Ознакомительная версия.
Ну, обкумарилась девица, это рано или поздно непременно с ней случилось бы, чего огород-то городить! Нет же, не прокатывает у высокого руководства такая версия. Не может дочка такой великой женщины, как Марианна Степановна Волина, сдохнуть, как законченный нарик. Это непременно убийство, считало все то же руководство, которое никакого отношения к их ведомству не имело, а значит, и не получало нагоняев за нераскрытые убийства. А что убийство это никогда не станет раскрытым, Санчес до одиннадцати часов понедельника верил. Но вот после одиннадцати ему поступили свеженькие результаты экспертизы, и они-то и заставили его набрать номер мобильного Дмитриева, который на этот момент отирался на фирме «Октава» и пытался разговорить секретаршу Волиной.
– Слышь, Димыч! – зашептал он, будто его кто-то мог подслушать в их же кабинете. – Ты давай бери-ка там за жабры этого героя-любовника да вези его тихонечко сюда.
– Под предлогом? – не сразу понял его Дмитриев.
– Ну, придумай что-нибудь. Скажи, что на опознание или еще чего. Смотри, чтобы не занервничал и по дороге к нам не успел адвокатской бригадой обрасти.
– Да что случилось-то, Саш, можешь толком объяснить? – тут же заволновался Дмитриев, которому Лозовский этот тайно был симпатичен.
Он даже сочувствовал бедному малому, которого зажали в такие тиски мама с дочкой. Конечно, в глубине души Дмитриев понимал, что Лозовский проявил мягкотелость, малодушие. Мог бы послать обеих. Мог бы и уволиться в конце концов. А с другой стороны…
Он ведь очень интеллигентен был – этот парень. Такие обычно на отношения не сразу решаются и на разрыв оных тоже. Каждая из этих женщин могла рвать ему душу, рвать на части, между прочим. Он мог запутаться, мучаться. Почему-то Дмитриеву все именно так и представлялось. И уволиться ему могла Волина не позволить. Либо потом устроить такую травлю по городу, что бедный малый работы дворника не нашел бы. И в то, что Лозовский был примитивным альфонсом, в чем был уверен Саша Давыдов, Андрей не верил.
Он же съехал с квартиры, которую ему подарила Волина? Съехал.
Ключи оставил на столике в прихожей после того, как Марианна, не дав ему возможности объясниться и порвать с ней, убежала? Оставил.
И что самое главное смущало в Лозовском Дмитриева, это то, что он видел его мучения.
Парень явно переживал. Его буквально выворачивало, когда они начинали говорить о Марианне. А может, он любил ее, потому и больно ему было?..
– А может, он убил ее, оттого его и колотит, а, Андрюша? Ты об этом не думал? Что он не закоренелый убийца и переживает после содеянного, я еще могу поверить, но во все остальное… С трудом!
И вот теперь Саша звонил своему другу и уговаривал, не возбуждая подозрений, притащить Лозовского к ним в отделение.
– Привезу, не сомневайся, – проворчал Дмитриев. – Только говори, не томи, что там у тебя?
– А у меня вот что, Андрюша! – потряс в воздухе бумажкой с заключением экспертов Саша, будто тот мог его видеть.
– Что? Что?! Ну!
– У меня есть пальчики, которые принадлежат мужчине.
– И ты решил, что это его пальчики?
– Вот привезешь любовничка, тогда и узнаем.
– А где обнаружены были? В квартире убитой? – сразу сообразил Дмитриев, не просто же так распирало Сашку, не просто так тот задыхался от ликования.
– В ней, милый, в ней, – закивал Давыдов. – Мало того, на голенище сапога убитой отчетливый отпечаток, который не принадлежит домработнице и самой убитой. Так еще и на ящиках, которые вывернутыми в квартире валялись. И на ручке входной двери.
– Он что, идиот совершенный? – с досады Андрей выругался. – Считаешь, он убил, наставил везде отпечатков, чтобы нам легче работалось, и теперь играет в несознанку? Саш, согласись, это нелепица полная. К тому же… Она же обкололась.
– Да, Андрюша, как будто так. Но… – Саша скорчил себе гримасу в стекле книжного шкафа. – Но кайф ей могли и продлить, не так ли? Она могла быть под кайфом, а ей еще вкатили. Так как?
– Разберемся… – ворчливо отозвался Дмитриев и предупредил: – Ты только не гони лошадей, Сашок. А то напрыгнешь на человека сразу…
Он не то чтобы сразу на Лозовского напрыгнул, не то чтобы сразу стал того обвинять в убийстве, которое еще даже экспертизой подтверждено не было, но на мозги принялся капать сразу, прямо без переходов. Только-только Лозовскому пальчики откатали, только пригласили к нему в кабинет, как он тут же начал нудить:
– Ярослав Всеволодович, вам же легче станет, если вы во всем сознаетесь… Облегчите душу, так сказать. Ведь ночей, поди, не спите, размышляя о том, что сотворили. Не спите ведь, нет, Ярослав Всеволодович?
– Сплю прекрасно, – отвечал с достоинством Лозовский, но видно было, что парень перепуган насмерть. – У меня нет повода для угрызений совести. Я никого не убивал, не грабил и размышлениям на тему: тварь ли я дрожащая или человек, поверьте, не предаюсь.
– Отлично, Ярослав Всеволодович, – скалился зубастым ртом Давыдов, мысленно подгоняя экспертов, которые наверняка уже сбегали за пончиками и жрут их с чаем вместо того, чтобы сличать отпечатки. – Отлично, но… У нас есть неоспоримые доказательства того, что в ночь убийства Волиной Аллы вы были у нее на квартире и устроили там настоящий погром. Соседи слышали какой-то скандал под утро. Так что скажете?
– Бред! – фыркнул Лозовский, но побледнел так сильно, что ему, казалось, два мгновения до обморока. – Я не был там! И уж тем более не скандалил с Аллой.
– И не хватали ее за ноги? Так?
Давыдов удовлетворенно хмыкнул, уловив очередную волну испуга, торкнувшую Лозовского.
– С чего это мне хватать ее за ноги? – еле сумел тот выдавить через пару минут.
– Ну… Вам виднее… Может, хотели ее оттащить куда-то. Может, держали ее за ноги, чтобы дозу вкатить лошадиную, после которой она уж точно не очнется. Вы знали, что Алла Волина была наркоманкой со стажем?
– Бред какой-то! – тут уж совершенно непритворно возмутился Ярослав Лозовский и, не удержавшись, постучал себя кулаком по лбу: – Вы в своем уме, что говорите такое? Алла – и наркоманка со стажем! Да Марианна ее скорее сама бы убила, чем позволила ей этим заниматься…
– А раз ей самой не удалось, она попросила вас? – тут же перебил его Давыдов, не переставая совершенно по-шакальи скалиться.
Знал, что оскал его отвратителен. Знал, что до противного делает его схожим с гадким поедателем трупов. Долго отвыкал, чтобы не пугать им знакомых девчонок, да и просто знакомых и их друзей, но вот с преступниками позволял себе так гнусно скалиться. Для устрашения скорее всего.
– Меня никто не просил! – повысил голос Лозовский.
– Ага, вас никто не просил, вы, стало быть, сами решили ее убить, так?
– Ни черта не так! Я никого не убивал! Никого не держал за ноги, никого никуда не тащил, я не убивал, понятно!!!
Лозовский отдышался, поправил галстук, но узла почему-то не ослабил. Может, неряшливости в одежде никогда не допускал, даже в таких крайних случаях? А потом с явным раздражением попросил:
– Знаете, как вас там…
– Александр Иванович, – услужливо подсказал Давыдов.
– Знаете, Александр Иванович, если вы решили меня арестовать, то арестовывайте, но избавьте, бога ради, от этой пародии на допрос!
– Не понял! – оскорбился Саша Давыдов.
А в глубине души тут же посетовал на себя, что, возможно, он где-то перебрал. А ведь Дмитриев его предупреждал.
А он че? Он ничего! Он так, немного поскалился и только. Может, все же перестарался?..
– Что вы тут сидите и ерничаете? К каждому слову цепляетесь, какие-то нелепые домыслы строите. У вас есть факты, свидетельствующие против меня? Предъявите их мне. Нет? Тогда я пошел.
– А вот тут вы, господин Лозовский, ошибаетесь. Никуда вы не пойдете! Я имею полное право задержать вас на трое суток до выяснения обстоятельств, а потом…
– Про потом я знаю, – обреченно вздохнул Лозовский. – Мне надо позвонить.
– Адвокату?
– Нет. – Он немного помялся, потом все же выговорил через силу: – Жене.
– Жене?!
Давыдова будто кто по темечку ударил, так он потрясен был в эту минуту.
Какая, к черту, жена, если Дмитриев утверждал, что Волина и Лозовский были свободными людьми и отношения их ни у кого, кроме дочери, ревности вызвать не могли?! Какая жена, если в паспорте у Ярослава Всеволодовича пусто?
– Она моя гражданская жена, – пояснил тот после его вопроса.
– И давно?
– Нет. Недавно. А что, и это мне в вину может быть вменено?
– Разберемся, – тут же надулся Давыдов, не зная, что сказать в этом случае.
Эх, был бы сейчас в кабинете рядом с ним Андрюха, уверенности бы в нем куда как больше было бы. И не давил бы на его авторитет силой своей интеллигентности этот красавчик в галстуке.
А в чем, собственно, быть ему уверенным? В чем?! В том, что ему, Давыдову Александру Ивановичу, никогда не удастся доказать то, что именно Лозовский убил Аллу Волину? В том, что Давыдов не найдет ни одной прямой улики, свидетельствующей о причастности Лозовского к преступлению? Да пошел он!..
Ознакомительная версия.
