Ознакомительная версия.
– Я так понимаю, что существовал первый вариант завещания? – спросила я.
– На самом деле было еще два. В первом вся собственность распределялась поровну между Анитой, Аамиром и Санджаем – тогда он еще был с отцом в более или менее нормальных отношениях. После гибели старшего сына господин Варма вызвал нашего отца и попросил переделать завещание. А последний вариант – вот он.
– Погодите, а как же второе завещание?
– Я его даже не видел, – покачал головой Кишан.
– Я тоже, – подтвердил Арджун. – Отец не хотел посвящать нас в подробности – считал, что второе завещание не имеет значения, так как утратило свою силу после написания последнего. Но я могу предположить, что в нем доля Аамира, скорее всего, дробилась между оставшимися наследниками – Анитой и Санджаем.
– Да, это логично, – пробормотала я. – У меня к вам еще один вопрос: говорила ли вам Анита о своем намерении продать недостроенную клинику в районе Тадж-Махала?
– Продать? – переспросил Кишан и посмотрел на брата. Тот пожал плечами. – Нет, ни о чем таком нам неизвестно… Может, отец знает?
Я ехала домой с Лалом, как обычно. Он время от времени поглядывал в зеркальце, будто желая убедиться, что я все еще там, на заднем сиденье автомобиля. То, что рассказал мне Милинд, и то, что я выяснила у Баджпаи, заставляло задуматься, и я не была уверена, что смогу самостоятельно во всем разобраться. Неужели кто-то из семьи мог иметь отношение к смерти отца? Если так, то убийца живет со мной под одной крышей, и это означает, что он в любой момент может попытаться избавиться и от меня, что ли?
Едва оказавшись дома, я кинулась в комнату прабабушки Кундалини, заперлась там и позвонила по сотовому Егору Балашову.
– Что произойдет с наследством, если меня не станет? – спросила я адвоката.
– Почему вы задаете такой странный вопрос? – удивился он. – Вам кто-то угрожает?
– Просто интересуюсь – на всякий пожарный случай. Так как?
– Насколько я помню, в завещании вашего отца нет распоряжений на этот счет – полагаю, все получат прямые наследники по закону.
– То есть моя мачеха и ее сын? – уточнила я.
– Да.
– Та-а-ак… Егор, вас нанимала фирма «Баджпаи и сыновья» для того, чтобы разыскать меня?
– Верно.
– А могу я, как частное лицо, нанять вас?
– Конечно, но вы уверены, что это необходимо, ведь Баджпаи…
– Это совершенно необходимо, Егор! – перебила я. – Боюсь, вы – единственный человек, на которого я могу положиться!
– Ну, раз так, то конечно. Может, объясните?
– Ой, объяснять долго! Пока что мне требуется от вас лишь одно – разобраться во всем том ворохе бумаг, которые перешли ко мне от отца.
– Есть английский вариант?
– Да. Я попрошу братьев Баджпаи все отсканировать и переправить вам по электронной почте, ладно?
– Что я должен искать?
– Любые нестыковки, но самое главное – документы, связанный с районом Тадж-Махала, где отец строил новую клинику аюрведы.
– Понял. Что-то еще?
– Нужно, чтобы вы поговорили с Винодом Баджпаи. Уточните у него два вопроса. Во-первых, известно ли ему о том, что Анита Варма хотела продать недостроенную клинику. И, во-вторых, где находится второй вариант завещания отца. Если он уничтожен, то хотя бы выясните, кто являлся наследниками.
– Э-э, Индира…
Голос Егора звучал как-то странно, и я с тревогой спросила:
– Что-то не так?
– Разве Кишан и Арджун ничего вам не сказали?
– А что они должны были сказать? Вы меня пугаете!
– Дело в том, что Винод Баджпаи снова в реанимации, и прогноз врачей неутешителен.
– Но почему?! Я ведь разговаривала с ним накануне отъезда, и он…
– Похоже, авария спровоцировала инфаркт. Это проявилось не сразу, и на фоне физических повреждений плохая кардиограмма показалась врачам делом обычным, но потом процесс пошел дальше, и Винода пришлось вернуть в реанимацию. Видимо, братья Баджпаи решили вас не расстраивать – только этим я могу объяснить то, что они вам не сообщили.
– Но они должны были! – воскликнула я. – Он спас мне жизнь… Кстати, как продвигается расследование аварии, ведь кто-то должен ответить за то, что произошло?!
– Пока что все стопорится, – вздохнул Егор. – Вы же понимаете, полиция не станет затрудняться, если ее не пихать или не платить. Сначала поднялся небольшой скандальчик из-за несчастного случая с иностранным гражданином, но потом он сошел на нет. Машину, между прочим, нашли: ее бросили на обочине Киевского шоссе в десяти километрах от Питера.
– Вы сказали, что полицию нужно толкать или ей платить. Что если я заплачу – каковы шансы все выяснить?
– Я бы не стал связываться с полицией, – ответил Егор. – Если вы готовы платить, то лучше нанять частное сыскное агентство. Хотите, чтобы я этим занялся?
* * *
Я понимала, что Ноа – единственный человек, который может помочь мне общаться с жителями района Таджа и выяснить что-то в отношении гибели отца. Кроме того, меня интриговал этот парень. Приехавший из благополучной страны, он посвящает свою жизнь и работу беднякам, почти нищим – почему? Что могло заставить его бросить профессию, приносящую отличный доход на его собственной родине? Откуда его странное отношение к людям, обладающим большими деньгами? Если бы Ноа был люмпеном, все встало бы на свои места, но ведь это не так. Кроме того, похоже, ему кое-что известно о том, что происходит на спорной земле, и надо заставить его поделиться информацией! Ну и, конечно же, мне хотелось реабилитироваться в его глазах. Смешно, я – и реабилитируюсь за то, что неожиданно разбогатела, но так уж сложились обстоятельства, и вместе с деньгами придется принимать большую ответственность, которую они на меня возлагают! Может, если я осмотрю больницу и отщипну кусочек папиного наследства в пользу бедных, Ноа смягчится и поможет мне в расследовании? Глупо рассчитывать, что мне одной удастся противостоять огромной власти, которой обладают братья Каматхи, но есть вещи, которые я не имею права игнорировать. Допустим, я, следуя совету Милинда, отказалась бы от того, чтобы выяснить правду об отце – в конце концов, он уже мертв. Но как же быть с Санджаем, он-то жив!
Поэтому я обрадовалась звонку Ноа. Он пригласил меня в больницу на следующий день, и я согласилась. Лалу было сказано, куда мы отправляемся, и он не выразил восторга по этому поводу. Чхая переводила, как всегда.
– Это – не самый лучший квартал, – заметил он, нахмурив густые, как кусты боярышника, брови. – Там всякий нехороший народ бродит!
Но я, пожав плечами, ответила как можно беззаботнее:
– Ну, чего мне бояться, когда со мной такой храбрец, как вы, Лал?
Несмотря на то, что лесть была грубой, водителю она понравилась, и он сдался. Я видела, как он, сев в автомобиль, переложил пистолет из бардачка за пазуху, и обрадовалась: если, не приведи господь, придется столкнуться с пресловутым Бабур-ханом, мы, по крайней мере, окажемся не совсем безоружными.
На этот раз я не взяла с собой Чхаю, ведь Ноа говорил на хинди, а Лал отлично понимал простые английские фразы, хоть и не мог произнести ни слова на этом языке. Девушка, по-моему, немного обиделась, но я пообещала обязательно все ей рассказать по возвращении. Мне не хотелось, чтобы у нашей с Ноа встречи были свидетели. Возможно, в отсутствие посторонних он поведет себя более раскованно, и мне удастся кое-что выяснить. Я отказывалась признаваться себе самой в том, что меня также интересует и загадочная личность швейцарского врача. Я пыталась убеждать себя, что, скорее всего, никакой тайны тут нет, и он – всего лишь скучающий парень, которому обрыдла сытая, бедная событиями жизнь, поэтому он решил развеяться и поискать на свою голову приключений. Правда, спрашивая себя, хотела бы я таких «острых ощущений» – в окружении постоянной нищеты, опасности со стороны головорезов Бабур-хана, давления коррумпированной полиции и чиновников, я отвечала: однозначно нет. Но, может, это потому, что на моей собственной родине подобных впечатлений и так хватает, поэтому нет нужды отправляться за ними к черту на кулички?
На этот раз Лал повез меня другой дорогой, и я получила возможность взглянуть на знаменитый Красный форт, о котором читала в путеводителе. К сожалению, мне не удалось увидеть много из окна машины, так как форт обнесен высокой зубчатой стеной, и я решила для себя, что как-нибудь обязательно приеду сюда просто для того, чтобы осмотреть достопримечательности. А то ведь ерунда какая-то получается – в кои-то веки попала за тридевять земель, в страну с богатейшим культурным наследием, а занимаюсь «наследием» исключительно собственным! Не зря говорят, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, вот и я, неожиданно разбогатев, стала заложницей расследования убийства и политических игр!
Я никак не ожидала увидеть прямо посреди туристического центра длинное обшарпанное деревянное здание, сильно смахивающее на рабочий барак со скромной вывеской по-английски: «Hospital». Едва я вышла из авто, на крыльце появился Ноа. Около больницы наша машина оказалась единственным транспортным средством, если не считать велосипеда, сиротливо прислоненного к ступенькам. Судя по всему, Ноа услышал шум двигателя и сообразил, кто это. Я снова заметила, что он чертовски привлекателен – даже в этой странной индийской одежде белого цвета, в которой похож на паломника в Святую землю. Впрочем, белый цвет – цвет медицины, как ни крути.
Ознакомительная версия.
