- Я помню одно: когда я сел в такси, этой чертовой монтировки при мне уже не было. У меня тогда все в голове смешалось. Вообще-то адвокат, которого мне взяли родители, запрещает мне говорить на эту тему - я только ради Норин согласился с вами встретиться. Про вас говорят, что вы гений, но даже вы ничего для меня не сделаете. Моя песенка спета.
В течение нескольких секунд Вулф неотрывно смотрел ему в глаза. Наконец сказал:
- Вполне возможно, сэр, что это так, и все мои усилия окажутся тщетными. Однако ваша сестра искренне верит в вашу невиновность.
- А что ещё ожидать от сестры? - грустно улыбнулся Майкл. - Ей ведь не хочется, чтобы меня изжарили на электрическом стуле.
- А вот вам хочется, - заметил Вулф.
- А что мне ещё делать? Я ведь не жалею, что отправил Линвилла к праотцам. Поступил с ним так, как он того заслуживал. Более того, доведись мне пережить все это заново, я бы его опять убил: монтировкой, голыми руками - чем угодно... Я знаю, мистер Вулф, что ваши услуги стоят очень дорого - и это вполне справедливо. Я знаю также, что Норин может позволить себе потратить такие деньги, хотя, на мой взгляд, это совершенное безрассудство. Давайте договоримся так: верните ей деньги, а я возмещу вам всю сумму в обмен на ваше обещание бросить мое дело. Это ведь и вправду безнадежно, поверьте мне. Полиция задержала кого нужно.
- Что ж, мистер Джеймс, ваше предложение не лишено привлекательности, - согласился Вулф. - Более того, при определенных обстоятельствах я был бы готов даже рссмотреть его, однако сейчас вынужден отказаться.
- А в чем дело - вы не верите, что у меня есть деньги? - резко спросил Майкл.
- Напротив, мистер Джеймс, я совершенно уверен, что они у вас есть.
- Тогда что вас заботит? Вы сказали, что "при определенных обстоятельствах" вы бы, как вы выразились, были бы готовы рассмотреть мое предложение. Что вы имели в виду? Что это за обстоятельства?
Вулф слегка переместил свою махину в кресле.
- Первым и основополагающим обстоятельством для меня стала бы виновность лица, сделавшего мне это предложение. Вы же, сэр, совершенно очевидно, к убийству непричастны.
Майкл Джеймс привстал было, гневно посмотрел на Вулфа, ответившего ему не менее свирепым взглядом, и - снова уселся.
- Послушайте, Вулф, - сказал он, - возможно, вы и гений, но на сей раз вы сели в лужу. Неужто вы и вправду считаете, что получите денежки моей сестры - после того, как я чистосердечно сознался в убийстве Линвилла? Если да, то у вас с головой не все в порядке. Крыша поехала.
Тут я должен прерваться и признаться вам, что на самом деле Джеймс такое выражение не употреблял. Дело в том, что Вулф строго настаивал на том, чтобы в своих изложениях я избегал матерщины, по возможности, заменяя самые крепкие словечки эвфемизмами. На сей раз я обошелся оборотом "крыша поехала", но вы вправе подставить вместо него другие слова. Возможно, даже угадаете.
Вулф же в ответ только хрюкнул и возразил:
- На мой взгляд, ваша сестра вплне способна найти верное применение своим средствам. Будь я шарлатаном, она бы это поняла сразу - и поступила соответствующим образом. Впрочем, если хотите, можете поделиться с ней своими соображениями относительно моих намерений - это отнюдь не возбраняется.
- Именно так я и сделаю! - воскликнул Майкл, выскакивая из кресла. Где она?
Я вывел Майкла в прихожую, оставив Вулфа наедине с любимой забавой пивом и книгой, - и сопроводил в гостиную. Норин, завидев нас , поспешно встала; в течение нескольких секунд брат с сестрой молча смотрели друг на друга.
Я прервал эту сцену, заявив, что они могут остаться и обсудить сложившееся положение наедине. Норин, по-моему, хотела воспользоваться моим советом, тогда как Майклу явно не терпелось удрать как можно быстрее. Он буквально взашей вытолкал сестру на улицу. Дождь снаружи уже перестал, а вот в воздухе висела устойчивая сырость. Уже на крыльце Норин обернулась и кинула на меня извиняющийся взгляд - мол, что делать, таков наш Майкл.
- Ну что, как вам наш юный подозреваемый? - спросил я Вулфа, вернувшись в кабинет.
- Пф! Этот человек невинен, как новоpожденный ягненок, - фыркнул Вулф.
- Точно. Если он хоть ногой ступал в этот гараж, то я - нобелевский лауреат по ядерной физике!
Вулф поморщился и раскрыл новую книгу. "Краткую историю времени" Стивена В. Хокинга. Рабочий день для него завершился, а я был не в настроении его шпынять. В конце концов завтрашний распорядок был мне уже известен, а у Вулфа, стань я снова, как он выражается, "несносным надоедалой", вполне хватило бы извращенной наглости, чтобы отменить уже данные мне поручения.
По воскресеньям устоявшийся с незапамятных времен в нашем особняке жесткий распорядок дня получает передышку. У Фрица в воскресенье выходной день, хотя иногда он остается дома и помогает нам с Вулфом сварганить что-нибудь съедобное на обед. Однако чаще он все-таки отсутствует, и тогда Его Пузачеству ничего не остается, как самому метаться по кухне, занимаясь стряпней. Оранжерейное расписание в такие дни тоже летит к чертям. Теодор обычно на весь день уезжает к сестре в Нью-Джерси, и Вулф лишь для очистки совести заглядывает наверх, да и то не всегда. Как правило, он целый день бьет баклуши, развалившись в своем слоновьем кресле и разгадывая кроссворд в воскресном выпуске "Таймс".
У меня по воскресеньям планы обычно бывают самые неопределенные. Я тоже ковыряюсь на кухне, особенно по утрам, а потом, покончив штудировать собственный экземпляр "Таймс", частенько навещаю Лили в её пентхаузе. Порой мы обедаем у неё или посещаем какой-нибудь концерт, шоу, а то и на бейсбольный матч заглянем. Если же Лили занята, то я развлекаюсь сам, например, приглашаю на бейсбол Сола или даже жертвую свой билет заезжим шулерам - как в последний раз.
На самом деле я вовсе не прочь поработать и в воскресенье, тем более что даже Вулф - зануда из зануд - и тот понимает, что пот, пролитый в выходной день, стоит двух будней, и вполне охотно компенсирует мне затраченное время. Что, кстати, и позволяет мне порой улизнуть в загородную резиденцию Лили, что близ Катоны, и приплюсовать несколько деньков к уик-энду, не разрывая отпуска.
А клоню я к тому, что решил посвятить это туманное воскресное утро Дугласу Роджеку. Правда, когда я, покончив с омлетом, колбаской, тостом, апельсиновым соком, двумя чашками кофе и воскресным выпуском "Таймс", встал из-за стола, потянулся и объявил Вулфу, что отправляюсь на промысел, было уже начало двенадцатого. Вулф одобрительно хрюкнул, но глаз от газеты не оторвал; тогда я, со свойственным мне остроумием пожаловался, что он меня недооценивает, после чего нацепил парадный костюм и, напомнив Вулфу, чтобы запер за мной дверь, был таков. Излишняя осторожность не мешала, поскольку Вулф успел обзавестись таким количеством врагов, которое не поместилось бы и в Мэдисон Сквер Гардене, а наш адрес был известен почти всем.
Для разгара июля в Нью-Йорке, денечек выдался приятно прохладным; в воздухе попахивало дождем. Поначалу я подумал было взять из гаража "мерседес" - как-никак, Роджек жил по ту сторону Ист-Ривер, - но потом остановил свой выбор на такси, которое поймал на Восьмой авеню. Услышав про Бруклин-хайтс, водитель заартачился, но стоило мне спросить его фамилию и записать в блокнот номер, как он сменил гнев на милость и ворчливо разрешил сесть в машину; весь путь мы проделали, храня гордое молчание, что меня как нельзя более устроило.
Двадцать две минуты и один мост спустя я очутился на зеленом, обсаженном высокими деревьями холме, застроенном весьма богатыми на вид домами. В основном, меня окружали трех - и четырехэтажные особняки, фасады которых выглядели как лица молодящихся женщин, пару лет назад сделавших подтяжку кожи. Детей в виду не было - не удивительно, если принять во внимание стоимость жилья в окрестных домах.
Особняк Роджека, отделанный с тем же изяществом, что и окружающие строения, насчитывал три этажа, а сам Роджек, судя по наклейкам на почтовом ящике, проживал один в квартире 3-Н. Либо отпрыск богатых родителей либо знал, как добывать золото в каньонах Уолл-стрит. Я надавил кнопку его звонка и услышал в ответ ещё одно писклявое "да?" в домофон. Не успел я сказать, что являюсь другом Норин Джеймс, как послышалось жужжание, и входная дверь распахнулась. Я поднялся по ухоженной лестнице на третий этаж и увидел худощавую физиономию, таращившуюся на меня из-за приоткрытой двери.
- Что вам угодно, - пожелала знать физиономия.
- Вы, должно быть, Дуглас Роджек? - осведомился я своим наидружелюбнейшим тоном, присовокупив к нему широчайшую улыбку.
- Да. А вы кто?
Дверь открылась чуть шире, и я увидел перед собой довольно серьезную личность с удлиненным высоколобым лицом, широковатыми скулами и почти песочной всклокоченной шевелюрой. Владелец квартиры встретил меня в брюках цвета хаки и синей рубашке с расстегнутым воротничком. На пальце поблескивал колледжский перстенек с темно-синим камнем.
