3
Ожидание не могло продолжаться вечно.
Когда «наружное наблюдение» сообщило Вадиму Михайловичу Лыкову, что клиент перевезен в собственном «мерседесе» с Рублевского шоссе на Пречистенку, в известный уже дом, можно было начинать планировать операцию более конкретно, то есть с учетом конечной ее стадии. И потому теперь день-другой ни малейшего значения для исполнения далеко идущих планов полковника милиции не имели.
В один из дней, точнее, как-то посреди ночи, пребывая в полнейшем кайфе, другими словами, на грани сознания и инстинктивного животного удовлетворения, Анюта в этаком-то полубредовом состоянии высказалась, что ей давно следовало бы побывать в доме на Истре. Куда она проникнуть все же побаивается.
Проникнуть? Смысл сказанного заинтриговал Вадима. Почему именно проникнуть, а не просто приехать? Там же и ее дом? Или не так? Есть какие-то запреты, тайны? Тоща почему он до сих пор о них ничего не знает? А ведь уж он-то постарался сделать все, чтобы у похотливой и ненасытной Анюты не оставалось времени на размышления о посторонних вещах. Так в чем же дело?
Видимо, она сообразила, что снова, как в самом начале их знакомства, проболталась. Тогда ведь речь коснулась только того, что она просто знает, где хранятся учредительные документы и прочие финансовые бумаги мужа на владение фирмой. А тут невольно назвала и адрес, и умный человек сразу сообразит, где их надо искать. Дураком же Вадим не был, это она давно поняла. Начала крутить, вертеть, отделываться незначащими репликами — мол, муж говорил с кем-то по телефону, наверное, со своим адвокатом, а я случайно запомнила, но вот где конкретно?.. Однако ее оправдания, видела она, лишь усиливали у Вадима подозрения в том, что Анна и не собиралась открывать перед ним «закрома». Значит, он будет настаивать на своем участии, убеждать, что без его реальной помощи у нее ничего не получится. Тем более если. там охрана. Тем более теперь — ведь после покушения на жизнь супруга любые события могут трактоваться однозначно. Ну и тем более если операция по изъятию документов должна быть проведена так, чтоб без сучка без задоринки…
Анна и додумать не успела свою мысль до конца, как убедилась, что мужик, если он только того пожелает, завсегда окажется сильнее и надежнее любой бабы — со всеми ее капризами и тщательно скрываемыми желаниями. Да она и сама скоро пришла к выводу, что без твердой его руки, без жесткой настойчивости и железной логики, основанной на абсолютном знании того, что и как надо сделать, чтобы она заполучила в свои руки богатство, ей и думать нечего справиться с этой операцией в одиночку. А если ситуация не имеет альтернативы, значит, хочет она того или нет, ей придется чем-то жертвовать. Раз все равно нет другого выхода.
Теперь она полностью уже осознавала свою перспективу. В начале пути, по которому ее направила судьба, она вынуждена была постоянно жертвовать собой, своим телом. Потом наступило равновесие, когда никакие жертвы не требовались, ибо ее желания исполнялись быстро и досыта. Ну не удержалась, бывает… Значит, снова придется жертвовать, но на сей раз — только деньгами. Не свободой или неутолимой нуждой, а всего-навсего какой-то там кучкой денег. Подумаешь! Зато есть будущее…
Но тут совсем не к месту всплыла мысль о том, что у столь уверенного в себе Вадика тоже далеко не все в порядке с его страстными клятвами. Разве не обещал он избавить ее от мужа? И что дальше? Жидко обгадились его кадры? Надо же называть вещи своими именами, чего стесняться? Так о каком же светлом будущем он замыслил, если не справился с мелким уже как бы прошлым? Но двадцать пять тысяч долларов-то он взял, да. Увы, дорогой, так у нас с тобой дело дальше не пойдет…
Вадима отчасти поразила такая неожиданная проницательность и деловитость этой сучки, расслабленной от избытка переполнявших ее, казалось, еще мгновение назад эмоций. Мелькнуло даже нечто уважительное, вроде — а она сильная баба. Ну ничего, и не с такими управлялись, не она первая, не она и последняя…
Посмотрел на нее Лыков и ухмыльнулся неожиданно пришедшей мысли о том, что он, кажется, слишком много себя отдает этой ненасытной и самодовольной стерве. Надо бы как-нибудь показать ей подлинное ее место. Влить в нее побольше виски и устроить ей небольшую групповуху — для начала. Капитанов позвать — они парни молодые, охочие до разнообразия… Ну и по рукам пустить, желающих-то хватит… А базарить начнет, так на минуточку напомнить кое о чем. И вообще, не много ли «сладкого» он употребляет в последнее время? Недолго ведь и оскомину набить, здоровье свое драгоценное подорвать, которого и на жену-то в последнее время совсем не остается. Не говоря о других кадрах… Да и ребята вон криво поглядывают, посмеиваются. Как ни зайдут сюда, в фонд, сразу хмыкать начинают и носами крутить — атмосфера-то от ее Духов, от всей этой нескончаемой постельной возни такая, что никакими кондиционерами не разгонишь…
Но прежде чем привести в исполнение только что возникшие в голове идеи, которые, впрочем, никуда не денутся, Лыков решил сперва завершить операцию с документами. Это сейчас самое главное. Жаль, что потеряно столько времени, но ведь это не его, а ее вина, Аньки, которая, оказывается, все загодя знала, но молчала, как партизанка. Одни намеки, а из них, известно, ничего путного не выстроишь. Спохватилась теперь, узнав, что мужика ее выписали из больницы, опомнилась!.. Но лучше поздно, чем никогда…
И Вадим приступил к действию.
Он встряхнул ее маленько, чтоб и не мыслила спать, и, как была в костюме Евы, разве что без фигового листка на лобке, легкими тычками в спину погнал ее в рабочий кабинет, где усадил перед письменным столом, придвинул лист бумаги и дал черный фломастер.
— Начинай, — сказал голосом решительным и исключающим всякие возможные возражения, — рисуй план вашей дачи… дома, коттеджа — один хрен. Чтоб все было четко и подробно. Отдельно нарисуешь потом участок и все к нему подходы и подъезды. Доигралась, твою мать, тянула все, не помнит она, не знает! Ты со своим дурацким упрямством так на бобах и останешься!
Лыков и не подозревал дальнейшего. А Анна взвилась. Не понравилось ей, видите ли, такое обращение! Погоди, не то еще будет, мысленно пожелал ей полковник, вдруг решивший окончательно, что сразу после операции «Земфира», как он назвал для себя планы по овладению торговым домом, он сделает все, чтобы этой шлюхи и духу близко не было. А способов избавиться от ненужных свидетелей, выполнивших свою «историческую» роль, уж кому-кому, а ему-то не занимать…
Вероятно, что-то вдруг почувствовала и Анна, возможно, какую-то неведомую еще опасность для себя. Во всяком случае, она не стала перечить, но, вернувшись в спальню, накинула себе на плечи его купальный халат и только после этого уселась перед листом бумаги.
Она просто на удивление старательно и грамотно начала изображать все ходы и выходы в трехэтажном доме — на каждом этаже отдельно. Нарисовала, где гараж, где комната охраны, где, наконец, находится пульт со всей сигнализацией. Объяснила, как пройти в подвал и что там есть. Но это были, может быть, пусть и важные детали, однако они ничего не добавляли к главному вопросу: где находится сейф? То есть Анна твердо знала, что таковой в доме имеется, но вот где? На это мог ответить лишь профессионал, разбирающийся в подобных вещах. Либо сам хозяин, если бы захотел. Или если бы его удалось заставить «захотеть» открыть свою тайну. А в том, что в московской квартире такого сейфа у него не было, Анна не сомневалась. Нет, был еще недавно, но, уходя, Юркин демонстративно выгреб из него все хранившиеся там документы и ушел, оставив дверцу настежь распахнутой, с замысловатым по очертанию ключом, торчащим из замочной скважины. На, мол, подавись!
А вот это уже более чем любопытно! Но Лыков постарался окрыть от Анны свой неожиданно возникший интерес.
— Ключ-то у тебя? Или выкинула за ненадобностью? — спросил небрежно.
— Да кому он нужен? — отмахнулась она. — Валяется где-то. А зачем он тебе? Можешь вообще этот ящик теперь забрать. Если из стены сумеешь вынуть…
— Так хорошо оборудован? А кто ставил, не помнишь?
— Это еще до меня… Заезжай, посмотри.
— А на Истре? Тоже без тебя?
— Нет, почему? Там я помню, мастер специальный приезжал… Из конторы какой-то.
— Вспомни из какой, а я тебе за это помогу найти его тайник и даже, не исключаю, ключом обеспечить. Ты ж не знаешь моих возможностей… дорогая.
— А просто поехать поискать?
— И что? Взламывать? При живом-то хозяине? — Лыков уставился на нее как на ненормальную.
— При чем здесь живой?! — снова будто окрысилась она. — Ты же обещал! И деньги взял!
— Ты, кажется, что-то путаешь, дорогая, — холодно возразил он. — Во-первых, деньги у тебя брал не я, а ты сама их передала сотрудникам известной тебе «Венеры»…
