Он почувствовал азарт, какой всегда испытывал на рыбалке, когда знал, что во тьме озера прячется громадная рыбина. Он чувствовал удовлетворение охотника, выследившего жертву. Все чувства обострились.
Оставалось еще три ангела. Он вытер липкую змеиную кровь о брюки. Занял прежнее положение и приготовился к казни очередного врага.
Со второй змеей все прошло так же удачно, как и с первой. Но с последними охота чуть не закончилась трагедией. Они явились одновременно: одна на десять сантиметров впереди другой.
Он порешил сначала последнюю, и прижался в угол. Но и первая змея оказалась гильотинирована; ее перерубило почти пополам. Фредрик чудом избежал ее острых зубов, опрокинул матрас и перескочил через него в комнату. Затем быстро бросил матрас на то место, где по его расчетам лежали отрубленные головы и изуродованная последняя змея. Прижал матрас к полу, уселся на него и почувствовал судорожные движения искалеченного гада. Он был наготове, когда змея показалась из-под матраса, разинув пасть с капающим в бессильной злобе ядом. К счастью, ему удалось отрубить ей голову с первой же попытки.
Дело сделано. В затоне не осталось рыбы. А в его раю — ангелов.
Фредрик почувствовал, что обливается потом и без сил рухнул на матрас. Нашел шнурок и зашнуровал ботинок. Вот так. Первый раунд между Фредриком Дрюмом и полковником Тавалланом, командиром четвертого пехотного полка, закончился со счетом 1:0 в пользу Фредрика.
Все происходило в тишине, без оружейных залпов и звука фанфар.
Он прислушался. Кажется, к двери кто-то подкрался.
С трудом он поднялся на ноги, нашарил кувшин и залпом выпил остатки воды. Собрал останки змей в углу и положил на место матраса. Что еще ему уготовил полковник? Пулю в затылок?
Фредрик расхохотался во весь голос. Ему пришла замечательная мысль: он поднял змеиные тела и после долгих трудов наконец сумел устроить их над дверью так, чтобы они упали на голову первому, кто войдет в камеру.
В отличном настроении улегся на матрас и закрыл глаза.
Голубой свет. Он должен обрести голубой свет и ясность мысли. Он жив, тут нет сомнений, никогда еще Фредрик Дрюм не жил такой полной жизнью, как сейчас.
Мелочи.
Все вокруг мелочи. Полковник, змеи, идиотская террористическая акция военных, все это мелочи. Мелочи, которые страшно раздражали. Он должен избавиться от них. Прикинуться готовым к сотрудничеству? Может, тогда они отпустят его? Его покажут по телевизору, но какое это имеет значение? Мир узнает, что он жив, и, естественно, это породит некоторую панику. Ну и что? Ведь он сам был в морге и опознал собственное тело. По спине пробежали мурашки.
Он должен обмануть эту стаю павианов. Обвести их вокруг пальца, чтобы все их медали, пуговицы и звезды упали на землю, как листва во время листопада. Кажется, у него появилась идея.
Возле двери кто-то завозился. Наверное, полковник терял терпение. До Фредрика донеслись приглушенные голоса. Затем Таваллан крикнул:
— Мистер Дрюм? Вы не изменили своего решения?
Тишина. Он не собирался разговаривать с ними. Пусть умрут от любопытства. Скоро уже, скоро обовьются змеи вокруг шеи своего хозяина.
— Мистер Дрюм?
Они отодвинули засов, но не спешили открывать дверь. Вероятно, они сами боялись змей, которых без зазрения совести бросили на его растерзание, и сейчас опасались, что ползучие твари перейдут на сторону пленника и кинутся на них из темноты.
Зажглась лампочка, и Фредрик зажмурился.
— Мистер Дрюм. Мы готовы убрать змей, как только вы дадите свое согласие. Только скажите, что вы на нашей стороне. Может быть, стоит убрать их прямо сейчас? Вы не укушены? — Голос полковника Таваллана звучал не очень уверенно.
Фредрик хмыкнул. Наконец дверь тихонько стала приоткрываться, тела змей упали вниз, раздался придушенный вскрик. Фредрик успел разглядеть коричневую форму, кто-то отпрыгнул вглубь коридора. После чего раздались выстрелы, чуть ли не пушечный залп, от которого со стен и потолка посыпалась штукатурка. До него донеслись ужасающие арабские ругательства.
Затем наступила тишина.
Дверь оставалась приоткрытой.
Фредрик рванулся к выходу и выглянул. Полковник стоял в самом конце коридора с двумя солдатами и в ужасе глазел на четыре искалеченных змеиных тела, валявшихся на полу у двери. Кругом было полно голубого порохового дыма.
— Прошу прощения, надеюсь, никто не пострадал? — спросил с иронией Фредрик.
Судя по лицу полковника, его только что искупали в натриевом растворе и подготовили к бальзамированию. Но он взял себя в руки, моргнул пару раз и шагнул к Фредрику.
— ОК, мистер Дрюм. Вы выдержали испытание. Но у нас есть более простые и надежные способы воздействия. Я спрашиваю вас в последний раз: вы готовы выступить завтра утром с заявлением?
— Yes-s, sir. Спросите мою шляпу, и она вам кивнет в ответ.
— Что такое?
— Шутка. Моя шляпа и есть я. Мелочи.
— Ну-ну. Хорошо. Значит, вы согласны. Полное взаимопонимание? — Полковник был готов расплыться в улыбке.
— С радостью и с париком принимаю ваше предложение, полковник Таваллан. Кажется, вы командир четвертого пехотного полка? — Немного лести не помешает. Все это мелочи, мелочи.
Полковник вытянулся по стойке «смирно». На мгновение Фредрику стала жалко беднягу, который ничего не видел в жизни и совсем поглупел от жара пустыни и душных казарм. Получеловек с ничтожной душонкой был результатом всех лишений, которым подверг себя по собственной же инициативе, только бы достичь сегодняшнего положения. Ему осталось недолго радоваться жизни, вскоре он упадет лапками кверху, как отравленный дихлофосом таракан. Например, если зарплата будет снижена на тридцать процентов. Деньги одно, а общественный статус совсем другое. Статус — это звезды и мишура, которые и делают офицера таким важным.
От этих альтруистических раздумий его оторвал голос полковника:
— Четвертый пехотный полк, мистер Дрюм. Самый лучший полк в египетской армии. Вы уже прочитали наше заявление? — Он смахнул с рукава невидимую соринку.
— Мои усы — моя гордость. Никаких проблем. Я прочту ваше заявление со всем блеском моего таланта. — Он изо всех сил старался не расхохотаться.
Полковник отступил назад и отдал ему честь. Затем сказал что-то солдатам, и те мгновенно испарились. Фредрик вернулся в камеру, собрал змеиные головы, сложил их в корзинку, спрятал остатки металлической тарелки под матрасом и поставил корзинку вместе с кувшином перед дверью. Полковник по-прежнему торчал, как столб, в коридоре.
— Свет, — сказал Фредрик, — мне будет удобнее, если вы выключите свет и дадите мне поспать. Утром я должен хорошо выглядеть, вы меня понимаете?
— Конечно, мистер Дрюм. Спокойной ночи! — Полковник Таваллан закрыл дверь и задвинул засов. Через несколько секунд свет погас.
Они могли держать его в плену вечно. Никто не станет его разыскивать. Фредрик Дрюм умер. Они могли выстрелить ему в затылок, и никто не обвинил бы их в убийстве. Таково реальное положение вещей.
Но игра продолжалась.
Четыре змеиных головы. Мудрость змей в вакууме смерти передалась ему. По комнате растекался голубой свет. Нематериальное пламя. На стенах плясали тени химер.
Сконцентрируйся.
Он перешагнул невидимую грань между реальностью и воображением, он был в мире, где не существовало мелочей, где все было важно. Фредрик лежал с открытыми глазами, но его мысли были где-то очень далеко.
Иероглифы, Khi'elim khu. Луч солнца прорвался сквозь облачную завесу, туман веков, серый бетон; картина пустыни подернулась дымкой, песчинки стали двигаться и уплывать вдаль. Трава. Финиковые пальмы, голубое озеро, белые цапли с золотыми носами, белый мрамор храма. Два царства. Нижнее и Верхнее. Верхнее и Нижнее.[12] Все сливается воедино.
Смотри — вот с небес спускается главный строитель! Это Имхотеп, мудрый, непревзойденный, записавший свои секреты в большую книгу, которую хранил в хрустальном ларце. Песок превращается в стекло. Стекло содержит секреты хрусталя. В миллионе песчинок заключена божественная мудрость. Имхотеп рассказывает о принципах жизни: Khat, Ab, Ка и Sekhen, Khaibit, Ва и Sahu, Ren и Khu. Он делает так, что одно маленькое существо впитывает в себя свойства многих особей. Имхотеп учит наших царей тайнам жизни и создает осязаемое олицетворение мудрости, принципов, возведя из песчинок сооружение, устремленное в Космос, пристанище божественного начала и живого человека, дворец главного принципа, Khu, не загадки, а сущности самой жизни. Существующее не существует, существующее существует, Имхотеп — это Гор, сын Осириса. Он подарил нам письмо и показал картину мира, он воспользовался волшебной силой песка; песка, самого безжизненного и ничтожного материала, способного гореть и сверкать ярче огня. Имхотеп обучил нас строительству, и мы украсили страну храмами Имхотепа во славу божественного царя. Будет сохранена жизненная сила каждого существа, ни один лучик жизненной энергии не пропадет даром, все будет использовано в процессе, которому никогда не будет конца. Так жизнь становится вечной, и так стираются границы смерти. Царство духа и материи объединяются. Сооружение бессмертно и хранит имена всех. Книга Имхотепа в хрустальном ларце и есть сокровище нашего сердца. Вечность мудра, и каждая заповедь мастера вырублена в камне из долины Нила.
