умудряется вращаться в этом круглые сутки?
А дискотеки? Тимофей находил записи дискотек и одно время внимательно их изучал, пытаясь вычислить систему, по которой двигаются люди на танцполе. Вывод был неутешительным: никакой системы нет. И окажись Тимофей там, он понятия бы не имел, что делать.
Во времена балов, мазурок и вальсов жизнь была значительно проще. Не говоря уж о том, что тогда существовал строгий этикет, следуя которому ты всегда мог точно знать, кому и что говорить.
– Здравствуйте, – привел Тимофея в чувство голос. – А вы кто?
Открыть глаза, окинуть взглядом человека, которого раньше видел только в записи. Да уж… Говорят, что камера – та, что в студии, – полнит. А та камера, или как уж правильно называлось помещение, в котором Загорцев оказался сейчас, похоже, обладало противоположным эффектом. Живчик выглядел похудевшим, осунувшимся, каким-то маленьким и несчастным. Даже руками не размахивал.
– Тимофей Бурлаков, ваш адвокат. Вот мое удостоверение.
Тимофей подошел к столу и протянул Загорцеву «корочки». Пока тот обалделым взглядом их изучал, Тимофей уселся напротив, положил на стол пустой блокнот и ручку.
– Я не понимаю, – сказал Загорцев, протянув обратно удостоверение. – Вы ведь не государственный адвокат?
– Нет. Я работаю на частную фирму.
– Но у меня нет средств. У вас, наверное, час стоит больше, чем у меня осталось…
– Не волнуйтесь об этом.
– Да черта с два – «не волнуйтесь»! – Загорцев отклонился назад и скрестил руки на груди, воздвигая между собой и Тимофеем незримую стену. – Я ни на что не подписывался.
– Вам не придется оплачивать мои услуги, – сказал Тимофей.
– Почему?
– Потому что я считаю, что вы невиновны, хочу, чтобы вы вышли на свободу, а в тюрьме оказался настоящий убийца.
Честность – лучшая политика. По крайней мере, именно этой логикой руководствовался Тимофей, когда придумал схему, как разжиться адвокатским удостоверением.
– А вы – типа, Робин Гуд? – хмыкнул Загорцев недоверчиво.
– Я не вор и не грабитель, если вы об этом.
– Эм… – загрузился Загорцев.
Он чуть подался вперед и положил руки на стол. Тимофей внимательно наблюдал за его движениями. То, что открылся, – хороший знак. Доверие. Расположение.
– Вы прикасались к пакету, который у вас изъяли? – С места в карьер, надо помнить, зачем он здесь на самом деле.
– Нет, я вообще его никогда не видел! – воскликнул Загорцев. – Яд какой-то… Да я что – идиот совсем, травить Ильичева? Это они мне подбросили.
– Кто – они?
– Ну, эти… Менты.
Тимофей строго покачал головой:
– Как адвокат не советую вам бросаться подобными обвинениями. Это не улучшит ваше положение, а вот ухудшить – может. Советую говорить только о том, что вы знаете наверняка, видели своими глазами и делали своими руками. Или не делали и не видели. А предположения выдвигать не нужно.
Сказав это, мысленно Тимофей поморщился. Велик соблазн – дать человеку инструкцию. Но верх наивности – полагать, что он этой инструкцией воспользуется. Люди не в состоянии контролировать поток, который постоянно льется у них изо рта. Вот на этом их рано или поздно ловят. Например, следователи. Неужели это так трудно – контролировать свои слова?..
Наверное, да. Зато, наверное, такой, как Загорцев, не растеряется на танцполе.
– Итак, пакет вы впервые увидели во время изъятия. – Тимофей черкнул несколько слов в блокноте. – Если дактилоскопия это подтвердит, у нас будет хороший козырь.
– И меня выпустят? – быстро спросил Загорцев.
– Возможно. В любом случае еще два дня вам наверняка придется провести здесь.
– Черт…
– Улики есть, причины для задержания тоже, – объяснил Тимофей. – Три дня – максимальный срок, на который вас могут задержать без предъявления обвинений. И сейчас ваша первоочередная задача – все эти три дня держать язык за зубами. Запомните: никому и ничего больше не говорите, если меня нет рядом. По закону полиция не имеет права допрашивать вас без присутствия защитника. Вы один в камере?
– Нет, там еще…
– Воздержитесь от обсуждения своего дела с сокамерниками.
– Но… А…
– Гражданин Загорцев…
– Андрей.
– Андрей, вы оказались в ситуации, когда каждое ваше слово будет услышано, взвешено, проанализировано и истолковано так, как выгодно следствию. Следствию выгодны закрытые громкие дела. А ваше дело – очень громкое. Вы меня поняли?
– Понял…
– Вы общались с Ильичевым помимо шоу?
Тимофей понял, что применил простейшую технологию допроса, лишь когда Загорцев вздрогнул и отвел взгляд.
– Нет.
Ложь.
Тимофей помолчал, пытаясь сообразить, что делать дальше. Все его существо коченело в недоумении. Он – адвокат, он пришел сюда защитить этого человека. Так почему этот человек ему лжет?
– Тимофей Бурлаков? – переспросил подполковник Клюев, начальник следственного отдела.
– Так точно, – кивнул Долинин.
– Бурлаков. Тимофей. Бурлаков Тимофей…
Клюев напоминал заевшую пластинку. Не переставая на разные лады повторять фамилию и имя, он подвинул к себе клавиатуру и что-то быстро напечатал двумя пальцами. Схватился за мышку и с минуту пристально вглядывался в экран монитора, время от времени кликая, очевидно, по каким-то ссылкам.
– Бурлаков Тимофей! – рявкнул Клюев и с размаху влепил монитору пощечину.
Впрочем, это был хорошо рассчитанный жест. Монитор, скрипнув, повернулся к вздрогнувшему Долинину. Но тот даже не успел прочитать текст на экране. Клюев уже орал, брызгая слюнями, основные тезисы:
– Блогер! Видеоблогер, мать его так! Я жопу рву, чтобы раньше времени ничего не просочилось ни в какую хренову газетенку, а ты по ковровой дорожке отправил к арестованному видеоблогера?!
– Как… Да я… Да у него ж ксива! – воскликнул Долинин, у которого внутри все сжалось.
– Кси-и-ива?! – Клюев уперся кулаками в стол и угрожающе привстал.
– Там же написано… – пробормотал Долинин.
– Долинин! Тебе сказать, что у меня на двери подъезда написано?! А там – я живу! Ты в контору его звонил? Ты проверял?
– Нет…
– За шкирку его оттуда вытаскивай, и чтоб через пять минут этот блогер тебе показания давал! Телефон – изъять, все изъять!
Долинин вскочил, опрокинув стул, и пулей вылетел из кабинета начальника.
– Да не общались мы с Ильичевым! – взвыл Загорцев. – Кто я такой, чтобы он со мной общался?
– Вот это я и хочу выяснить, – гнул свое Тимофей.
– Вы ведь вроде бы защищать меня собирались, – напомнил Загорцев. – А сами как будто доказательства ищете.
– Я ищу человека, который знал о вашей связи с Ильичевым и…
– Тьфу! – отстранился Загорцев. – Что значит «знал о связи»? Вы это сейчас вообще – к чему? Я нормальный, у меня невеста есть! В Зеленограде осталась…
Услышав про невесту, Тимофей записал и это. Загорцев с тоской посмотрел на блокнот.
– Хорошо, – сказал Тимофей. – Зайдем с другого бока. Вы готовили
