– Послушай, почему ты так кричишь на меня? – не выдержала Галина. – Я на твои, что ли, деньги, хочу ее нанять?
– А получается, что на мои! – отрезал Костров. – Премии-то я лишаюсь!
– Не ты один, а мы все, и я в том числе, – попробовала возразить Галина Сергеевна, но Костров продолжал разоряться:
– И вообще!.. Я вам сколько идей подкидывал, чтобы повысить рейтинг кафе? Вы мне не только за них не заплатили, а еще и не воспользовались ими! Вот и пожинаете теперь плоды своего легкомыслия! А я еще и платить за это должен!
– Да почему ты-то? – попыталась вклиниться Галина Сергеевна в гневный поток речей своего заместителя.
– Да потому! – не приводя никаких логических доводов, махнул рукой Костров. – Одним словом, вы как хотите, Галина Сергеевна, а я уволюсь!
И он решительно прошагал к двери кабинета. У выхода он круто развернулся и отчеканил:
– Словом, выбирайте, Галина Сергеевна: или она – или я!
И вышел в коридор.
– Ты, словно ревнивый муж, предлагаешь мне выбор между собою и любовником! – еще не придя в себя от изумления, воскликнула Галина. Потом, увидев, что менеджера уже и след простыл, она вздохнула и покачала головой. – И какая муха его укусила? – сказала она уже тише.
Инцидент, по ее мнению, не стоил выеденного яйца. Галина не могла понять, с чего это Костров так завелся. Жара, что ли, лишила его остатков рациональности?
«Ладно, к вечеру успокоится», – решила про себя Галина и занялась своими обычными делами.
Однако к вечеру выяснилось, что у истории имеется продолжение. Закончив рабочий день, Галина решила поехать на дачу, так как завтра у нее должен был быть законный выходной. В кафе ее в этот день заменял Костров. Супруг ее, Анатолий, находился в отъезде, но Галину это не смущало: она сама прекрасно водила машину. Единственное, что ее слегка насторожило, так это отсутствие экспедитора в кафе незадолго до ее ухода. Но кто-то из официанток сообщил ей, что вроде бы Владимир Леонидович уехал за покупками для кухни на служебной машине, и Галина успокоилась.
Вечер на даче она провела хорошо, отдохнула от жары, периодически окунаясь в волжские волны на пляже. Однако следующий день явно не был днем Галины Сергеевны Пивоваровой…
Началось с того, что она проснулась от шума дождя и, чертыхнувшись, увидела, что идет даже не дождь, а ливень. Просидев полдня дома, Галина осторожно высунулась на улицу и увидела, что все дорожки размыты, покрыты влажной грязью. Пришлось ей вновь скрыться в доме и бить баклуши. После обеда солнце принялось палить пуще прежнего, а когда к вечеру Галина Сергеевна собралась возвращаться в город, выяснилось, что ее автомобиль не заводится…
Такого с Галининой «Ауди» еще никогда не случалось! Решив сперва, что это какое-то временное недоразумение, Галина подождала некоторое время, затем вновь сделала попытку завести двигатель. Он молчал, как мертвый.
Будучи отличным водителем, механиком Галина была никудышным. То есть во внутреннем устройстве машины она не разбиралась совсем. Помочь ей мог бы тот же Владимир Леонидович Костров, который соображал в моторах прекрасно и в считаные минуты мог установить причину неполадки и устранить ее. И Галина Сергеевна набрала номер его сотового.
Сначала Костров не брал трубку, что изрядно разозлило Галину Сергеевну: ей уже пора было возвращаться, так как дома оставались без присмотра две ее дочери, четырнадцати и шестнадцати лет, – возраст как раз такой, что одних их оставлять вроде бы давно уже можно, а с другой стороны, в чем-то – еще опаснее, чем совсем маленьких детей. И отсутствие родителей в течение двух ночей подряд вряд ли положительно отразилось на их воспитании, по мнению Пивоваровой.
Галина упорно набирала номер Кострова. Наконец, не выдержав, она послала ему эсэмэску, весьма решительного и конкретного содержания. После этого экспедитор милостиво позвонил ей сам. Выслушав излияния начальницы по поводу ее злоключений, он спокойно ответил:
– Приехать никак не могу, Галина Сергеевна. У меня бензин кончился. А денег вы мне не оставили…
– Ну, заправь из своих, я тебе сразу же отдам! – недоуменно попросила Пивоварова.
– К тому же поломка у вас может оказаться серьезной, – словно не слыша Галину, продолжал менеджер-экспедитор издевательским, как ей показалось, тоном. – Так что оставьте свои надежды выбраться с дачи на своей «Ауди». Ей вообще уже, честно говоря, на свалку пора!
– На какую свалку, ей всего пять лет!
– Вот именно! – заметил Костров.
– Но мне же нужно попасть домой, ты же понимаешь, у меня девчонки там одни! – прокручивая в уме, в какой бараний рог она согнет зарвавшегося менеджера, когда вернется, принялась убеждать его Галина.
– Так в чем проблема-то, Галина Сергеевна? – спокойно отреагировал Владимир Леонидович. – Садитесь и поезжайте!
– На чем?! – чуть не взвыла Галина.
– На электричке, – все так же невозмутимо посоветовал ей Костров.
– Да ты что, рехнулся, что ли, в конце концов! – уже не сдерживаясь, закричала Пивоварова.
– А что такого-то? – удивился ее заместитель. – Я вот на свою дачу всегда на электричке езжу: и дешевле, и машина не портится!
– Да я даже расписания не знаю… – упавшим голосом призналась Галина, осознав наконец, что Костров не шутит и помощи от него ей не дождаться.
– А вы узнайте, Галина Сергеевна, узнайте! – угодливо предложил Костров. – Там, на станции, оно и висит, крупными такими буквами все напечатано!
– Да мне до станции топать минут тридцать! – чуть не плача, сказала Галина.
– А ничего страшного! Пешие прогулки полезны для фигуры. А то вы что-то засиделись в своем кабинете-то, Галина Сергеевна! Да и на работу, с работы постоянно в автомобильчике катаетесь… Так и форму потерять недолго! Да… А у вас супруг, так сказать, молодой еще…
– Ну, погоди… – тихо произнесла Галина, сатанея от злости. – Вот я вернусь – и мы с тобой по-другому поговорим! Ты у меня не то что премии – зарплаты лишишься!
– Да, кстати, Галина Сергеевна, я вам как раз хотел сообщить, что я у вас больше не работаю. Меня пригласили в кофейню «Восток-Запад». Управляющим. С завтрашнего дня можно приступать. Чудное место – прохладно, уютно, работы немного! Зарплата, кстати, в два раза выше, погодные перемены, опять же, на количество посетителей не влияют. А вам всего хорошего, Галина Сергеевна, приятно было с вами работать!
И Костров, насвистывая, отключил связь. Галина несколько секунд стояла, ошеломленная, не в силах ни сказать ничего, ни сделать.
– Ну, подлец… – наконец протянула она, медленно кладя мобильник в сумку. – Ничего. Отольются тебе мои слезы!
В растерянности она набрала номер супруга, но тот оказался вне зоны доступа. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: он находился в другом городе. Рассчитывать ей оставалось только на саму себя.
В Галине постепенно и уверенно просыпалась деловая женщина. Уже вечерело, а домой требовалось попасть во что бы то ни стало. Электрички ходили примерно до половины десятого. Она посмотрела на часы и нахмурилась. Это означало, что нужно немедленно хватать сумку и быстрым шагом топать на станцию. Что она и сделала, скрашивая себе дорогу тем, что сочиняла, каким изощренным издевательствам она подвергнет Кострова, если коварный экспедитор еще когда-нибудь повстречается на ее пути.
Купив билет, она наконец с облегчением опустилась на жесткую скамейку. Плохо было то, что Галина впопыхах не позаботилась о прохладительных напитках и теперь страдала еще и от жажды. От легкого холодка, принесенного утренним дождем, не осталось и следа, и теперь Галине предстояло терпеть до города.
К счастью, оказалось, что в электричках разносят как питье, так и всевозможные закуски: от горячих пирожков до холодного мороженого. Купив литровую бутылку кока-колы и большое эскимо, Галина подумала, что не все в этой жизни так плохо…
Дальнейший путь, в принципе, прошел сносно. Периодически пассажирам досаждали доморощенные музыканты, сипловатыми голосами распевавшие что-нибудь из шансона: то разудало-разухабистое, то лирическое, со слезой. Появлялись и совсем юные ребята, с неумелыми, но все же приятными голосами, снабженные гитарой и даже флейтой, явно ученики какого-нибудь училища культуры. Одному из них Галина даже сунула десять рублей.
Затем пошли какие-то сомнительные личности, без пола и возраста, беженки, погорельцы… Галина уже не реагировала на них. Полуприкрыв глаза, она дремала, изредка поглядывая в окно и считая, сколько остановок осталось до железнодорожного вокзала.
Когда ехать оставалось не более десяти минут, в вагоне появилась молодая девушка, в цветастом платке, совсем немодном, из-под которого выбивались длинные светлые пряди, и с серо-голубыми, с поволокой, глазищами на пол-лица. Она не рассказывала никаких душещипательных историй, просто тихонько встала у двери и завела песню – удивительно мелодичным и чистым голосом.
