– Интересная у нас с вами встреча получилась, – усмехнулась я. – И главное, неожиданная!
Рубальский молчал. Я выразительно обвела взглядом комнату.
– Хочу заметить, что вы – очень беспокойный гость, – произнесла я. – Это я ощутила еще во время вашего присутствия у меня. Сегодняшнее ваше поведение это красноречиво подтверждает.
Рубальский лишь вздохнул, словно полководец, признающий свое поражение, и развел руками, давая понять, что ему нечего на это возразить.
– Ладно, шутки в сторону, – посерьезнела я. – Давайте-ка по-быстрому колитесь, что вы намеревались здесь найти?
– Ничего, – механически ответил Рубальский.
– Слушайте, мне некогда с вами возиться, – со вздохом произнесла я, убирая пистолет. – Если вы пытаетесь убедить меня, что просто зашли в гости в отсутствие хозяйки, не зажигая света, и решили дождаться ее, от скуки переворошив ее квартиру вверх дном, – дело ваше. Это я в том смысле, что вы можете настаивать на этом бреде. Но к вашему сведению, я уже позвонила в полицию, и они должны прибыть сюда в считаные минуты, если я не отзвонюсь и не скажу, что тревога была ложной. А я сделаю это только в том случае, если вы будете со мной откровенны! В противном случае я просто переадресую вас полиции. Хоть я и сама умею прекрасно снимать показания, полиция в этом деле тоже сильна. Только они не будут с вами настолько любезны. Народ этот, знаете ли, не слишком-то образованный и не обремененный культурным багажом, к творческой среде не относится, так что методы их будут, мягко говоря, грубоватыми…
Рубальский невесело усмехнулся уголком рта.
– Да не запугивайте вы меня! – махнул он рукой. – Я, конечно, не звезда мирового уровня, но и не бомж и не социально неустойчивый элемент, так что… Бить меня по почкам они точно не станут. Другое дело, что мне просто выгоднее побеседовать с вами, чем с полицией.
– Вот и отлично! – одобрила я. – Давайте объединим наши интересы и оба получим выгоду. Так что вы искали в квартире Валерии?
Рубальский вздохнул, потом махнул рукой и просто сказал:
– Пистолет.
– Пистолет? – Я не могла скрыть удивления. – Вас об этом попросил Минаев?
– Да нет же! – досадливо поморщился Рубальский. – Это мой пистолет. Вы в полицию-то позвоните, отмените их приезд. Я все расскажу. Или вы это просто придумали? – усмехнулся он.
Не отвечая, я достала сотовый и набрала номер Папазяна.
– Гарик, отбой, – проговорила я в трубку. – Все в порядке.
– Да? – с живостью отозвался Папазян. – Значит, у тебя свободный вечер? И мы могли бы провести его вместе?
– С чего ты взял, что у меня свободный вечер?
– Ну, ты же не интересуешься номерами, о которых просила меня узнать днем? Значит, тебя это не волнует. Я даже смею надеяться, что ты наконец-то, как и положено нормальной женщине, поняла, что в работе сыщика мало приятных нюансов и гораздо лучше проводить вечера с любимым мужчиной, чем с пистолетом!
– Зря надеешься, – отрезала я. – У меня нет любимого мужчины. Что же касается номеров, я как раз хотела тебя спросить о результатах.
– Ах, Таня, Таня! – с укором и сожалением проговорил Гарик. – Как ты потом будешь жалеть о своем легкомыслии! И очень скоро… Годы-то ведь идут, а, Таня? Уже меньше поступает предложений о свидании вечером – так ведь, а? Вон уже и морщинки при дневном освещении заметны, и за преступниками гоняться все труднее, а дома вечерами по-прежнему никто не ждет…
Гарик говорил все это с сочувствием в голосе, в котором при этом отчетливо слышались язвительные интонации.
– Так, давай пройдемся по номерам! – решительно перебила я его – Папазяну таки удалось меня задеть.
Гарик что-то пробормотал, вздохнул и, моментально перейдя на деловой тон, произнес:
– Значит, синяя «девятка» зарегистрирована на имя Сергея Викторовича Кузнецова, тридцати шести лет от роду. Сам Кузнецов чист – в смысле, в нашей базе данных на него ничего нет. То есть не судим, не привлекался и т. п.
– Да что ты мне разжевываешь, это я поняла! Адрес его есть?
– Есть, – ответил Папазян с нотками таинственности в голосе. – Но сначала по «бэхе». Владельцем ее является некий Теймуразов Самвел Мерабович. Адресок тоже есть.
– Он тоже чист?
– Как слеза младенца!
Что-то в голосе Папазяна, которого я знала много лет, указывало на то, что это еще не все и главная новость ждет меня впереди.
– Ну, не томи, выкладывай, – потребовала я. – Так и вижу, как ты весь сияешь, как… голый зад при луне!
– Работа частного детектива делает тебя грубой и неженственной! – уколол Гарик.
– Таковой меня делает общение с занудными полицейскими! – парировала я.
Эффект был смазан, но Папазян все равно постарался придать торжественности моменту.
– Зачитываю адреса! – произнес он. – Проспект Космонавтов, шестьдесят четыре. – Гарик выдержал паузу и многозначительно произнес: – Второй адрес: Теймуразова… Улица Авангардная, 25.
– Насколько я знаю, в Тарасове нет ни проспекта Космонавтов, ни улицы Авангардной, – заметила я.
– Умница моя! – снисходительно похвалил меня Папазян. – Нет и не может быть, поскольку оба этих адреса находятся в славном городе Екатеринбурге!
– Опа, – присвистнула я.
– Это тебе поможет или только помешает? – полюбопытствовал Папазян.
– Пока еще сама не знаю, Гарик. Информация, что называется, к размышлению.
– Так, может быть, мы поразмышляем над ней сегодня вместе? – с живостью предложил Папазян.
– С радостью бы, Гарик, но никак не могу.
– Ты неблагодарна! Информация, как я понимаю, весьма для тебя важная. А ты опять отказываешься от свидания в пользу какой-то ерунды, вместо того чтобы провести вечер с мужчиной!
– Не поверишь, Гарик! – с улыбкой отозвалась я. – Но в данный момент я как раз провожу вечер с мужчиной. И вполне даже привлекательным, – усмехнулась я, покосившись на заскучавшего Рубальского.
И не успел Папазян ничего возразить, как я разъединила связь.
– Забудьте о моей последней фразе, – обратилась я к музыканту. – У нас с вами чисто деловая встреча. Итак, вернемся к предмету разговора, то бишь к пистолету. Почему вы ищете его здесь? И кстати, откуда он у вас?
Рубальский помолчал немного, потом сказал:
– Я сейчас по порядку все вам расскажу.
Дед Андрея Рубальского был личностью героической, выдающейся. Одаренный от природы различными талантами, он шестнадцатилетним пацаном сбежал на фронт и, не имея толком образования, кроме сельской семилетки, проявил недюжинные способности в разведке. Он обладал не только замечательным актерским талантом, но и фантастическим чутьем, без которого любой, даже очень хорошо обученный разведчик ни на что не годится. Он водил за нос немцев прямо под ним – носом, если можно так скаламбурить. Простоватого вида веснушчатый парень не вызывал никаких подозрений и часто служил у немцев объектом для шуток, в ответ на которые лишь глуповато хлопал ресницами и улыбался. А сам замечал абсолютно все и передавал полученные сведения в штаб. Ни разу не попался, прошел всю войну, отпраздновал вместе со всей страной День Победы, но возвращаться к гражданской жизни не захотел. Он очень любил риск, практически был лишен чувства страха и не чурался различных авантюр.
После войны дед, конечно, восполнил пробелы в образовании, но штабная карьера его не слишком-то прельщала, и он в основном лично принимал участие во всякого рода боевых операциях. При этом неугомонный характер постоянно заставлял его нарушать дисциплину и резать правду-матку всем в глаза, за что он неоднократно подвергался взысканиям. Никто ему был не указ, хоть и сам генерал! Высоких чинов дед в итоге не достиг, да и особо не стремился к этому, но своим боевым путем был вполне доволен. Сейчас, когда ему было уже изрядно за восемьдесят, дед, конечно, утихомирился и сидел дома, периодически вспоминая свое славное боевое прошлое с оставшимися в живых сослуживцами. А в свое время, в конце сороковых, он попал в Эстонию и на протяжении десяти лет гонял «лесных братьев». В те годы он обзавелся кое-каким оружием, которое не стал потом сдавать, оставил себе. Среди его арсенала был и старый пистолет «ТТ», особенно им любимый. Он мечтал подарить его сыну, но тот не пошел по военной стезе, стал врачом. Расстроенный дед обрадовался рождению внука и понадеялся, что хотя бы тот пойдет по его стопам. Но и тут его ждало разочарование: Андрюша с детства увлекался музыкой и с гораздо бо́льшим воодушевлением лупил по клавишам фортепиано, чем интересовался игрой в войну. Дед обиделся – надолго – и решил оставить пистолет у себя.
Однако прошли годы, дед ослаб здоровьем и почувствовал, что недолго уже ему осталось радоваться этому свету… Забылись все прошлые обиды, вернулось желание подарить внуку пистолет – хотя бы просто так.
И вот наступил день, когда дед торжественно выложил перед слегка ошеломленным Андреем тяжелый пистолет. Внук-музыкант, хоть и был далек от военного дела, сразу определил, что пистолет, несмотря на то что старый, но самый что ни на есть настоящий, боевой. Это был старый «ТТ» времен Отечественной войны, с поцарапанным стволом, но в целом – в отличном состоянии. Видимо, дед бережно ухаживал за ним все это время. Пистолет был тщательно смазан и протерт.
