Было совершенно ясно, что чернявый настроен решительно и без Изольды отсюда не уйдет. С другой стороны, если поднимется переполох и ничего не соображающий спросонья Земелин вдруг узнает, что кто-то явился сюда арестовывать его звезду, последствия могут оказаться необратимыми.
А между тем ситуация весьма двусмысленная и, не зная, откуда здесь растут ноги, очертя голову ввязываться в скандал, на мой взгляд, было бы большой ошибкой.
Поэтому, быстро взвесив в уме все «за» и «против», я решила пока уступить поле боя врагу, чтобы выиграть время и подготовить нападение.
– Позвольте ей хоть одеться, – примиряюще проговорила я, давая понять, что капитулирую перед превосходящими силами противника.
– Десять минут, – немного помолчав, отрезал чернявый. – Ребята… айда назад. Так уж и быть… пускай… соберутся там. Бабы…
Группа захвата, уже было двинувшаяся вверх по лестнице, вернулась на исходные, и, понимая, что чернявый не шутил и времени у меня мало, я поспешила в номер к своей подопечной.
Нужно было сделать все по-тихому, чтобы не проснулся Земелин или Макс и оба не начали бы по новой выяснять обстоятельства, окончательно выведя из себя и без того уже раздраженного басовитого мужчину. Разобравшись в обстоятельствах, мы могли бы использовать массу вариантов смягчения такой жесткой меры, как арест, – ту же подписку о невыезде, например, – но это нужно было делать спокойно и на трезвую голову, а ни Чаркин, ни Земелин, едва очухавшись после вчерашнего торжества, наверняка не смогли бы продемонстрировать ни того, ни другого.
Поэтому, заскочив в номер, я схватила первое попавшееся платье и вбежала в спальню к Изольде.
Измайлова спала сладким сном, не подозревая о том, какие тучи собрались на ее небосклоне.
– Изольда… Изольда! Вставай! – слегка толкая туда-сюда, попыталась разбудить ее я. – Вставай, нужно собираться.
– А?.. Что?.. – с трудом разлепляя веки, в полусне пробормотала примадонна. – Кто это? Женя?.. Ты чего? Что-то случилось? Сколько времени?
– Много уже времени. Вставай. Форс-мажор. Нужно собираться. Вот… надевай платье… скорее. Нас ждут.
– Ждут?.. Кто ждет? Опять интервью? Но это нужно было заранее договариваться… и время… время назначить. Сколько сейчас времени?
Неуклюже тыкаясь руками в платье, которое я пыталась на нее надеть, Изольда бросила взгляд на часы, и ее сонливость сняло как рукой.
– Семь часов?!! – возмущенно завопила она. – Ты с ума сошла?!! Кто позволил будить меня в семь часов?!
– Изольда, послушай… у нас чрезвычайные обстоятельства… сейчас ты должна успокоиться и делать то, что я тебе скажу. Понятно? Ты слышишь меня? – стараясь быть спокойной, уговаривала я.
– Обстоятельства? Какие обстоятельства? – слегка утихнув, недоумевающе пробормотала Изольда.
– Тебя кто-то подставил… Нужно во всем разобраться, но сейчас нет времени. Сейчас ты должна проехать в полицию и быть как можно более сдержанной. Не возмущаться и не возражать. Лучше всего вообще не разговаривай с ними…
– Проехать… куда???
Поняв по ее изумленно округлившимся глазам, что прима окончательно проснулась, я усилила натиск и, натягивая платье на безвольно поддающееся тело, со всей возможной убедительностью стала внушать:
– Главное – не возмущайся. Что бы ни происходило, старайся быть сдержанной. Просто не реагировать. Все это – абсолютное недоразумение, но сейчас мы ничего не знаем, и чтобы начать действовать, нужно разобраться в обстоятельствах. А скандал ничему не поможет. Только сделает еще хуже. Поэтому я и говорю – ты должна быть спокойной. Нужно выиграть время… Ну вот, теперь, кажется, все в порядке…
Я еще раз окинула взглядом Изольду и, сочтя, что для визита в тюремную камеру она выглядит вполне удовлетворительно, крепко взяв под руку, повела ее из номера, на ходу давая последние рекомендации.
– Главное – сдерживай эмоции. Не провоцируй их. Делай, что тебе скажут, не возражай и не возмущайся. Воспринимай это как очередную интригу против тебя. Чем спокойнее ты будешь себя вести, тем больше будет оснований потом, когда все это закончится, говорить, с каким благородным достоинством ты перенесла…
Но мы уже выходили в вестибюль, и мне пришлось прервать свою психологическую установку.
– Разрешите представить – Изольда Измайлова, – торжественно объявила я, чтобы придать солидности появлению примы и хоть как-то сгладить ситуацию.
Но это не особенно помогло. Изольда, кажется, только сейчас сообразившая, что происходит, беспомощно оглядывалась по сторонам, как бы ища поддержки, а чернявый плотоядно улыбался в предвкушении неудержимой истерики приезжей знаменитости, о которой он во всех подробностях расскажет своим друзьям.
– Женя… что это… куда это… куда мы сейчас…
– В тюрьму, дамочка, в тюрьму, – ласково проговорил чернявый. – В места не столь отдаленные. Там и споете…
– Женя…
– Изольда, будь мужественной. Обещаю тебе, что уже к вечеру мы все разъясним и уладим это недоразумение.
– Ну, к вечеру – это навряд ли… – с сомнением прозвучал бас.
– Женя…
– Главное, не поддавайся на провокации. Помни, что я говорила тебе…
Но на Изольду уже надевали наручники, и навряд ли она в этот момент была в состоянии адекватно воспринимать окружающую действительность.
Проводив ее до машины и с удовлетворением отметив про себя, что хоть здесь-то полицейские поступили по-человечески и приехали на обычном седане, а не в фургоне с решетками, я вернулась в гостиницу, соображая, что сейчас должна сделать.
– Что же теперь будет?.. – обхватив руками щеки, сокрушалась Маша, но я не разделяла ее пессимизма.
– Ничего особенного, – бодро сказала я ей. – Вечером, когда Изольда вернется, набегут корреспонденты, и завтра ты сможешь прочитать во всех газетах про очередную скандальную сенсацию.
– Но ведь он говорил… убийство, – не успокаивалась Маша.
– Вполне возможно. Только навряд ли его совершила Изольда. Она весь вечер была у меня на глазах, не говоря уже о том, что кроме меня ее видели еще сто человек. Все это наверняка подстроено кем-то, так же, как и…
Но тут я остановилась, вспомнив, что по поводу случая с собакой у нас с тем молодым парнем, что дежурил в тот вечер, образовалось некое молчаливое соглашение о нераспространении, и закончила фразу иначе:
– …так же, как и все эти нападения безумных поклонников, и некоторые случаи… в театре…
– А-а, это когда на сцену упала конструкция, – оживленно подхватила, видимо, бывшая в курсе всех последних событий Маша. – Я слышала… Ужасный случай.
– Ну да. Вот и я об этом. Здесь явно чувствуется чья-то личная заинтересованность, и, узнав, чья именно, мы без труда определим…
Я убеждала Машу, что все легко и просто, что недоразумение разъяснится не позже сегодняшнего вечера, но вместе с тем понимала, что и полицейские не приходят с ордером просто так и наверняка есть во всем этом что-то такое, чего я еще не знаю.
А если не знаю, значит, должна узнать. В конце концов, сейчас моему клиенту угрожает серьезная опасность, и раз уж я на работе, то должна выполнить свои обязанности до конца. Если Изольда ни к чему не причастна – а на тот момент я была глубоко убеждена в том, что это именно так и есть, – то моя задача – как можно скорее вытащить ее из камеры, где ей, наверное, очень непривычно и некомфортно находиться, ну и, если удастся, найти доказательства ее невиновности.
Этим я и предполагала заняться сию же минуту, даже не подозревая, что, получив новую информацию, получу только новые вопросы и сама начну подозревать свою клиентку в совершении этого преступления.
Убедив Машу не спешить сообщать всей округе сенсационную новость и ничего не говорить Чаркину и Земелину до моего возвращения, я вышла из гостиницы и, устроившись в «фольке», набрала давно знакомый номер.
Борька Крылов, закадычный друг, а главное, очень общительный парень, – вот кто сейчас был мне нужен. Борис работал в прокуратуре и благодаря бесчисленным знакомствам всегда был в курсе абсолютно всего, что происходило в нашем городе криминального.
Пока я выясняла отношения с чернявым и морально настраивала Изольду, рабочий день давно вступил в свои права, и теперь, нажимая на вызов, я не сомневалась, что звоню не рано.
– Боря, здравствуй…
– Женька!! – зазвучал в ответ радостный голос. – Вот уж кого не ожидал. Хотя… подожди, я угадаю, наверное, что-нибудь нужно.
– Угадал.
– Ну да, просто так ты разве позвонишь. Нет чтобы встретиться, пообщаться… со старым другом.
– Ты, Боря, для старого друга еще слишком молод, а встретиться и пообщаться я готова хоть сейчас, особенно если у тебя есть интересующая меня информация.
