— Вот здесь нам нужно повернуть, — она указала на узкий проулок.
Петляя между домов, мы наконец вышли во дворик, окруженный кольцом высоких домов. Это были коммунальные квартиры. Здесь то и дело встречались недостроенные здания, и среди всей этой стройки островками стояли обшарпанные пятиэтажки. Если со стороны улицы эти дома еще выглядели пристойно, то с внутренней стороны создавалось ощущение застоя и разрухи. Непонятные скопища хлама виднелись в любом направлении взгляда. Застоявшаяся вода уже источала гнилостный запах.
Сара провела меня на второй этаж, и, пока она отпирала дверь, я лишний раз убедился, насколько здесь все находится в плохом состоянии. Попав же в комнату, я поразился как сильно она отличается от всего дома. Здесь не было фешенебельных апартаментов и дорогой мебели, напротив, эта комнатка была довольно просто обставлена, но при всем при этом выглядела очень опрятно.
Закрыв дверь, я увидел, что Сара подошла ко мне с двумя стаканами горячительного:
— Может, выпьем?
— Давай в следующий раз, у тебя здесь есть телефон?
— Д-да, — несмело ответила она, — а что-то случилось?
— Сколько твоя обычная такса?
Сара явно засмущалась от услышанного, я долго не стал мучить девушку и опередил ее:
— Давай сделаем так: я даю тебе 20 баксов, а ты оставляешь меня здесь одного на пару часов.
Повисла гробовая тишина, и если бы мысли могли издавать звук, то сейчас бы я услышал канонаду, доносившуюся из маленькой головки Сары:
— Простите, что?
— А что тут непонятного? Я даю тебе деньги, причем немаленькие, и ты пока можешь пойти перекусить в кафешку.
— Я просто не понимаю, к чему все это? Неужто я не привлекаю тебя как женщина?
— Господи, мне нужно, чтобы ты просто погуляла пару часиков.
— Но я ведь не могу оставить незнакомого мужчину в моей квартире.
Я и не думал, что договориться с уличной девушкой будет настолько сложно.
— Хорошо, давай так, я даю тебе 50 долларов, и ты больше не задаешь мне вопросов. К тому же, имея такие деньги, можешь не беспокоиться за свое имущество, оно мне без надобности.
Я протянул Саре купюры, она тут же начала их пересчитывать, глядя на меня заинтригованными глазами. Ей хотелось побольше узнать, что же у меня на уме, но в цену ее комнаты входило отсутствие с ее стороны вопросов. Но любопытство все же взяло вверх и она, досчитав деньги и сунув их в сумочку, спросила:
— И все же, Генри, зачем тебе нужна моя комната?
Чтобы отделаться от нее, я ляпнул первое, что пришло мне на ум:
— Хорошо, но только это секрет, пообещай, что никому не скажешь. — Я начал говорить тише и поглядел по сторонам.
— Конечно! — она наклонилась поближе.
— Дело в том, что я сегодня встречаюсь с одной девушкой. Она богата, и так получилось, что у нее есть ревнивый муж, который следит за каждым ее шагом. Вот нам и приходиться встречаться в подобных местах.
По глазам Сары я понял, что подобная история пришлась ей по душе, ее глаза широко округлились, и она внимательно выслушала каждое мое слово.
— Теперь ты понимаешь, к чему эта таинственность?
— Понимаю.
Для Сары это было целое приключение, участие в котором ее взволновало.
— И еще кое-что, об этом никому не рассказывай, думаю, ты тоже заинтересована, чтобы в следующий раз я тоже воспользовался твоими услугами.
— Я никому не скажу, — она довольно прижала сумочку к телу и вышла из комнаты.
Недолго думая, я позвонил Мейлзу и сообщил адрес этой комнаты. Через пятнадцать минут он уже стоял на пороге.
— Здесь нас точно не найдут? — Мейлз был напуган.
Мейлз был в своей манере. Несмотря на чудовищную духоту, которая стояла сейчас даже в ночное время, он был одет в плотный костюм и свой котелок. Мне даже неловко было перед ним находиться, я стоял в одной легкой рубашке, которая уже успела прилипнуть к спине.
— Майкл, дружище, все нормально. Кто в здравом уме будет нас тут искать, да и кому это нужно?
— Не скажи. Тут что-то еще замешано, более крупное.
— О чем это ты?
Мейлз несколько замялся:
— Я точно не знаю, что это, но информатор, который передал мне эти данные, вскоре бесследно пропал.
— И ты думаешь, что это связано?
— Я не знаю, но лишний раз подставлять голову мне бы не хотелось.
Мейлз придирчиво оглядел комнату, не найдя стола, уселся на край кровати и положил свой портфель на колени:
— Я уже успел ознакомиться с документами, так что сейчас введу в курс дела и тебя.
Он, подобрав комбинацию на портфеле, открыл его и достал три папки. Отложив портфель в сторону, он продолжил, рассматривая первую:
— Итак, по порядку: Джеймс Льюис. В его биографии более чем достаточно белых пятен. В личном деле о нем говорится как о выдающемся снайпере. Он практически в одиночку убил более двух сотен вражеских солдат. Только вот удивительный момент: в последней военной записи о нем говорится, что на него была составлен рапорт с взысканием. А если быть более точным, то изначально его обвиняли в пособничестве врагу и гибели около трех дюжин наших бойцов.
Я заглянул в папку, но в ней был лишь сухая информация, которую он озвучивал. Послонявшись по комнате, я подошел к окну и уставился на мрачный пейзаж улицы, видневшийся сквозь пыльные жалюзи. Сколько было пройдено крутых поворотов и узких улочек, чтобы добраться до этой комнаты, а в итоге из окна открывался вид все на ту же Клайд-авеню. С высоты второго этажа открывался фантастический вид на всю улицу с ее ночной жизнью в теплом свете ламп.
Мейлз без устали продолжал рассказывать про Льюиса:
— Если верить материалам заведенного дела, Джеймс должен был прикрывать отряд и координировать их действия. Льюис же продался и отправил всю группу на верную смерть, прямиком в засаду. И не упустил случая пустить пару пуль в тех, кто пытался выбраться из западни. Как раз эти бойцы, в которых он стрелял, и послужили отправной точкой в расследовании.
— И как же тогда Льюис избежал трибунала и отделался только взысканием?
— Доподлинно неизвестно, но главный военный дознаватель пропал, а пули, которые извлекли из тел солдат, тоже были утеряны. Поэтому дело о предательстве Льюиса было замято за недостаточностью улик.
Мейлз пролистал пару страниц и быстро вернулся на прежнюю:
— Кстати, о Джеймсе Льюисе с тех пор не было ни единой записи. Почти сразу же после снятия обвинения Льюис не вернулся с одной операции. Тело найдено не было, но ему присвоили статус погибшего при исполнении. Теперь он призрак, официально не существующий человек. Именно поэтому он старается не светиться.
— И что, это вся информация, которая на него есть?
— В этой папке все более подробно расписано, включая данные о его рождении, родителях и увлечениях. Но в них нет ничего существенно важного. Можешь сам убедиться.
Я взял протянутую папку и бегло просмотрел страницы. Дело было и вправду собранно профессионально. Столько информации, причем не голословной, хотя и добытой незаконным путем, могло существенно продвинуть расследование копов.
Мейлз ослабил свой галстук, протер носовым платком вспотевшие шею и лоб и, не теряя времени, продолжил, открыв следующую папку:
— А вот на этого героя досье будет пообширнее и поинтереснее. Скотт Хьюман, также известный как Луи Карлос, Джон Дарендел, но более распространено его прозвище Спрут.
— Спрут? — я отвлекся от папки на Льюиса. — Почему спрут?
— Я тоже поначалу задался этим вопросом, и вот что выяснил. Спрут обладает способностью менять свою окраску, сливаясь с окружающим его местом. Также спруты являются первоклассными хищниками, а по характеру они одиночки и существовать могут только с особями, которые вызывают у них уважение, — лидерами, все же остальные, кто ниже их по классу, отправляются на корм рыбам.
«Да… — подумал я, — более красноречивое описание Скотта вряд ли можно придумать».
— За эти-то качества Хьюмана и прозвали Спрутом. Он ни единого раза не был задержан, при том, что совершил, наверно, все возможные преступления. Взять хотя бы вот это, — Мейлз открыл середину папки и большим пальцем начал водить по строчкам: — Сентябрь 38-го, Индианаполис, Луи Карлос в сопровождении трех своих напарников напал на машину, перевозившую деньги из банка. Водитель и два охранника были быстро убиты. Причем настолько дерзкое ограбление поразило все СМИ. Карлос, или, как тебе более привычно, Хьюман, даже не надевал маску, ему было все равно, что в автомобиле установлена сигнализация, он со своими напарниками перегородил дорогу машиной, сделав вид, что она неисправна. А когда один охранник вышел узнать, в чем дело, то получил автоматную очередь в грудь, вскоре и водитель с другим охранником разделили его участь.
Мейлз, переводя дыхание, промокал пот, заливавший его глаза.
