— Серена, дитя мое, — вновь заговорил Укуба, — ты поклянешься памятью своей покойной матери, что это Зобейр послал тебя в Кано?
Серена пристально поглядела на Ингу, а затем перевела взгляд на прадеда.
— Клянусь, мой Бог.
— А вы, мистер Уайльд, — повернулся к нему старик, — что вы можете сказать об этом прискорбном деле?
— Ничего.
— Но вы признаете, что являетесь профессиональным убийцей?
— В этом мире нужно уметь многое… — философски вздохнул Уайльд.
— А что Серена говорила вам, в Кано?
— Я сказал бы, что ее главной целью было убедиться в том, что тот самый Уайльд, который был нужен.
— Какие инструкции она дала вам?
— Она сказала, что все указания я получу, когда попаду в Центр Вселенной.
— Но она дала вам понять, что вас нанимает Инга?
— В противном случае я не приехал бы. — Уайльд усмехнулся. — В прошлом нам довелось недолгое время поработать вместе. Как и у вас, Укуба, у меня сложилось очень высокое мнение о ее способностях.
— Она рассказывала мне о своем прошлом, — отрезал тот. — Я верю вам. Зобейр, все доказательства говорят против тебя. У тебя был повод, и, видит Бог, у тебя была возможность. Кроме меня самого и Инги, только ты один из всех моих ближайших помощников много путешествовал и достаточно знаком с внешним миром, чтобы найти контакт с этим человеком.
— Это — ложь, мой Бог, — твердо возразил Зобейр сказал, — клянусь вам.
— На колени, убийца! — взревел Фодио и, обхватив ручищей тощий загривок обвиняемого, толкнул его так, что тот во весь рост растянулся в пыли. — Он полностью изобличен, о Последователи Бога. Он должен быть распят.
Зобейр медленно поднялся. Он не отрывал пристального взгляда от лица Укубы.
— Что скажут мои Последователи? — спросил старик.
— Распять его! — раздался дружный крик.
— Это всего лишь то, чего он заслуживает, мой Бог, — негромко сказала Инга.
— Да, дитя мое, я знаю, что ты права, как всегда. Но наше движение посвящено миру. Потому я использую свою власть Бога Последователей и сохраню ему жизнь. Но я высылаю его из Центра Вселенной и изгоняю из Внутреннего круга. — Он указал на озеро. — Вот твоя дорога, Зобейр. Уходи!
Зобейр медленно обвел взглядом Ингу, Канема, Фодио и Укубу. После них он несколько секунд смотрел на Серену, и девушка закрыла глаза. Тогда он снял свой хайк, бросил его на землю, отвернулся от застывших в ожидании людей и медленно пошел к берегу. У края воды, которая здесь, рядом с землей, была не голубой, а бурой, мутной и вязкой, он заколебался на мгновение. К тому времени солнце уже высоко поднялось над горизонтом, и яркий свет, струившийся над спокойными водами Чада, озарил берег, двоих людей, висевших на крестах, белые одежды Последователей Бога, и человека, стоявшего отдельно от всех.
Зобейр вступил в озеро. Было видно, как бурая вода сначала поднялась до его лодыжек, потом до колен, покрыла бедра и замочила шерстяную тунику. Он был уже в сотне футов от берега и, не оглядываясь назад, шагал, раздвигая воду, в сторону кучки деревьев, покрывавших соседний остров. Он больше не погружался в воду.
— Бог милостив, — провозгласил Укуба. — Зобейр силен, здоров, и целеустремлен. Он найдет путь с острова на остров, и через некоторое время доберется до материка. Он знает Чад очень хорошо.
— Не забывая глядеть под ноги, чтобы не влезть в пасть крокодилу, — вставил Уайльд с креста.
Укуба улыбнулся.
— Вы вспомнили о моем вчерашнем предупреждении, мистер Уайльд. О, в Чаде есть крокодилы. Меньше чем когда-то, но все же достаточно для того, чтобы купание было опасным. Но сейчас, когда вода опустилась до самого нижнего уровня, они зарылись в ил, и выйдут в воду лишь с началом дождливого сезона. Зобейр выживет. Но он не будет больше числиться среди Последователей Бога. Андерсон, — обратился он к пилоту вертолета, — при следующем посещении Кано передайте Харизму, что ему надлежит сообщить каждому члену Внутреннего круга, где бы тот не находился, о том что Зобейр больше не является нашим собратом.
— Да, мой Бог.
— Теперь двое сообщников Зобейра, — продолжал Укуба. — Отвяжите их.
Канем подошел к Уайльду и освободил сначала его ноги, а затем запястья и плечи. Встав на землю, Уайльд с большим трудом удержал равновесие: он почти не ощущал ни рук, ни ног. В это время Фодио развязал Серену; она опустилась на колени, а потом обессиленно села, ее лицо было скрыто рассыпавшимися волосами.
— Какому наказанию Последователи Бога решат подвергнуть этих людей? — требовально спросил Укуба.
— Пощадите, мой Бог, прошу вас, — глухо сказала Серена.
— Действительно, мой Бог, — вмешалась Инга. — Это было бы правильно и потому что она — ваша собственная плоть и кровь и потому что она была всего лишь инструментом в руках Зобейра.
— Но ее все же следует наказать.
— Конечно, мой Бог. Как и Зобейр, она не может оставаться в Центре Вселенной. Но уверена, что этого наказания вполне достаточно.
— Да будет так, — заключил Укуба. — И я благодарю тебя, дитя мое, за доброту твоего сердца. А что с мужчиной?
— Он не совершил никакого преступления, мой Бог.
— Он сам сознался в том, что он убийца. Он приехал, чтобы убить меня.
— Что касается его прошлого, мой Бога, то когда-нибудь он несомненно будет наказан за него. Но, что касается нынешних событий, то он даже не знал, зачем приехал. Его вызвали, предложив работу, причем дали понять, что предложение исходит от меня. Он сказал мне, что его дела в Европе шли неважно, и решил, что я рассчитываю на него как на телохранителя: он думал, что я веду ту же жизнь, что и в юности. Бесспорно, такой человек, как он, принял бы предложение Зобейра. Но осуждать человека за возможный, но несовершенный поступок противно всем принципам правосудия. Здесь, в Центре Вселенной, он не совершил никакого преступления. Прошу вас оказать ему ту же милость: выслать отсюда без права возвращения.
Укуба обернулся к сгрудившимся Последователям.
— Что вы скажете, члены Внутреннего круга?
В толпе произошло короткое замешательство. Тем временем Уайльд следил за головой Зобейра. Она напоминала теперь пузырь, подпрыгивавший на поверхности воды. Он не был уверен в том, что к нему отнесутся столь же благосклонно, да и не питал иллюзий по поводу того, что ему удастся пешком вернуться в населенные места. Инстинкт подсказывал, что единственным способом выбраться отсюда было довериться Инге. Да, она являлась олицетворением предательства, но сейчас она была как никогда высокомерна и уверена в себе. Она искренне сочла его безопасным для себя, а, возможно, даже рассчитывала вновь использовать когда-нибудь в будущем.
Последователи, казалось, принялись молиться. Разговор сменился тихим бормотанием.
— Тогда позвольте сделать это немедленно, — сказала Инга. — Но они не столь виновны как Зобейр, и не настолько хорошо знают страну. Мой Бог, я прошу вас разрешить вывезти их на вертолете.
— С удовольствием, дитя мое. Я только боюсь, как бы этот Уайльд не попытался захватить машину.
— У него не будет такой возможности, — пообещала Инга. — Фодио, принеси им одежду.
Им подали два хайка, туники, и потрепанные шаровары. Ноги оба обули в простые сандалии с единственным ремнем, проходившим между первыми двумя пальцами. Уайльд попытался обернуть голову складкой хайка и обнаружил, что одеяние куда просторнее, чем ему казалось до сих пор.
Инга мельком глянула на него; на ее лице промелькнула мимолетная улыбка.
— Серена объяснит тебе, как с ним обращаться. А теперь протяни руки.
Он на миг поколебался, глядя на нее. Она была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, а до Канема было целых четыре фута. Он мог бы завершить свою миссию теперь же, при условии, если его мускулы окажутся в состоянии нормально сокращаться после ночи, проведенной на кресте; при условии, что он готов к смерти. При условии, если он готов убить Ингу. А способен ли он вообще сделать это? А она, с небрежностью расточителя, только что швырнула ему его собственную жизнь, точно так же, как бросила бы монету нищему.
Он сложил запястья, и Инга связала их. Затем она сделала то же самое с Сереной. Фодио и Канем прошли к вертолету.
— Мы полетим вместе с ними, — пояснил Канем, — чтобы избавить Бога от опасений.
Укуба нахмурился.
— Но ты слышал решение Внутреннего круга, сын мой. Им не должно быть причинено никакого вреда. Их единственное наказание — изгнание из Центра Вселенной.
— Я слышал, мой Бог, — ответил Канем. — Так и будет. — Он указал на невысокий трап, и Серена взобралась в кабину.
— Поцелуйте от моего имени мисс Борэйн, — сказал Уайльд. — Надеюсь, что она провела более приятную ночь, чем я. — Он вскарабкался по трапу и сел рядом с Сереной. Канем и Фодио заняли места за их спинами и дверь закрылась. Немедленно застрекотал винт, вертолет оторвался от земли и сделал круг над островом.
