— Что говорят врачи, мы знаем, а вам это знать совершенно необязательно: это материалы следствий. Ну ладно, так какое же у вас алиби на оставшееся время?
— Оставив княгиню, я поехал в гости к моим знакомым и провел у них оставшийся вечер и часть ночи. Я уехал от них в половине второго!
— А кто эти ваши знакомые, которые могут подтвердить ваше алиби?
— А это как раз те самые молодые барон и баронесса фон Ляйбниц, о которых здесь упомянула ваша помощница — Генрих и Альбина фон Ляйбниц. У них имение неподалеку от Блаукирхена.
— Вы часто у них бываете? — спросила Апраксина.
— Нет, я был у них впервые. Просто на приеме мы разговорились с Генрихом, и он пригласил меня закончить у них этот вечер, когда я освобожусь от княгини. Ну я так и поступил.
— Хорошо, это мы проверим. А теперь, господин Бараташвили, расскажите нам о слугах, которых уволила незадолго до своей смерти княгиня Махарадзе. Кстати, а почему она это сделала?
— Понятия не имею! В наше время совсем не так легко найти новых слуг, особенно профессионально подготовленных, как, например, садовник Михаил! Это был замечательный садовник!
— Это вы помогли княгине его найти?
— Да, я!
— А еще кого-нибудь из слуг вы ей помогали нанять?
— Мы в Грузии привыкли уважать старость и заботиться о стариках: княгине так понравился Миша, что мне пришлось расшибиться в лепешку, чтобы найти для нее еще и шофера. Без него она была бы прикована к дому, а я не мог все время возить ее по магазинам, по врачам и по гостям…
— То есть можно сказать, что вы действовали и в своих собственных интересах?
— Ну, отчасти. Знаете, моя тетушка, да будет ей земля пухом, была довольно капризная особа, она не понимала, что у меня могут быть какие-то свои дела, что я могу быть занят…
— Тем более что она знала о том, что вы безработный.
— Ну, в общем, да. Так что я постарался побыстрее найти ей шофера, когда прежний уволился.
— А почему уволился прежний шофер?
— Понятия не имею! Скорее всего, нашел более высокооплачиваемую работу.
— Княгиня Кето мало платила слугам?
— Нормально платила… как она мне говорила. Но молодые люди ищут, где больше платят, это естественно.
— Да, это так.
— Так, значит Михаила Назарова и Айно Парве нанять помогли тоже вы?
— Да, я.
— И Эльжбету Маковски, и Лию Хенкину, и Авиву Коган?
— Нет-нет, вы ошибаетесь! Авиву Коган княгиня сама нашла по объявлению, а Лия — двоюродная сестра Авивы, она ее и привела в дом… Кстати, Авиву все в доме звали почему-то Анной.
— Нам это известно. Ну а что же с Эльжбетой Маковски? Ее рекомендовали княгине все-таки вы?
— Да, я…
— Скажите, господин Бараташвили, а где же вы их всех нашли — эстонца, польку и русского?
— Господи, да в арбайтцамте, где же еще? Приходишь по своим делам, стоишь в очередях к чиновникам — ну и знакомишься. Знаете, как это бывает: ты рассказываешь о своих проблемах, тебе рассказывают о своих, и все стараются дать друг другу хороший совет, если могут. Ну я и посоветовал одному-другому обратиться в Блаукирхен, в дом богатой грузинской княгини.
— Скажите, а вам известно, что все эти люди работали в доме княгини «по-черному»?
— По-черному? Да быть того не может! Княгиня была женщина строгих правил.
— И тем не менее это так.
— Ну, я ведь их делами с княгиней не интересовался: помог ребятам — и забыл.
— Так почему же княгиня вдруг разом уволила всех своих слуг?
— Понятия не имею! Должно быть, какой-то старческий каприз, за который она была так жестоко наказана: если бы в тот четверг в доме было полно слуг, как всегда, тетушка была бы и сегодня жива. Слуги жили на втором этаже в доме, они бы наверняка услышали шум внизу. Кроме того, в комнаты слуг из спальни княгини были проведены звонки — она могла их вызвать в последнюю минуту перед нападением!
— Это и вправду так, — кивнул инспектор. — Ну, можно сказать, наша беседа подошла к концу. Но на прощанье, господин Бараташвили, я попрошу вас оказать мне одну услугу. Я покажу вам фотографии нескольких девушек, а вы постарайтесь внимательно посмотреть, нет ли среди них ваших знакомых? — Инспектор выдвинул ящик стола, достал из него черный бумажный пакет и стал вынимать и раскладывать на столе фотографии. Бараташвили, сидя на своем стуле на значительном расстоянии от стола, стал тянуть шею, пытаясь издали разглядеть фотографии. Наконец инспектор выложил все фотографии и подозвал Бараташвили к столу.
— Посмотрите, кого из них вы узнаете?
Бараташвили сначала окинул взглядом весь ряд фотографий, а потом начал переводить взгляд с одной на другую, отрицательно поматывая головой.
— Нет, инспектор, я никого из них не знаю!
— В самом деле? Поглядите внимательней. Давайте посмотрим на них по одной. — Инспектор смешал все фотографии и стал их выкладывать поодиночке. Бараташвили все так же отрицательно качал головой при виде каждого девичьего лица: среди фотографий была и фотография «русалки», и фотографии Лии Хенкиной — и на обе фотографии последовал тот же отрицающий жест.
— Господин Бараташвили! — укоризненно сказала Апраксина. — Вот эта фотография — на ней же Лия Хенкина! Разве вы ее не знаете?
Бараташвили вздрогнул и еще раз поглядел на фотографию.
— А ведь это и в самом деле бывшая горничная княгини Лия! Что-то у меня с головой или с глазами… И вообще… как-то нехорошо…
— Может быть, вам дать воды? — участливо спросила Апраксина.
— Нет-нет… Я сейчас выйду на воздух, и все пройдет. Я ведь могу идти, господин инспектор?
— Да, конечно. Это у вас от волнения — такое несчастье, немудрено потерять голову. Мы сегодня прервем нашу беседу, тем более что самое главное мы с вами выяснили. Но мы продолжим ее позже…
— Да-да, лучше позже! Простите, господа! До свиданья! — Бараташвили, потирая лоб, скорым шагом покинул кабинет. Он был при этом гораздо бледнее, чем когда вошел в кабинет.
Когда за дверью затихли его быстрые шаги, Миллер спросил Апраксину:
— Что его так напугало, как вы думаете?
— Одно из двух. Либо раскрывшийся факт его участия в найме эмигрантов на работу «по-черному», либо — лицо нашей «русалки».
— А почему же он «не узнал» Лию Хенкину?
— А у него в глазах помутилось, когда он увидел «русалку». Но вполне может быть, что он просто впал в панику. Этот грузинский витязь так боится за свою шкуру, что готов отрицать все подряд. Но мне кажется, что мы все-таки вышли на след «русалки» в мутной воде.
— Но какой ценой, графиня! У нас теперь на руках второе дело — об убийстве княгини Махарадзе.
— И третье — о работе эмигрантов из СССР «по-черному».
— Вы считаете, что мы должны и в это ввязаться? Не достаточно ли просто дать знать заинтересованным властям?
— Это проще простого. Ну а помогать им кто будет? Мы же не хотим, чтобы все наши возможные свидетели разбежались по европам?
— Вы что же, хотите заставить меня хлопотать о виде на жительство для всей компании, чтобы удержать их на месте?
Апраксина пожала плечами и ничего не ответила. Инспектор Миллер покорно вздохнул.
Следствие шло полным ходом, разные следователи допрашивали подозреваемых и свидетелей по делу об убийстве княгини Махарадзе.
Из показаний Евы Шмидт, дипломированной медицинской сестры.
Я работаю постоянно в санатории для невротиков возле Тегернзее. Время от времени я беру дополнительную работу по уходу за больными и престарелыми через Службу помощи, в выходные дни или во время отпусков: мы с мужем недавно купили дом, поэтому мне приходится искать дополнительный заработок.
Конечно, я веду строгий учет и представляю сведения о дополнительных заработках в налоговое управление.
Я брала с княгини Махарадзе 20 марок в час, когда замещала сиделку престарелой княгини Нины Махарадзе фройляйн Коган в ее выходные дни, а во время ее отпуска плата моя составляла 100 марок в день.
У меня со всеми моими нанимателями всегда были прекрасные отношения, и княгиня Кето Махарадзе не составляла исключения.
С остальными слугами я мало общалась, поскольку ухаживала за престарелой княгиней, а она постоянно пребывала наверху, в мансарде, и никогда не спускалась вниз. Утром я брала внизу завтрак, днем обед и вечером ужин, но с кухаркой почти не разговаривала при этом: она полька и почти не говорит по-немецки. До нее работала румынка, довольно общительная девушка, прекрасно говорившая по-немецки, поскольку до эмиграции преподавала этот язык в университете у себя на родине — если верить ее словам. Вот с этой румынкой мы иногда разговаривали.
На минувшей неделе я не собиралась работать у княгини Махарадзе, у меня были совсем другие планы: я только что отслужила у нее две недели, замещая уехавшую в отпуск фройляйн Коган. Я использовала для этого свой отпуск на основной работе. Когда она вернулась, я собиралась отдохнуть еще несколько дней перед выходом на работу в санатории, но тут княгиня Кето Махарадзе неожиданно уволила свою сиделку фройляйн Лию Хенкин, и я согласилась заменить ее. За двойную плату, естественно, поскольку для этого мне пришлось взять отпуск без содержания на основном месте работы.
