Ни на секунду не прекращая размышлять о том, в чем состоит мое предназначение, я играла одну пьесу за другой. Мне не хотелось, чтобы дед прервал мой внутренний монолог, но он это сделал.
– Полетт, я тут много думал, и мне кажется, я знаю, о чем вы говорили со Светой, – сказал Ариша, опускаясь в кресло.
– Она хочет, чтобы я помогла ей отомстить Кудринцеву, – призналась я своему прародителю. Держать дальше в себе эту тайну я уже не могла.
– Знаешь, я так и думал! Полетт, но ты не станешь...
– У меня просто нет другого выхода. На заводе настоящий серпентарий, в котором интриги сплетаются в клубок, как змеи, они почти задавили Борщинского. Аронкина и Кудринцев заставляли меня идти против закона, – я рассказала, как директор замахнулся на меня. – Меня спас звонок мэра. А что будет дальше?
– Полетт, может быть, тебе показалось? Вдруг это просто была такая жестикуляция?
– Хотелось бы в это верить, но не получается.
– Я тебя понимаю. – Дедуля пристально посмотрел на меня и философски изрек: – Нужно иметь большое мужество, чтобы видеть жизнь такой, какая она есть, и ничего не предпринимать. Но для того, чтобы предпринять ответные действия, надо иметь еще большее мужество. Я знаю, что ты у меня обладаешь этим ценным качеством, как и множеством других. Но, Полетт, ты отдаешь себе отчет, что хочешь бросить вызов системе?
– Да, Ариша, я это осознаю. Я много думала над смыслом своей жизни и, кажется, теперь нашла его.
– Лучше бы ты продолжала оставаться в поиске. Полетт, а может, смысл жизни в другом? В семье? В детях? Забудь ты об этом Кудринцеве, – жалостливо попросил дед. – Жизнь его сама рано или поздно накажет.
– Ты хочешь, чтобы я самолично нанесла удар по своему эго, оставив его неудовлетворенным, а потом всю жизнь испытывала бы недовольство собой?
– И от кого ты только научилась таким красивым словам!
– От тебя, дедуля. Я во всем похожа на тебя.
– Понимаю, первый успех вскружил тебе голову, но...
– Дед, я уже все для себя решила! Я призову генерального к ответу! Ты, конечно, можешь еще долго полемизировать по этому поводу, но уверяю тебя, это бесполезно. – Я подалась вперед и сказала с чувством: – Лучше помоги мне. Ты ведь можешь это сделать, я знаю.
– Какой помощи ты от меня ждешь?
– Информационной. Меня интересует все, что связано с Кудринцевым и его семьей. Привычки, увлечения, круг общения... Я намерена переворошить жизнь всех, кто ему дорог.
– К сожалению, я не знаком с этим семейством, но попробую провентилировать атмосферу, которой они дышат, – сказал дед, давая понять, что у меня появился помощник. – Пожалуй, я прямо сейчас поеду в казино.
Я не стала возражать, села за компьютер и снова стала просматривать распаролированные файлы. Уповать на то, что Кудринцевым заинтересуется налоговая инспекция или отдел борьбы с экономическими преступлениями, не приходилось. Ведь наш генеральный мог купить всех в Горовске оптом и в розницу. С ним надо было бороться иначе.
Мне вдруг стукнуло в голову, что месть нужно начинать с Агнессы. Допустим, усыпить ее. Алинка ведь говорила, что эта кобыла ему очень дорога. Если это на самом деле так, то было бы неплохо сразу обрушить на Кудринцева самый болезненный удар, а потом постепенно добивать. Лошадь, конечно, было жалко, ведь она ни в чем не виновата и, по идее, за грехи хозяина не должна отвечать. Я попыталась успокоить себя тем, что совсем необязательно ее убивать или калечить, можно Агнессу украсть и отправить в соседнюю область, чтобы замести следы. Но здравый смысл говорил о том, что это дополнительные хлопоты и лишние трудности. Жалость, пусть даже к братьям нашим меньшим, это не самый лучший помощник в моем отчаянном предприятии. Проще было бы все-таки усыпить кобылу.
Потом я подумала про Риту. Прежде чем делать эту женщину персонажем своего нового сценария, надо было выяснить, что связывало с ней Кудринцева. Дорога ли она ему? Может, кроме общей любви к лошадям, между ними больше ничего нет? А если, не дай бог, Владимир Дмитриевич и вовсе не чает, как отделаться от навязчивой и малосимпатичной дочки владельца конюшни, то я могу ему еще и добрую службу сослужить. А это идет вразрез с моими планами.
Впрочем, планы могут по ходу дела измениться, если появится новая информация...
На следующий день я позвонила Светлане и сказала, что принимаю ее предложение.
– Хорошо, – сдержанно ответила Борщинская, потом добавила: – Полина, я понимаю, что у тебя возникнут определенные расходы. Я готова их компенсировать.
– Не стоит, – возразила я. – У меня пока особой нужды в деньгах нет.
– Ладно, поговорим об этом потом, когда будут первые результаты. Знаешь, Поля, я тут один момент вспомнила и пришла к выводу, что диплом отца об окончании вуза вполне мог стащить Толик Зайцев. Однажды он приходил ко мне, мы смотрели какие-то старые фотографии, а диплом и другие документы лежали в том же ящике.
– Выходит, он получил такой заказ от Кудринцева?
– Не исключено, – согласилась Света.
Мы с ней еще немного поговорили, и я услышала, как хлопнула входная дверь. Отключив телефон, я спустилась вниз. Дедуля ушел вчера в ночь, а вернулся только сейчас и, что удивительно, выглядел как огурчик.
– Бонжур, Полетт! – сказал он, таинственно улыбаясь.
– Доброе утро! Как дела?
– Нормально.
– Завтракать будешь?
– Конечно, заодно расскажу тебе кое-что.
– А есть что рассказывать?
– А как же! – Ариша лукаво прищурился и сказал: – Значит, так, Полетт, мне удалось кое-что выяснить про супругу вашего директора. Правда, чтобы выйти на человека, который мне про нее рассказал, пришлось очень длинный путь проделать.
– Ты ездил ночью в областной центр?
– Не в том смысле. Я прошел длинную цепочку людей, прежде чем вышел на нужного человека. Мне сказали, кто может помочь с информацией, но я лично с ним знаком не был...
– Дед, избавь меня от подробностей. Переходи к конкретике.
– Лады. Зовут Кудринцеву Ларисой Львовной.
– Отлично, я даже этого о ней не знала. Кудринцев держит свою жену от всех в тайне. Они никогда нигде вместе не появляются. Это наталкивает на определенные подозрения. Итак, дальше, я вся во внимании...
– Значит, в свет он ее не выводит? – Дед чему-то ухмыльнулся. – Вот это как раз объяснимо. Сейчас ты сама все поймешь. Много-много лет назад, но уже после того, как Лариса Львовна родила двух детишек, мальчика и девочку, случилась трагедия – автомобильная катастрофа. Доченька, я понимаю, это для тебя больная тема, но что поделаешь, статистика аварий со смертельным исходом в нашей стране велика...
– Дед, не надо, я теперь совершенно спокойно на это реагирую. Давай ближе к делу, я уже сгораю от любопытства.
– Лады, – сказал Ариша и с аппетитом откусил бутерброд. Прожевав, он продолжил: – Короче, на ее глазах погиб отец и младшая сестра, а мать получила тяжелое увечье. Сама же Лариса в аварии практически не пострадала, в физическом плане, а вот морально надломилась. В общем, был у Кудринцевой сильнейший стресс, а потом затяжная депрессия на почве чувства собственной вины. Ведь семейство ехало куда-то по ее просьбе. Хорошо, хоть детишек малых с собой не взяли.
– Понятно. Что было дальше?
– Мать вскорости тоже умерла, и Лариса попала в психиатрическую лечебницу. Там супругу вашего директора немного подлечили, но, выписавшись из больницы, она стала чудить.
– Это как? – спросила я, позевывая.
– Завела себе любовника и стала с ним едва ли не в открытую встречаться. Муж узнал об этом и пригрозил разводом. А она сразу же и согласилась, но двух малолетних детишек брать с собой не захотела. Кудринцева такой расклад не устраивал, разводиться он не стал, простил супругу. Но чтобы дальше неповадно было, поучил ее как следует... Лариса Львовна с месяц на улицу выйти не смела, потому как все лицо в синяках от мужниных побоев было.
– Теперь ты веришь, что он и меня мог ударить? – спросила я, и дед тяжело вздохнул. – Светлана рассказывала, что в далекой молодости он ее матери дал пощечину. А Алинка своими глазами видела, как Кудринцев целился кулаком в лицо рабочей конюшни.
Дед укоризненно покачал головой и сказал:
– Значит, он по жизни хулиган, а я думал, что только по отношению к своей супруге такой невоздержанный. Владимир Дмитриевич время от времени бьет ее.
– За что? Она продолжает ему изменять?
– Вроде бы нет, но он периодически находит повод для того, чтобы показать свое физическое превосходство над женой. От такой «веселой» семейной жизни Лариса Львовна запила и примерно за год превратилась в хроническую алкоголичку.
– Так она пьет?
– Уже нет. Владимир Дмитриевич положил ее в психиатрическую клинику, дабы вылечить от пагубного пристрастия, – сказал дед. – Наркологи у нас хорошие. Пить Лариса Львовна перестала, но фанатично ударилась в религию. Стала посещать церковь, детей окрестила и начала водить их в воскресную школу при Казанском соборе. Стукнуло ей в голову, что сын Сережа должен стать священником. Ни самому мальчику, ни отцу эта затея не нравилась. Но Кудринцева настаивала на своем и даже дочь грозилась отдать в монастырь. Мужнины побои не смогли выбить из Ларисы Львовны это намерение. Она выносила их с христианским смирением. Но вот когда Кудринцева узнала про своего духовника какие-то нелицеприятные факты, то перестала быть истой верующей и вмиг забыла о том, чтобы хотела пристрастить детей к вере. Однако после этого она увлеклась магией, парапсихологией и прочей эзотерической чепухой.
