Одни живут только сегодняшним днем, а другие всю жизнь тоскуют по дням своей молодости. И даже не обязательно молодости - просто по тем временам, когда им было хорошо и радостно. А музыка - просто примета времени. Даже слушая классиков, которые жили за сто, за двести, а то и за триста лет до наших дней, каждый вспоминает и думает о чем-то своем, видит какую-то картину, которая не видна никому, кроме него.
- Вы, товарищ майор, так до "плешки" докатитесь со своими "битлами", продолжал между тем водитель, уверенно развивая успех и закрепляясь на отвоеванных, как ему казалось, позициях.
- До чего я докачусь? - не понял майор.
- "Плешка", - повторил водитель таким тоном, словно говорил с умственно отсталым. - Есть в скверике на Гоголевском такое местечко, где битломаны собираются.
- Битломаны? - удивился Чиж. - Надо же! И много их в Москве?
- Да кто их считал? Они ребята, в общем, безобидные, не сатанисты какие-нибудь. Не дебоширят, записями обмениваются, разговаривают.
Все одно и то же - у кого какой альбом, как будто с тех пор что-то новое могло на рынке появиться, да кто лучше - Леннон или этот.., вот же, забываю его, черта, все время... Маккартни, вот! да где в каком году какой концерт был... Старые, косматые, кто седой, кто лысый... И молодежь есть. Тоже волосатые. Придут, рты разинут и этих старых трепачей слушают, как будто те им что-то умное втирают. Гитарами бренчат... Вроде клуба, в общем. Ну, сейчас не семьдесят второй, так их и не трогает никто. А вы что, правда не в курсе?
- А зачем? - вздохнул Чиж и ткнул окурок в пепельницу. - Не люблю я тусовок. За день на работе так натусуешься, что ноги не держат. Какие уж тут клубы!
- И то верно, - согласился водитель. - После этой работы только стакан хлопнуть да на боковую.
- Вот! - подняв кверху указательный палец, веско произнес Чиж. Наконец-то ты что-то умное изрек.
- Так это ж у всех так, - сказал водитель. - У всей, понимаешь, великой России две беды: с вечера жажда, а с утра похмелюга.
- Истину глаголешь, брат мой, - дьяконским басом пророкотал Чиж и скривился от внезапно толкнувшейся в затылок головной боли.
Водитель, верно истолковав его гримасу, хитро прищурился и тоном опытного провокатора предложил:
- Так может, пивка, товарищ майор?
- Ммм? - вопросительно промычал Чиж и уставился на водителя. Только теперь он почувствовал, до какой степени у него пересохло во рту. А уж в горле-то, в горле!.. - У тебя что же, и пиво есть?
- Обижаете, товарищ майор, - сказал водитель. - Не вы один по утрам болеете, другие тоже. А служебный автомобиль - это вроде реанимации на колесах. Для своих, конечно. Так открыть бутылочку? Правда, у меня всего одна осталась.
- Одна? - Чиж поморщился. - Ну, ты, реаниматор... Этим, братец ты мой, только во рту напакостишь, вот и вся реанимация.
- Подумаешь, проблема, - сказал водитель. Тон его Чижу не понравился: было в нем что-то плутоватое, лакейское. - Тут до магазина рукой подать. Четверть часа туда, столько же обратно... Это пешком. Если надо, я мигом сгоняю.
- Но-но, - сказал Чиж. - Ты на работе или где? Сгоняет он... А если ехать придется?
- Какое там ехать! Где это видано, чтобы сесть в засаду и через полчаса клиента дождаться! Нам тут до вечера куковать, не меньше. Да вы же сами говорили. А на всякий пожарный я вам ключик оставлю. Неужто вы с этим корытом не справитесь? А я бы заодно сигарет себе купил. И жрать охота так, что сил никаких нету. А, товарищ майор? Николай Гаврилович!
Чиж почесал переносицу, искоса посмотрел на водителя и тяжело вздохнул.
- Ох и змей же ты, - сказал он. - Ладно, шагай. Вот тебе деньги. Только лесом, понял? Не дай бог, на клиента сослепу набежишь... И быстро. Одна нога здесь, другая там. Стой!
Водитель, который уже наполовину выбрался из машины, замер в неудобной позе.
- Пиво отдай, - сказал ему Чиж.
Когда водитель скрылся, двигаясь с почти комичной осторожностью и нарочито оглядываясь по сторонам, Чиж усмехнулся, выбрался из машины и на всякий случай пересел за руль. Он не верил в то, что Абзац может появиться здесь до возвращения водителя, но рисковать не хотелось. В одной руке у майора была отданная ему запасливым водителем бутылка "Балтики", в другой табельный пистолет. Чижу не впервой было пользоваться пистолетом в качестве открывалки, и на этот раз он, как обычно, мастерски справился с задачей. Пиво зашипело, пенясь и выпирая из горлышка. Майор дал газу выйти и лишь после этого снял с бутылки жестяной колпачок.
Пиво, как и следовало ожидать, оказалось тепловатым, но в данный момент майор был уверен в том, что никогда в жизни ему не приходилось пробовать ничего вкуснее. Он пил мелкими, скупыми глотками, стараясь растянуть удовольствие, краем уха вслушивался в треск и хрипы, которые доносились из динамика рации, и от нечего делать следил за подъездной аллеей, что упиралась в ворота кондрашовской дачи.
Он думал об Абзаце, перебирая в уме многочисленные слухи и редкие крупицы фактов, которыми располагала столичная милиция. Согласно слухам, Абзац был волком-одиночкой, который всегда выбирал в пестром стаде соотечественников самых жирных, самых сильных и, как правило, самых грязных самцов. Ни одна из жертв, отправленных на тот свет киллером по прозвищу Абзац, не вызывала у Чижа ни сострадания, ни жалости. Эти люди топтали землю лишь по недосмотру Господа Бога, и, будь Чиж рядовым обывателем, он не видел бы ничего дурного в том, что кто-то взял на себя тяжелый и грязный труд исправить эту ошибку. К сожалению, Николай Гаврилович Чиж был не рядовым обывателем, а майором уголовного розыска, и деятельность Абзаца находилась в сфере его профессиональных интересов.
Кроме того, майор Чиж давно перестал верить сказкам о благородных разбойниках. По-русски "киллер" - это убийца. Душегуб, иначе говоря. Чтобы одного за другим, как мишени в тире, шлепать живых людей, нужен особый склад характера. Для киллера человеческая жизнь стоит ровно столько, сколько готов заплатить за нее заказчик. А моральные нормы - вещь весьма расплывчатая и нестойкая. Даже те, которые мы устанавливаем для себя сами. В один прекрасный день этот Абзац мог махнуть рукой на свои принципы, если они у него вообще имелись, а не были высосаны из пальца одуревшими от безделья и скверной кормежки постояльцами Матросской Тишины, и превратиться в обычного наемного стрелка, которому наплевать, кто у него на мушке, лишь бы деньги платили.
Чиж отхлебнул пива и через стекло посмотрел, сколько осталось в бутылке. Какого черта, сказал он себе. Какого черта я пытаюсь разграничить эти два понятия: обыкновенный убийца и убийца с какими-то там принципами? Убийца с принципами - это маньяк, что, по сути дела, еще хуже, чем обыкновенный мокрушник. Ну хорошо, допустим, что легенды не врут и этот тип убивает только мерзавцев - бандитов, воров, насильников, рэкетиров... Ну и что это меняет? Он не Бог, не судья и даже не прокурор. На каких основаниях он выносит и приводит в исполнение свои приговоры? Как он определяет, правду ему говорит заказчик, когда рассказывает, какой негодяй и мерзавец его враг, или вешает лапшу на уши с целью устранить конкурента? Тем более что заказчики все, как один, сами хороши... А если однажды он ошибется и шлепнет хорошего человека?
Он посмотрел на часы. Водитель, наверное, уже дошел до магазина, если не застрял где-нибудь по дороге. Как его зовут-то, а? А впрочем, на кой черт он мне сдался, этот доморощенный меломан с замашками вороватого лакея... Нельзя, конечно, так думать о людях, но что делать, если это правда? Он-то небось идет сейчас по обочине и думает: Чиж этот, дескать, ни хрена в музыке не понимает, только и знает, что водку с пивом жрать да "битлов" своих слушать... Алкаш он, думает, этот ваш майор Чиж, и ничего больше. Хроник. И ведь тоже прав: что есть, того не отнимешь. Можно сколько угодно хорохориться, но шила в мешке не утаишь, особенно от себя самого. Хотя от себя - оно, наверное, и легче. Тут главное что? Главное - решить, чего ты сам хочешь. Хочешь уважать - уважай. А не хочешь - кто ж тебя неволит? Вон их сколько, таких свободных людей, по ЛТП, по тюрьмам, по чердакам и подвалам...
Он снова посмотрел бутылку на просвет. Пива в ней осталось меньше половины. Чиж криво усмехнулся и сделал еще один глоток, совсем маленький.
Вот и решай. Взвесь все хорошенько, приди к очевидному выводу и брось пить. Как это? Да вот так! Брось - и все. А если не получается - излови Абзаца и доставь его Кондрашову - живого, а еще лучше мертвого. После чего можно брать под козырек, запевать строевую песню и, чеканя шаг, отправляться прямиком в центр Маршака, где за совершенно немыслимые бабки приводят в порядок таких, как ты. Да чего там - таких! Небось среди тех, у кого водятся деньжата, встречаются типы и покруче... Ты себе лечись, а Кондратов за тебя заплатит. Украдет где-нибудь и заплатит, ему не впервой.
"Дерьмо, - пренебрежительно сказал себе Чиж. - Загадочная русская душа. Если в сиденье твоего стула нет торчащего гвоздя, его непременно нужно туда забить, да так, чтобы острием кверху и длиной сантиметров десять, чтобы уж до самой кости, до кишок чтобы... Эх!"
