Марина Серова - Я тоже стану стервой

– Павлик, – медленно начала я. – Слушай внимательно. Кто-то ведь угонял эти машины, кто-то их разбирал…

– Да. Это был я, – перебил меня мой подопечный.

– Да, и ты тоже. Но сейчас это неважно. Кто-то потом все это реализовывал, – в этот момент я наткнулась на недоуменный взгляд Павлушки и моментально пояснила: – В смысле продавал. Запчасти там или заново собранные автомобили… Не знаю точно, но подробности нам и не нужны. Так вот, кто-то ведь построил этот гараж, закупил оборудование, кто-то организовал этот так называемый бизнес и руководил им. Ты знаешь этого человека?

– Нами никто не руководил. Все это как-то само собой происходило, – виновато пожал плечами Павлушка.

– Хорошо, – стараясь сохранять спокойствие, продолжила я. – Давай подойдем к вопросу с другой стороны. Кто предложил тебе работать в этом гараже? Этого-то человека ты хотя бы знаешь?

– Знаю, конечно. Парень один.

– Кто он?

– Егорка.

– Отлично! Просто исчерпывающая информация! – фыркнула я. – Ну и где сейчас эта твоя Егорка?

– Не «моя», а «мой», – поправил меня Павлушка. – Это парень. Не девка.

– Да мне по фигу, парень он или девка! Где его найти?

– В доме напротив живет. Хочешь, покажу тебе его окошки?

– Нет, не хочу. Но я хочу, чтобы ты сейчас оделся.

– Зачем?

– Мы идем в гости к Егорке.

– Так ночь же на дворе. Он спит.

– Неважно. Придется его разбудить.

Дом, в котором обитал Егорка, оказался старой блочной девятиэтажкой. Мы с Павлушкой поднялись на третий этаж и остановились возле нужной двери. Чтобы не будить остальных домочадцев своего приятеля, мой подопечный вначале позвонил ему на мобильный. К счастью, тот сразу на звонок ответил и вышел к нам на лестничную площадку.

Егорка оказался длинным, тощим, задумчивым парнем. Его унылая физиономия была настолько некрасивой, что даже вызывала что-то вроде симпатии. Он зевал, сонно моргал и тер глаза мосластыми кулаками.

– Привет, Егорка, – быстро начала я. – Совершенно неважно, откуда я все знаю про ваш гараж, но ты должен мне немедленно рассказать, кто его хозяин.

– Что? – удивленно спросил он. В очередной раз сладко зевнул и медленно, с наслаждением, потянулся.

Я вытащила пистолет и направила на него.

– Все. Ты переполнил чашу моего терпения. Давай, колись.

Егорка изумленно захлопнул свою огромную пасть – раздался громкий, квакающий звук – и испуганно попятился.

– А ты, вообще, кто? – спросил он.

– Я твой будущий постоянный ночной кошмар, – заверила я. – Говори быстро – кто хозяин гаража?

– Пал, кто эта баба? – Егорка бегло покосился на моего подопечного.

– Ты должен ее слушаться, – проигнорировав вопрос, довольно своеобразно поддержал меня Павлушка. – Расскажи все, как есть. И все будет хорошо.

Егорка слегка отодвинулся к своей двери.

– Да я понятия не имею, кто хозяин, – возмутился он.

– А кто тогда платит тебе зарплату? Или как это у вас там называется? – спросила я.

– Ребята подъезжают, дают деньги, забирают товар или подгоняют новый. Я их не знаю.

– Конспирация у вас поставлена хорошо, – одобрила я. – Только что-то не верится, что ты их вообще не знаешь.

– Не знаю. А для чего мне их знать? Меньше знаешь – лучше спишь.

– Мысль верная. Но все же, Егорушка, скажи мне, милый, эти «подъезжающие» ребята, они откуда, так сказать, подъезжают?

– Они нездешние. Они из другой области.

Я почесала дулом пистолета свой собственный висок. Благо с предохранителя я его – пистолет – не снимала.

– Ладно, оставим их в покое, – решила я. – Кто хозяин?

– Да не знаю я!

– Говори все, что знаешь. Любую информацию. Хозяина зовут Лукас?

– Нет, – вмешался Павлушка. – Лукас – это режиссер «Звездных войн».

– А ты помолчи, – бросила я своему подопечному.

– Да, – кивнул Егорушка. – Хозяина зовут Лукас.

– А-аа… – я одобрительно кивнула. Значит, я угадала, и Лукас – это действительно хозяин гаража. Я продолжила: – Что еще? Любая информация… Абсолютно любая.

Егорка какое-то время молчал. Видимо, вспоминал все, что знает. Наконец сказал:

– Он живет здесь, в Тарасове. Это я понял из разговоров ребят. Я его никогда не видел. По-моему, для прикрытия своей деятельности он еще чем-то занимается. Что-то очень мирное.

– С чего ты это взял?

– Я не помню. Просто отложилось где-то в сознании.

– У тебя есть сознание? – удивилась я. – Ладно, иди спать. Ты нам чрезвычайно помог.

– Правда? – удивился Егорка.

– Нет, неправда. Но все равно, иди. От тебя толку никакого.

Нам с Павлушкой не осталось ничего другого, как вернуться к себе домой. Я дала ему какого-то успокоительного средства из запасов тети Маши и отправила спать. Подумав, налила себе того же средства, выпила и пошла в свою каморку.

Средство оказалось мощным – я преспокойненько проспала всю ночь и большую часть утра. А проснувшись, даже не сразу вспомнила, что у меня со вчерашнего дня оставались какие-то проблемы. Впрочем, даже вспомнив про них, не впала в панику. Я и не из таких передряг выпутывалась, выпутаюсь и на этот раз.

В квартире было привычно тихо. Не особо долго раздумывая, я нашла себе максимально подходящее в данном случае занятие – отправилась принимать ванну. Ту, что с гидромассажем. Надо сказать, классная вещь. Надеюсь, тетя Маша не слишком на меня обидится за то, что я без спроса воспользовалась этим устройством? Впрочем, рассказывать ей об этом совсем необязательно.

С помощью пульта управления, расположенного прямо на бортике ванны, я выключила общий свет и включила разноцветные лампочки, расположенные непосредственно на дне, под толщей воды. Абсолютно нереальное ощущение. Вода бурлит, сверкает разноцветными искорками. Ванна просто огромная. Даже обидно как-то, что я тут в одиночестве прохлаждаюсь. Столько места пропадает. Интересно, а этот «хороший ботаник» с «магнумом» любит принимать гидромассажные ванны? В компании с красивой девушкой? В смысле со мной? Конечно, интересно. Жалко только, что я об этом никогда не узнаю. А еще жалко, что я не смогла его толком разглядеть – ведь во дворе было довольно темно. Хотя это не так уж и важно. Если у мужчины такой голос, как у этого «хорошего ботаника», то ему можно смело простить почти любые внешние недостатки. А у него их и нет, насколько я успела заметить. И потом, такая улыбка… И еще я хорошо помню, как он держал меня. Очень уверенно, властно и вместе с тем на редкость осторожно, почти бережно. И наверное…

И наверное, Женечка, тебе сейчас лучше подумать о чем-нибудь другом. Например, о чем? Да хотя бы о тете Маше.

Любопытно, а чем, собственно говоря, она торгует? Говорят, у нее несколько ларьков на рынке. Неужели так прибыльно? Я плохо разбираюсь в бизнесе, никогда ничего не понимала во всяких там дебитах-кредитах… Но если прикинуть на первый взгляд… Шикарная квартира, два сыночка на шее, бриллиантовое колье… Не на шее – в ящике.

В памяти почему-то возник эпизод в гараже – каратистка-неврастеничка приставляет пистолет к Павлушкиному колену и интересуется у меня, не боюсь ли я гнева его родителей? А я тогда еще подумала о девочке Веточке. А потом – на заброшенной ферме. «Кем себя вообразил Лукас – царицей мира?» Царицей, понимаешь ли… Разве так говорят про мужчин?

А еще…

В этот момент я резко села в ванне. Выключила разноцветные лампочки – потому что они мешали мне думать о Лукасе, а призывали вернуться к мыслям о «ботанике» с «магнумом». Опять включила верхний свет.

Так вот. «Плохие ребята» требовали софт именно у Павлушки вовсе не потому, что подглядели, как он стащил его из машины. Нет. Они рассуждали по-другому.

«Плохие ребята» выяснили, что их тачку угнала контора Лукаса. Они были уверены, что Лукас по достоинству смог, точнее, смогла оценить ценность диска с горячими мулатками. Поэтому и сами попытались воздействовать на самое ценное, что было у госпожи Лукас, – на ее сына.

Я быстро выскочила из ванны, завернулась в полотенце и побежала в комнату к Павлушке.

Разумеется, мой подопечный мирно спал. Я принялась тормошить его за плечо.

– Давай, давай, быстро просыпайся!

– Зачем? – промычал Павлушка.

– Надо.

Мой подопечный недовольно поворочался в постели, затем все же приоткрыл глаза и с явным восхищением уставился на меня.

– Ух ты… Евгеш, ты прям как эта, как ее?.. – Павлушка старательно задумался. – А, вспомнил… Накладная.

– Кто? – изумилась я.

– Ну, баба такая, голая. Которая из воды вылезла. Такая вся мокрая.

От недоумения я даже на какое-то время замерла. Потом до меня вроде бы дошло:

– Ты хотел сказать – Афродита?

– Ну, может быть… Я точно не знаю. В общем – хорошо смотришься.