— Так что, гражданин Алексеевский, или ты привезешь мне Тиану сейчас прямо домой, или…
— Ее нельзя везти, она себя плохо чувствует.
— Тогда я сама к ней поеду, чтобы убедиться, что девушка жива. Скажи, куда ехать.
Мой собеседник посопел в трубку и сказал:
— Мне надо обдумать твои слова и поговорить с Андреем. Я позвоню через два часа.
— Как будет угодно. В случае чего, не забывай, что мои друзья из ФСБ работают круглосуточно, а то уж вечер наступает, темно, страшно… Я их, пожалуй, предупрежу, а то вдруг со мной что-нибудь случится…
Алексеевский бросил трубку.
Довольная одержанной моральной победой, я вышла в коридор, где Петя как раз проверял, хорошо ли захлопывается починенная им дверь.
Выслушав мой рассказ о разговоре с Алексеевским, Петр заметил:
— Пожалуй, эта сволочь теперь начнет изобретать способы, как половчее свести с нами счеты.
Я возразила:
— Он напуган, это однозначно. У меня такое ощущение, что Алексеевский еще раз попытается все замять по принципу: все копии в обмен на Тиану. Хотя самый удобный для него выход в этой ситуации — быстренько свернуть дела и свалить за бугор. Навсегда. Здесь он, как говорится, дезавуирован, опознан и обложен красными флажками. А такие волчары, как Алексеевский, этого не выносят.
Петя задумчиво потер ладонью щеку и сказал:
— Думаю, ты права. Но я не позволю этому подонку уйти… Его надо брать со всеми потрохами. Слушай! Мы тут закрутились, и я больше суток не могу даже попасть домой. А у меня там в гараже моя бежевая «девятка» по хозяину скучает. Нам сейчас без своего транспорта придется очень туго. Похоже, наступает самое горячее время.
Я ужасно обрадовалась:
— Ты даже не представляешь, Петя, как это кстати! Когда ловишь все эти тачки, теряется не только время, но, главное, оперативность и мобильность, которые нам сейчас просто необходимы.
— Тогда поехали, что же мы стоим. Ты еще будешь контактировать с Алексеевским?
— Да, он собирался перезвонить через два часа. За это время подонок наверняка приготовит нам какие-нибудь сюрпризы.
Я закрыла дверь квартиры, и мы вышли на улицу.
Через полчаса мы входили в квартиру Губченко. Мама Петра, увидев нас, всплеснула руками:
— Господи, я уже вся испереживалась! Где вас носит, что вообще происходит?
Петр обнял ее за плечи и ласково сказал:
— Матушка, дела идут нормально. Я помогаю Татьяне в поисках похищенной Тианы. Этого подонка Алексеевского, который убил нашего Лешу, мы вычислили. Вернее, он, по своей наглости и самоуверенности, сам на нас нарвался. Осталось только с ним рассчитаться.
Бедная женщина побледнела и тихо спросила:
— Петь, ты с ним драться будешь? Не надо, сынок, у тебя же возникнут большие неприятности, а скоро турнир…
Петр мрачно усмехнулся и ответил:
— Нет, мама, не драться. Еще руки о него марать! С ним тоже произойдет несчастный случай.
— Как?..
— Посмотрим по обстоятельствам. Не бойся, мама, нам с Таней вдвоем ничего не страшно. Мы сейчас уедем на машине, думаю, максимум через сутки я буду дома живой и здоровый.
Петя взял ключи от гаража и машины, и через пятнадцать минут мы уже катили в его бежевой «девятке» в сторону моего дома.
По дороге я купила продуктов и, приехав домой, быстро приготовила ужин. Надо было набраться сил, потому что мы оба чувствовали, что в ближайшее время они нам понадобятся.
После ужина Петр стал осматривать пистолеты, изъятые им у амбалов.
— Кстати, Петя, а ты умеешь стрелять?
Он удивился моей наивности:
— Так я же в армии служил в спецвойсках. Хочешь, я сейчас тебе на кухне всех мух перестреляю?
Я засмеялась:
— Нет, мне Алексеевский еще ремонт не оплатил. А если серьезно: раз уж ты такой снайпер, если придется, никого не убивай, просто выводи из строя, договорились?
— Слушаюсь и повинуюсь, мой командир! Налей еще, пожалуйста, чаю.
Так мы сидели, за непринужденной болтовней скрывая внутреннее напряжение. Ждали звонка Алексеевского и того, что за ним последует.
…И этот звонок раздался, правда, чуть позже обусловленного срока. Часы показывали около девяти вечера.
Я взяла трубку:
— Алло, вас слушают.
— Это Крепцов.
— Для кого Крепцов, а для кого…
Он перебил:
— Давай говорить серьезно.
— О, я обожаю говорить серьезно.
— Мы тут с Андреем все обсудили и пришли к решению. Короче говоря, вези копию (или копии), забирай свою Тиану и забываем друг о друге.
Я скептически хмыкнула:
— Вариант, конечно, интересный. Но хотелось бы узнать подробности. Слово «вези» означает, что я должна быть одна?
— Да, и я буду один. Если боишься, можешь взять с собой пушку.
— Не премину. И не менее важный вопрос: куда мне везти копию?
— Через час в Ягодной Поляне.
Я даже присвистнула:
— Ну, гражданин Алексеевский, это несерьезно. Мы там недавно были, и, кроме твоих мерзких амбалов, после нашего отъезда ничего в бунгало на оставалось. Там нет Тианы.
— Ошибаешься. Вы осмотрели не все помещения. Кто вам тогда открывал ворота?
Я вспомнила, что действительно кто-то отвечал по домофону и открывал ворота.
— И кто же?
— Ее сиделка. Так что твой товар на месте, а мне нужны остатки моего товара.
— Будем считать, что по этому вопросу договорились. Но почему мне предлагается приехать одной?
— После разговоров о ментах и ФСБ я тебе не верю.
— А почему я должна верить тебе после всего случившегося?
— У тебя нет другого выбора.
Я фыркнула в трубку:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Если бы мне не хотелось остаться и спокойно работать здесь… Думаешь, для меня составит проблему в любое время пересечь границу?
— Давай прекратим пустые разговоры. Я через час подъеду. Страховка у меня в порядке. Жди.
Я бросила трубку и посмотрела на Петра.
Он некоторое время молча тоже смотрел на меня, а потом сказал:
— В данной ситуации слова уже ничего не решают. Решают ум, хитрость и сила. Будем надеяться, что нам с тобой их хватит.
Сборы оказались недолгими. Кроме документов, денег и, естественно, оружия, нам, похоже, ничего не понадобится. Да, на всякий случай захватим чистую видеокассету.
…Третий раз за день я еду в эту долбаную Ягодную Поляну. Надеюсь, последний…
Петр вел машину уверенно, в нем сразу чувствовался опытный водитель. По дороге мы договорились, что он остановится на въезде в дачный поселок, а дальше мы дойдем пешком. После чего я отправлюсь на переговоры, а Петя, в зависимости от ситуации, сообразит, как меня подстраховать в случае, если…
Насчет «если» думать не хотелось. Последняя фраза Алексеевского в телефонном разговоре подтвердила мои худшие опасения. Он понял, что ни о какой безопасности ему уже мечтать не приходится.
По сути дела, реальных выходов, чтобы сберечь свою подлую шкуру, у него осталось два.
Первый: убить нас троих и смыться за границу.
Второй: не убивать и смыться за границу.
В обоих вариантах есть свои плюсы и минусы. Какой из них он выберет, мне вот-вот предстоит узнать.
…Мы подъехали к окраине поселка. Посидели какое-то время в машине, я покурила и сказала Петру:
— Знаешь, мне все-таки кажется наиболее безопасным следующий вариант. Поскольку нельзя оставлять машину так далеко от «места происшествия» — вдруг она немедленно понадобится, — сделаем так. Я иду пешком до особняка, чтобы там убедились в том, что я одна. А ты подъедешь минут через пятнадцать и оставишь тачку за поворотом. Дальше будешь действовать на свое усмотрение, но захватить оба пистолета я тебе рекомендую.
Петр улыбнулся, наклонил голову в знак согласия, потом поцеловал меня (я что-то даже и возмущаться не стала) и сказал:
— Будь осторожна. Если они тебя хоть пальцем тронут, ни один не уйдет живым. Мне уже эта сволочь вторые сутки в печенках сидит. Давай, Танечка, топай.
Я спокойным прогулочным шагом пошла по поселку. Тишь и благодать. На ясном небе звездочки сияют, за оградами собаки побрехивают, из дачек доносятся позывные «Санты-Барбары» вперемешку с матом подвыпивших хозяев.
Короче, спрашивается, какой черт занес меня в это мирное полусонное царство?
На самом деле нервы были напряжены до предела. В сумочке у меня лежал мой газовый пистолет, а во внутреннем кармане джинсовой куртки — боевой, чистяковский.
Добравшись до знакомых ворот, я нажала кнопку домофона. Если слуховая память мне не изменяет, то ответил голос Алексеевского:
— Кто?
— Иванова.
Через минуту ворота мне открыл Коля Якорь. Я не выказала своего удивления и как вежливая гостья осведомилась:
— Насколько я понимаю, хозяин дома?
Коля отступил в сторону и буркнул:
— Проходите.
Я прошла до крыльца и толкнула дверь в знакомую прихожую. Ничего неожиданного увидеть мне не пришлось. Утренний беспорядок был ликвидирован, в прихожей стояли новые кресла, зеленело майской травкой свежее ковровое покрытие, и даже стекло, недавно вышибленное камнем, было вставлено.
