– Где вы ее нашли? – наступал на меня Бабурин.
– Я же вам сказала, на квартире!
– На чьей?
– Вроде бы бабушки этого паренька, Антошина.
– И вы еще спрашиваете, почему я решил, что ее убили? – воскликнул Бабурин. – Потому что ее специально заманили на эту хату!
– Кто? – спросили мы одновременно с Куропаткиным.
– Да этот Антошин и заманил! Для того, чтобы убить!
– Возможно, он и позвал ее, – согласилась я. – Но вряд ли для того, чтобы убить. Скорее всего, хотел просто провести с нею время. К тому же Кристина нажаловалась ему, что ушла из дома, и сама высказала пожелание «оторваться по-взрослому».
По виду Куропаткина я определила, что он согласен с моей версией.
– Да как вы все не понимаете… – Бабурин обвел нас тяжелым взглядом. – Он же специально ее позвал, чтобы вколоть эту дрянь! Заморочил голову!
– Но зачем ему-то это нужно?
– Да потому что его наняли! Бабки заплатили – и все! А он наркоша, родную мать за бабки на тот свет отправит, не то что мою дочь!
Я отметила, что после смерти Кристины Бабурин постоянно употребляет сочетание «моя дочь», хотя раньше не произносил ничего подобного.
– Но он сам при смерти, – заметила я.
– Вот именно! При смерти! А моя дочь мертва! А он жив! – орал Бабурин, сжимая и разжимая кулаки. – Это как раз и говорит о том, что он ее отравил! А что сам перебрал, так это для отвода глаз!
Версия Бабурина, конечно, имела право на существование, но выглядела не слишком убедительной. Алексей Федорович же был настроен более чем решительно.
– Так, все! – наконец произнес он. – Я отправляюсь к ним на стрелу. А вы как хотите. Останетесь – я сам с ним разберусь. Как сказал, так и сделаю! Только смотрите, как бы завтра не поубивали вас самих и ваших детей! У тебя, Иваныч, их нет, ты собачками отделался! Зато уж как берег, а? А они все равно их достали! Так что после собачек и до тебя доберутся, если их не тормознуть! Я говорил, сразу нужно было мочить! Сразу!
Голос Бабурина сорвался на истерические нотки. Я видела, что остановить его невозможно. По взгляду Куропаткина поняла, что тот все-таки намерен составить Бабурину компанию. Он направился в прихожую вслед за продолжавшим что-то с ненавистью бормотать Бабуриным.
Ильичеву ничего не оставалось делать, как последовать за компаньонами. А мне, разумеется, сопровождать клиента.
Оставив Елену Константиновну спящей в спальне, мы вышли из квартиры, и Бабурин запер ее на ключ. После он сразу же забрался в свою «БМВ», сел за руль, громко хлопнув дверцей, и тут же дал по газам. Куропаткин с сомнением посмотрел на его маневры, но никак их не прокомментировал и направился к своему автомобилю. Мы с Ильичевым погрузились в его «Тойоту», и я повела ее за бабуринской машиной.
Бабурин ехал быстро, не останавливаясь и порой даже нарушая правила. Ильичев сидел бледный и нахмуренный, но я видела, что он не собирается увиливать от встречи с представителями «Атланта».
– О чем думаете? – бросила я, чтобы хоть немного разрядить повисшее в салоне напряжение.
– Об Ане, – чуть помедлив, ответил Ильичев. – О своей дочери. И об Ирине, конечно. Через три дня они должны вернуться из Египта. Я могу, конечно, отправить их куда-нибудь еще, хоть в Японию, но невозможно же прятаться до конца жизни!
– Успокойтесь, думаю, этого не придется делать, – сказала я. – Сегодняшняя встреча многое прояснит. Возможно, после нее и не понадобится ничего предпринимать.
– Хорошо, если так, – согласился Ильичев. – Но мне почему-то кажется, что все это только начало…
Если честно, где-то в душе я разделяла его чувство.
– Куда мы хоть едем-то? – поинтересовалась у Ильичева.
Тот пожал плечами.
– Не знаю. Один салон «Атланта» находится в Юбилейном, другой – на Пятой Дачной. Это самые крупные. Есть еще другие, но непонятно, с кем Бабурин собирается там беседовать… Не с продавцами же разбираться!
– Может быть, он едет в центральный офис? – предположила я. – Или прямо домой к хозяину? Кстати, кто разговаривал с вами по поводу продажи акций?
– Некто Овчинников и Левицкий. Овчинников – начальник службы безопасности концерна, Левицкий – директор. Типа нашего Алдонина. А хозяин… Истинный хозяин «Атланта», господин Крученин, живет в Москве и в нашем городе появляется редко.
– Уж не в аэропорт ли направляется наш Алексей Федорович, чтобы прямиком лететь в столицу? – усмехнулась я.
– Ну, это вряд ли. Надеюсь, его не до такой степени переклинило.
«Я тоже надеюсь», – подумала я, поскольку «переклин» Бабурина был налицо. Наконец он свернул на улицу Соколовую и остановился через пару метров. Выйдя из машины, дождался, когда мы все подъедем, и сказал:
– Значит, так. Я базарил с пацанами, они сказали, что всю грязную работу в «Атланте» выполняет Бугаенко. Это шестерка из бригады Овчинникова. Так что если кто и причастен к смерти моей дочери, так это он.
– А куда мы приехали? – спросила я.
– Здесь контора Овчинникова находится. А Бугаенко почти всегда с ним бок о бок. В салонах он не работает, там другая охрана. А Бугаенко фейс-контроль не пройдет, – неожиданно ухмыльнулся Бабурин. – Его только для специальных дел держат. Он дебил отмороженный.
Беседа с отмороженным дебилом не сулила положительных эмоций. Особенно если учесть, что сам Бабурин, по моему убеждению, недалеко ушел… А два отмороженных дебила могут наломать дров. Поэтому я обменялась взглядом с Куропаткиным, и мне показалось, что он понял меня без слов. Нам с Николаем Ивановичем предстояло держать ухо востро. На Ильичева я даже не рассчитывала – главное, чтобы не рыпался и не мешал. Впрочем, в том, что осторожный Ильичев не станет лезть на рожон, я была почти уверена.
«Контора» начальника службы безопасности Овчинникова располагалась в новеньком двухэтажном здании белого кирпича с высоким крылечком и зарешеченными квадратными окнами. Глядя на это строение, трудно было предположить, что здесь находится охранная служба. Скорее оно походило на уютный загородный коттеджик, рассчитанный на небольшую семью.
Мы подъехали прямо к крыльцу, и Бабурин решительно направился вперед. Однако оснащенная домофоном металлическая дверь оказалась заперта.
Бабурин смерил ее взглядом и надавил на кнопку толстым пальцем. В ответ на вопросительную реплику мрачно пробасил:
– Свои.
– Кто – свои? – продолжали допытываться из офиса.
– Ладно, открывай, базар есть! – не выдержал Бабурин.
Открывать не спешили, видимо, взяв время посовещаться. Бабурин снова надавил на кнопку и угрожающе произнес:
– Открывайте по-хорошему!
За дверью молчали, и Алексей Федорович перестал себя сдерживать:
– Открывай, сказал, а то сейчас разнесу ваш гребаный замок в щепки!
И для пущей убедительности грохнул по металлу тяжелыми кулачищами. Через несколько секунд на пороге возникла высокая, крепкая фигура мужчины с сединой на висках. Мужчина был в костюме, под которым я углядела контур бронежилета. За поясом виднелась кобура пистолета. Он смотрел на Бабурина несколько высокомерно и снисходительно.
– Что за дела? – холодно спросил мужчина.
– Базар есть, – коротко ответил Бабурин, делая движение вперед и оттесняя мужчину вглубь.
Тот нисколько не стушевался от бабуринского натиска, не спеша отступил, пропуская его в свои апартаменты, и, чуть насмешливо прищурившись, посмотрел на нас. Я, Куропаткин и Ильичев молча прошли следом. Дверь захлопнулась.
Мы оказались в узком коридоре. Первым по нему шествовал Бабурин. Но так как дверей в коридоре было несколько, а он, видимо, не знал, которая именно из них ему нужна, то Алексей Федорович вскоре остановился и, повернувшись к шествовавшему за ним мужчине в бронежилете, спросил:
– Где Бугай?
– Ты что хотел-то? – в ответ спросил мужчина.
– Бугай где? – взревел Бабурин. – Базар к нему есть!
Из одной из дверей вдруг вынырнул еще один человек, долговязый и нескладный. У него было на редкость некрасивое лицо, которое к тому же пересекал неровный шрам наискосок. Круглые глаза, похожие на совиные, пытливо пялились на нас.
«Ну и рожа!» – невольно подумала я.
– Ну, и о чем базар? – с угрожающей интонацией спросила рожа.
– А ты не знаешь? – сдвинул брови Бабурин и рванулся вперед.
Куропаткин успел ухватить его за плечо. Бабурин попытался вырваться, но Николай Иванович с неожиданной силой задержал его. Жилистая рука Куропаткина стальной хваткой держала крепыша Бабурина. Тут вперед выступил мужчина с благородной сединой на висках и скрытом под одеждой бронежилете, открывший нам дверь.
– Раз такое дело, может, пройдем, побазарим нормально? Чего в коридоре-то толпиться? – спросил он.
Бабурин шевельнул губой, чтобы что-то сказать, но Куропаткин опередил его.
– Пройдем, – согласно кивнул он. – Куда?
– Бугай, пропусти, – приказал тот, и долговязый тип со страшной физиономией посторонился.
