Естественно, тетка, будучи женщиной сердобольной и с понятиями, зла кровному племяннику не желавшая, согласилась на второй вариант. Сам Саша Серегин, что такое «малолетка», знал лишь понаслышке, но твердо был уверен, что попадать туда не следует. Поэтому получить его согласие тоже не составило особого труда.
Сбежавший из «лагеря» Петюня в милицию почему-то не пошел, попробовал уехать к бабке в деревню, но на вокзале был задержан и препровожден к инспектору по делам несовершеннолетних линейного отдела милиции. Из кабинета инспектора он снова сбежал, причем неизвестно, как ему это удалось. А спустя трое суток труп Петюни случайно нашел в пригородном лесочке какой-то бомж.
— Уже приехали? — с сожалением спросила тетка, когда я остановила машину.
Все-таки каждому человеку требуется иногда кому-то излить душу. Главное, чтобы в такой момент рядом оказался заинтересованный слушатель.
Теткин рассказ только подтвердил выводы и предположения, сделанные мною в докладе Грому.
Волгоград — город, сильно вытянутый в длину. Даже если вы приехали в Волгоград впервые, ориентироваться в городе не составляет особого труда. Достаточно знать, что здесь фактически три главные улицы, тянущиеся вдоль реки. Как мне рассказала тетка Саши Серегина, раньше эти улицы так и назывались — Первая Продольная, Вторая Продольная и Третья Продольная.
Сейчас одна из этих продольных улиц называется улицей Ленина. Господин Горшенин проживает на улице Ленина. Моя гостиница также находится в двух шагах от улицы Ленина, но по ту сторону административного центра города, что в данном случае находилась ближе ко мне. Кафе «Каменный цветок», как выяснилось, когда я изучала карту-схему, также расположено торцом к улице Ленина. Просто из-за пробки мы ехали к нему окольными путями.
Быстро сориентировавшись, я подъехала к гостинице со стороны узкой улочки, оставила машину в одном из проходных дворов, сделала круг и вышла к парадному входу в гостиницу, по пути не забыв заглянуть в магазин.
По дороге «домой» я все же наведалась в камеру хранения на вокзале, и теперь пластиковый пакет приятно оттягивали утепленные, но при этом легкие брюки и куртка вполне современной «гражданской» модели, но выполненные из особо прочного и почти непромокаемого материала. «Почти» вполне компенсировалось тем, что кожа под такой одеждой могла дышать, а ткань не шелестела при движениях.
Вообще-то можно было попробовать обойтись без этого «костюма диверсанта», но кто знает, может, мне придется пролежать несколько часов кряду на сырой холодной земле. Такое случалось уже не раз, иногда именно в тех случаях, когда дело, казалось бы, яйца выеденного не стоило и представлялось совершенно легким — пришел, сделал что надо и спокойно отправился восвояси. А сейчас, успев за двухчасовую рекогносцировку основательно промокнуть, я чувствовала себя далеко не лучшим образом и жаждала переодеться во что-нибудь более подходящее.
Под свитером теперь удобно расположился пояс с инструментами, которым позавидовал бы любой медвежатник.
Брать пистолет очень не хотелось. Но кто знает, как может обернуться дело… В моем арсенале имелся бесшумный «ПСС» и малогабаритный «лигнозе». Компактный «ПСС» благодаря специальным патронам позволял вести бесшумную и беспламенную стрельбу. Казалось бы, лучшего варианта для моих целей и не придумаешь. Однако компактность данного пистолета довольно условна.
По сравнению с «ПСС» малогабаритный «лигнозе», разработанный и выполненный на основе легендарной смертоносной игрушки, получившей особую популярность в тридцатые годы двадцатого века, выглядел настоящим малюткой. Такими крошками-убийцами пользовались, как правило, женщины. Их прятали в рукаве, в потайном кармашке сумочки, за отворотом элегантного жакета и даже под прической. Одно время «лигнозе» женщины-шпионки любили маскировать под зажигалки. Он был настолько легким, что надежно удерживался даже чулком на ножке какой-нибудь коварной обольстительницы.
Основным достоинством пистолета «лигнозе» является возможность привести оружие в боевое состояние скрытно и практически мгновенно, пользуясь только одной рукой. Передергивать затвор при этом не требуется, достаточно лишь нажать любым пальцем на замечательное приспособление — скобу, расположенную перед спусковым крючком.
После некоторых раздумий я все же выбрала малютку «лигнозе».
На вокзале я прямиком прошла к ячейкам камеры хранения, надеясь, что Саша и Паша, как я, не зная их настоящих имен, обозвала типов, осуществлявших за мной наблюдение, уже дожидаются у гостиничного комплекса или кружат где-то между гостиницей и кинотеатром. Вряд ли Горшенин, намереваясь вести за мной лишь поверхностный контроль, как это было до сих пор, распорядился расставить людей во всех местах, где я предположительно могла появиться.
Взяв сумку, я прошла в туалетную кабинку и надела пояс. Чулков на мне не было, элегантного жакета тоже, поэтому пистолет я спрятала по-нашему, по-простецки — за носок.
Одна веревка у меня уже была, но вторая, специальная, тоже должна была пригодиться, поэтому я прихватила и ее, а также поменяла перчатки. Новые пока положила в карман, чтобы надеть их, когда буду садиться в машину, а старые спустила в унитаз.
Больше я ничего брать не стала. Положив сумку обратно в ячейку камеры хранения, я вернулась к машине. Дверцу в этот раз я вообще не стала запирать, на всякий случай оставила открытой также и форточку. Но «шестерка» пока, к счастью, никого не заинтересовала. На нее вообще никто не обращал внимания. Видимо, сейчас никаких плановых или внеплановых операций в городе не проводилось, патрулей на улицах было не больше, чем обычно.
Дождь наконец прекратился. Но грязи на дорогах не убавилось, и номерной знак за время поездки успел заляпаться до такой степени, что непонятно стало вообще, есть ли на нем цифры.
Паша и Саша терпеливо дожидались меня около гостиницы. Подавив соблазн помахать им ручкой, я зашла внутрь, легкомысленно помахивая пакетом, с каменным лицом приняла от дежурной ключ и поднялась в номер.
Через несколько минут зазвонил телефон. К этому времени я едва успела стянуть с себя сырую одежду и включить воду в душе.
— Добрый вечер, Ниночка, — обеспокоенным голосом приветствовал меня Горшенин. — А я уже начал волноваться. Звоню вам, звоню весь вечер, а вы все где-то пропадаете.
— Подождите-ка, я сейчас, — я забралась на кровать и завернулась в одеяло. — Я по городу гуляла, в кино ходила. А на обратном пути — дернул меня черт отправиться пешком! — промокла до нитки. Боюсь, как бы не простудиться. Сейчас в душ собираюсь, отогреваться.
— Ай-яй-яй, — укоризненно произнес Горшенин. Мысль о его чудовищной двуликости вызвала у меня спазм в горле. — Разве ж можно под дождем гулять? Ну будем надеяться, все обойдется. Мы же все-таки люди военные, к непогоде и прочим лишениям привычные.
— Будем надеяться, — буркнула я. — Только я уже раздеться, пардон, успела. Холодно, между прочим. Так что еще немного поболтаем, и я точно насморк подцеплю.
Горшенин, несколько сбитый с толку моей бесцеремонностью, натянуто рассмеялся.
— Постараюсь вас долго не задерживать. Просто я тут недалеко от вашей гостиницы по делам был. Совсем заработался, поужинать не успел. Вот и подумал: может, вы тоже еще не ужинали?
— Нет еще, — подтвердила я.
— Вот и замечательно! Так составите мне компанию?
— Не-а, не думаю.
— Почему? — озадаченно поинтересовался Горшенин.
— Я же вам сказала — промокла, замерзла. И устала, между прочим. Я тут купила кое-чего перекусить. Сейчас приму душ, включу телевизор и поужинаю. Выходить на улицу сегодня я больше не хочу.
— Но… — начал Горшенин неуверенно.
Я подумала, что вот сейчас он или напомнит, что дождь уже кончился, или попытается напроситься в гости, поэтому решительно заявила:
— И вообще, я очень зла. А это верный признак того, что простудилась. Я всегда злюсь, когда болею. Поэтому собираюсь поужинать, посмотреть какую-нибудь киношку и завалиться спать.
Несколько долгих секунд Горшенин молчал. М-да, надо бы подсластить пилюлю… Кроме того, нехорошо себя так невежливо вести.
— Но все равно спасибо за приглашение, — смилостивилась я. — Может быть, поужинаем завтра? Или пообедаем? Вы в спорткомплексе завтра будете?
— Обязательно, — с облегчением сказал Горшенин. — Я зайду к вам в спортзал. До свидания.
«Ага, заходи, — подумала я, кладя трубку на аппарат. — Из нас троих — меня, тебя и спортзала — в Волгограде к завтрашнему дню, надеюсь, останется только спортзал».
Отделавшись от Игоря Викторовича, я поступила именно так, как обещала: сначала приняла душ, затем включила телевизор и приступила к ужину.
