— Действительно, — сказал Эльк. — А вашему брату оспу привили на том же месте?
Элла кивнула и удивленно спросила:
— Что с вами, мистер Эльк?
— Ничего, я всего лишь поперхнулся, — ответил сыщик и, улучив удобный момент, шепнул Дику:
— Я бы хотел с вами поговорить.
Дик проводил Эллу в дамский салон клуба и, вернувшись, застал сыщика созерцающим резьбу на потолке.
— В чем дело? — спросил Дик, подсаживаясь к нему.
— Человек, приговоренный к смерти в Глоучестере, — Рай Беннет, — ответил Эльк.
Дик побледнел, как полотно.
— Откуда вы это знаете?
— У меня скоро будет фотография, но она мне не нужна. У приговоренного в Глоучестере на правой кисти три рубца от прививки оспы.
— Вот оно что. А я удивился, когда вы заговорили об оспе. Что же нам теперь делать?
— Я вам лучше скажу, чего нам не следует делать. Мы ни в коем случае не должны говорить об этом мисс Беннет и ее отцу…
Прежде всего было решено отвезти Эллу к Дику домой. Всю дорогу Эльк болтал, не умолкая, и девушка не заметила их душевного состояния. Как только они оказались на месте, инспектор стал прощаться. В этот миг в передней раздался истерический крик. Не успел Гордон добежать до двери, как она распахнулась и в комнату влетела Лола Бассано.
— Гордон! О Господи, вы уже знаете?
— Тише! — прошептал Дик, но Лола была в таком возбуждении, что ничего не слышала и не понимала.
— Они поймали Рая и хотят повесить его, а Леу мертв! Несчастье свершилось!
— Мой брат?! — в ужасе воскликнула Элла.
Только теперь Лола заметила ее.
— Да, я узнала все. Это Лягушка сделал! Он давно разрабатывал этот план… Клянусь, я не о Леу плачу, нет! Но мальчик! Это моя вина, я его довела до гибели, Гордон! — рыдая, кричала Лола.
— Уведите ее, — попросил Дик, и сыщик вывел обессилевшую женщину.
— Это правда? — еле выговорила Элла.
— Боюсь, что да.
— Если б я только знала, где отец! — беря себя в руки, произнесла она.
— А ты не думаешь, что было бы лучше известить его, когда все прояснится?
— Да, ты прав, Дик. Отец пока ничего не должен знать.
Вернулся Эльк.
— Вам телеграмма, мисс Беннет. Я встретил посыльного у двери. Она, как я полагаю, прислана назад из Хорсхема.
— Открой, пожалуйста, Дик, — попросила девушка. — Возможно, это от отца.
Дик раскрыл телеграмму и прочитал:
«Пленку проявил. Не понимаю убийства. Навестите меня. Зелинский, улица Вардур».
— Что это может означать? — удивился Эльк.
— Я тоже не понимаю! — сказал Дик и обратился к Элле: — Твой отец не снимал пьес?
— Нет, дорогой, иначе я бы знала об этом. — А что за пленку он послал Зелинскому?
— Фильм о форелях. Но у него была еще одна пленка, испорченная. Он не хотел даже проявлять ее. По-видимому, он перепутал катушки.
— Мы немедленно должны отправиться к Зелинскому, — решил Эльк.
Приехав на Вардурскую улицу, они не застали Зелинского в конторе. Он как раз ушел обедать, и им пришлось полтора часа ждать его. Наконец он вернулся и провел их в маленький зал, на стене которого висел небольшой экран.
Зелинский потушил свет, и на экране появилась серая полоска земли с кустами и отверстие норы, из которой выглядывал странный зверек.
— Это барсук, — объяснил Зелинский.
Внезапно камера ушла вправо, будто ее кто-то толкнул. Теперь видны были двое бродяг. Один сидел, уткнув лицо в руки. Другой наливал что-то из бутылки в стакан.
— Леу Брэди, — шепнул Эльк. В это время второй бродяга поднял голову, и Элла, схватив Дика за руку, воскликнула:
— Это Рай! Дик, это Рай!
Они увидели, как Леу предложил ему выпить, как Рай с отвращением опорожнил стакан, потянулся, зевнув, прилег и заснул. Леу подошел и сунул ему бутылку в карман. Затем он вдруг обернулся. На экране появился еще один мужчина. Лица его не было видно, так как он находился спиной к камере. Они видели, как неизвестный поднял руку с револьвером, видели вспышку выстрела и повалившегося на землю Брэди. Убийца наклонился, вложил Раю в руку револьвер и стал лицом поворачиваться к камере… В этот момент пленка кончилась, и в зале зажегся свет.
— Он невиновен. Дик! Он невиновен! — в отчаянии закричала девушка.
Гордон взял ее за плечи и повелительным тоном сказал:
— Ты отправишься сейчас ко мне домой и будешь ждать моего возвращения. Ты не должна никуда выходить, а мы с Эльком предпримем все возможное.
Дав инспектору ряд поручений. Дик повез Эллу к себе. Возле подъезда его ожидал Жозуа Броад.
Они поднялись к Гордону. Дик проводил Эллу в свой кабинет и вернулся к американцу.
— Лола была у меня и все рассказала, — сообщил Броад. — Я знал, что они, переодетые бродягами, покинули город, но не ожидал такого финала. И не могу понять, зачем Лягушке все это нужно?
— Лягушка вчера ночью был у мисс Беннет и просил ее стать его женой. Если она согласится, он спасет Рая. Но я не могу поверить, чтобы весь этот чертовский план был затеян только ради этого.
— Только ради этого. Вы плохо знаете Лягушку, — ответил американец. — Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Я бы хотел попросить вас побыть немного с мисс Беннет, — ответил Дик.
Увидев входящего в кабинет американца, Элла умоляюще посмотрела на Дика. Ей казалось, что она не перенесет присутствия постороннего.
— Если вы пожелаете, мисс Беннет, — сказал Броад, — я тотчас же уйду. Я всего лишь хотел сообщить, что ваш брат, вне всякого сомнения, будет спасен.
— О Господи, у вас есть какие-нибудь сведения?
— Да, но не сердитесь, если я об этом пока умолчу, — весело произнес американец.
Гордон вызвал из гаража свою машину и отправился в прокуратуру, где подробно изложил все обстоятельства дела.
— Это в высшей степени странная история, — сказал главный прокурор, — но она не в моей компетенции. Вам следовало бы обратиться к государственному секретарю.
— Боюсь, мы ничем вам не сможем помочь, — ответил помощник государственного секретаря. — Мистер Уайтби сильно болен и находится на даче.
— А где вице-секретарь? — спросил Дик с отчаянием.
— В Сан-Ремо на конференции.
— Как далеко дача мистера Уайтби?
— Километрах в тридцати от города.
Дик записал адрес и через сорок минут бешеной гонки был на месте.
— Он вас не сможет принять, — доложил Дику камердинер. — У него только недавно был острый приступ подагры, а врачи предписали абсолютный покой.
— Дело касается жизни и смерти, — умолял Дик. — Я должен его видеть! Если он меня не примет, мне останется только обратиться лично к королю.
Все же мистер Уайтби его принял, и Гордон вкратце изложил суть дела.
— Но не могу же я ехать в Лондон, это физически невозможно. Когда должна состояться казнь?
— Завтра утром, ваше превосходительство.
Государственный секретарь забарабанил пальцами по столу.
— Я был бы варваром, если бы отказался просмотреть эту проклятую пленку. Вызовите из Лондона карету скорой помощи, или нет, пусть лучше пришлют карету из здешнего госпиталя — это будет быстрей.
Прошло однако два часа, прежде чем прибыла машина, и мистера Уайтби, проклинавшего свою ногу, на носилках внесли в автомобиль.
— А кто мне даст гарантию, что фильм не нарочно сняли, чтобы отсрочить казнь, или кто мне докажет, что снятый бродяга именно тот, о котором вы говорите? — спросил министр.
— Это доказательство у меня имеется, ваше превосходительство. Сегодня из Глоучестера были присланы две фотографии, — сказал Гордон, вынимая их из бумажника и протягивая министру.
— А ну-ка, прокрутите еще раз пленку, — приказал тот, когда фильм закончился. Министр посмотрел на Дика и спросил: — Вы из департамента прокурорского надзора? Я очень хорошо вас помню. Должен верить вашему слову. Необходимо возобновить следствие по этому делу и выяснить все подробности.
— Сердечно вам благодарен, ваше превосходительство, — сказал Дик и вытер пот с лица.
— Теперь едем в министерство внутренних дел, — проворчал министр. — Завтра я, по всей вероятности, буду проклинать ваше имя, но должен сознаться, что сейчас чувствую себя намного лучше.
В половине девятого отсрочка казни, готовая для подписи королю, была в руках Дика. К тому времени мистер Уайтби почувствовал себя настолько хорошо, что мог передвигаться с помощью одной только палки.
К королевскому дворцу подъезжали машина за машиной. Это был вечер первого бала в сезоне.
Мистер Уайтби, хромая, исчез в одном из залов. Вскоре он появился и поманил Дика пальцем… Когда через двадцать минут Гордон покинул дворец, у него в руках была бумага об отсрочке казни, подписанная королем.
Вернувшись в министерство внутренних дел, он бросился в свой кабинет, снял трубку и велел соединить себя с Глоучестером.
— Очень сожалею, но связь с Глоучестером прервана: на линии повреждены провода, — сообщила станция.
