– Да погоди ты, Иваныч, комплиментами разбрасываться. Раз Татьяна сюда пожаловала, значит, на то были свои причины. Боюсь, что Димкино отравление – вовсе не несчастный случай…
– Гена, а ведь я тебе говорил: шибко подозрительным был тот паренек, – не без упрека напомнил Косицыну сосед.
– Ну ты же ничего толком не объяснил, – развел руками Геннадий Петрович.
– Александр Иванович, расскажите, пожалуйста, все с самого начала, – попросила я.
– Извольте, – кивнул Васильков. – Я только вчера приехал на дачу, поэтому пошел на рыбалку ближе к обеду. Танечка, помните место, где мы с вами сегодня утром встретились?
– Да, конечно.
– Так вот, там есть кусты боярышника…
– Я помню.
– Как раз за ними неумело прятался какой-то паренек с биноклем. Я не придал этому особого значения даже тогда, когда увидел его уже вместе с рыболовом на мостке. Они разговаривали как хорошие знакомые и даже выпивали. Это потом уже, когда Гена своему другу «неотложку» вызвал, я впустил в свою голову крамольные мысли – а что, если тот паренек был вовсе и не приятель Дмитрия, а как раз наоборот?
– Александр Иванович, вы описать того молодого человека можете?
– С виду обычный городской парень, никаких особых примет. Рост средний, телосложение нормальное…
– А серьги в ухе у него случайно не было?
– Издалека не разглядел. Врать не буду.
– Танечка, – встрял в наш диалог Косицын, – может, вы нам наконец расскажете, что происходит вокруг персоны моего друга? Неспроста, видимо, Настя наняла вас.
Настал момент, когда следовало как-то объяснить, зачем супруга Хохлова обратилась к моим услугам. Мужчины смотрели на меня, ожидая услышать нечто экстраординарное.
– Что происходит? Странный вопрос, – сказала я. – Геннадий Петрович, разве вы не знаете, что вокруг Хохлова уже давно сгущаются тучи?
– Откровенно говоря, я обратил внимание на то, что Диму стали чередой преследовать неприятности. Сколько ему нервов одна история с допингом попортила! Его ведь чуть с тренерской работы не сняли. А потом эта семейная драма…
– Про семейную драму не надо, лучше про допинг расскажите подробнее, – попросила я.
Мне без особых усилий удалось перевести стрелки с себя на хозяина коттеджа. Косицын охотно принялся вещать о сомнительных биодобавках, на которые подсел самый перспективный пловец-юниор, тренировавшийся у Хохлова. По сути, эта история мало чем отличалась от версии, которую мне рассказала Анастасия Валерьевна. Разница была лишь в том, что в интерпретации Геннадия Петровича этот инцидент коснулся Дмитрия Олеговича гораздо глубже, нежели его супруга представляла себе. Моя клиентка вообще не вспомнила о том ЧП, пока я не задала ей несколько наводящих вопросов. Похоже, проблемы в ее бизнесе затмили для нее все остальное. Супруг видел это и решил не добавлять своей жене-бизнесвумен лишних хлопот, поэтому умолчал о том, что может лишиться работы. Анастасия Валерьевна углядела в этой истории только тот аспект, что было уязвлено профессиональное самолюбие ее супруга, ведь его воспитанники не заработали золотых медалей.
– Хохлову было очень непросто доказать, что это не он заставлял Игоря Масленникова принимать запрещенные препараты. Ведь мамаша этого мальчика не только не сразу призналась, что сама «проявила инициативу» по поддержанию здоровья своего сына, и приписала эту инициативу его тренеру! Только поддержка других детей, их родителей, а также некоторых коллег помогла Дмитрию Олеговичу вернуть свое доброе имя. А знаете, что самое непонятное во всей этой истории? – спросил Геннадий Петрович и сам же ответил: – Хохлов не смог найти ту даму-дистрибьютора, у которой госпожа Масленникова приобретала биодобавки, ее телефон постоянно был отключен. Зато он вышел на другого распространителя продукции фирмы «Оушен-клуб» и отдал мне на анализ новую упаковку БАД «Суперфорс» и ту, что осталась у Масленникова. В нашей лаборатории провели сравнительный анализ. Как вы думаете, что из этого вышло?
– Это оказались совершенно разные препараты, – предположила я.
– Абсолютно! – подтвердил Косицын.
– Выходит, кто-то сознательно подсунул Игорю левую упаковку, – размышляла я вслух. – Этот кто-то знал, что Масленников будет проходить медкомиссию, что у него обязательно возьмут кровь на химанализ…
– Я не понял: так это Дмитрия хотели подставить или его воспитанника? – уточнил Васильков.
– История темная, никто в ней так до конца не разобрался, – признался Геннадий Петрович.
– Скажите, может, у Дмитрия Олеговича имелись какие-то собственные догадки по этому поводу? – осведомилась я.
– Он решил, что это просто недоразумение. Я был того же мнения, – признался Косицын.
Василькову кто-то позвонил на мобильник.
– Ничего сама не трогай, я скоро вернусь, – сказал он в трубу, потом обратился ко мне: – Жена ничего без меня сделать не может. Танечка, если ко мне вопросов больше нет, я пойду?
– Да-да, конечно, идите, Александр Иванович, больше вопросов к вам нет. Спасибо за помощь.
– Обращайтесь, если что. Гена даст вам номер моего телефона, – Васильков попрощался с нами и поспешил к себе.
– Танечка, неужели тот случай как-то связан с тем, что случилось вчера? – поинтересовался Косицын.
Я ответила в обтекаемой форме:
– Не исключено. Тем более что в обоих случаях использовались какие-то химикаты.
– Не понимаю, кому все это нужно? А Настя, она-то что думает? Вероятно, она кого-то подозревает, раз наняла вас?
– Нет, Анастасия Валерьевна сама теряется в догадках. Кстати, Геннадий Петрович, вы случайно не знаете Сергея Касаткина?
– Нет, впервые слышу это имя. Кто это? – поинтересовался приятель Хохлова.
– Возможно, этот человек причастен ко всему, что происходит вокруг семьи Хохловых. Не исключено, что он увлекается химией. Да, вот еще что: вы не в Агафоновке раньше жили?
– Нет, я почти всю свою жизнь прожил в центре Тарасова. А при чем здесь Агафоновка?
– Может, и ни при чем. Геннадий Петрович, в какую больницу положили Дмитрия Олеговича?
– В третью городскую. Знаете, Танечка, у меня там сестра работает. Она как раз в ночь дежурила. Утром она мне позвонила и сказала, что Хохлов еще в реанимации, его состояние стабильно тяжелое. Естественно, к нему пока никого не пускают. Жену, наверное, пустили бы, но я не стал звонить Насте. Вы ведь понимаете почему?
– Да, конечно, но я буду вынуждена все ей рассказать.
– Понимаю, это ваша работа.
Я уточнила у Косицына кое-какую информацию и попрощалась с ним. Сев в машину, я набрала номер Хохловой. Ее мобильник был в зоне действия, только ответа не последовало. Это меня насторожило. На всякий случай я позвонила ей в офис.
– Дизайнерская фирма «Агафон», – сказала секретарша.
– Здравствуйте, я могу поговорить с Анастасией Валерьевной?
– Ее нет.
– А когда она будет?
– Я не знаю. А вы по какому вопросу? Может быть, вас соединить с заместителем директора?
– Нет, спасибо, – сказала я и отключилась.
Домашний телефон Хохловой тоже молчал. Я завела машину и поехала в Тарасов. Уже в центре города я попала в пробку и, воспользовавшись этим, принялась эксплуатировать свой мобильник. Набрав номер сотового телефона своей клиентки, я начала считать длинные гудки. После десятого надеяться было уже не на что, и я отключилась. Молчание Анастасии Валерьевны показалось мне странным. Более того, в свете всех последних событий в мою голову полезли самые мрачные мысли. Как бы этот Химик не подобрался вплотную и к Хохловой! Почему она не отвечает? Забыла мобильник дома? Отключила звук и не слышит моих звонков? А почему секретарша не может сказать ничего вразумительного? Ответов на эти вопросы у меня не было.
Пробка потихоньку рассосалась, и я поехала в сторону третьей городской больницы. У меня имелось несколько способов справиться о состоянии Дмитрия Олеговича. Можно было выяснить, кто лечащий врач Хохлова, найти его, представиться близкой родственницей больного или даже его женой и задать интересовавшие меня вопросы. Можно позвонить моему бывшему однокласснику Петьке Родионову, ныне нейрохирургу, и попросить его раздобыть для меня информацию о пациенте из другого отделения. А можно сразу же пойти к главному врачу, моему бывшему клиенту. Надо сказать, Николай Арнольдович Шторм был очень благодарен мне за то, что я для него сделала несколько месяцев тому назад, и даже сказал на прощание, что я всегда могу рассчитывать на его помощь. Наверное, он имел в виду помощь медицинского характера, но я была уверена: Шторм не откажет мне и в информационной поддержке. Увы, главврача на месте не оказалось, Родионов был на операции, а в отделение, где лежал Хохлов, меня не пустили из-за отсутствия белого халата и бахил. Вот не везет так не везет!
Если бахилы я купила в аптеке, находившейся в другом корпусе, то с халатом получился облом. Правда, мне подсказали, как найти санитарку, которая делает бизнес на аренде халатов, но и там меня ждала неудача. Какой-то мужик забрал у нее последний халат прямо у меня из-под носа.
