожаных перчатках и длинных белых плащах.
Через несколько минут они вернулись обратно, ведя на цепи Шебу, собаку Мизинца.
И тут вдруг ее осенило. Как же она раньше не догадалась?! Сколько времени потеряно зря!
Теперь все встало на свои места.
Собаку посадили в фургон с буквами ОЗЖ на брезенте и увезли. Небесную подмывало броситься за машиной, позвать собаку, предъявить на нее права. «Чистое безумие! — урезонила она себя. — Собаку все равно не получишь, а за решетку как пить дать угодишь!» Она мысленно сравнила себя со стоящим на берегу человеком, который видит, как волны уносят его друга, а сделать ничего не может.
Она попыталась сообразить, что означает ОЗЖ. «Отделение»… Нет, вряд ли в полиции есть особое отделение, которое занимается надзором за домашними животными.
Ведь ловить бездомных собак может любой полицейский, без всякого отделения. И тут она догадалась: Общество защиты животных. Где-то она слышала про такое.
