он внимательно всматривался в ее все еще красивое, хотя и несколько поблекшее лицо, пытаясь сквозь наигранный цинизм уловить знакомое, привычное выражение. Лариса изменилась намного меньше его и была все так же стройна и эффектна. Светлые колготки, светло-серая юбка, белый свитер — и эти чудесные черные волосы, все так же небрежно распущенные по плечам. Только глаза смотрели слишком оценивающе, да еще это усталое выражение лица — возможно, следствие густого слоя косметики.
— Ну, насмотрелся? — утомившись от его пристального взгляда, спросила она. — Расскажи лучше, как живешь…
— Нет, это ты расскажи, как становятся девушкой по вызову. Давно ты этим занимаешься? Шампанское будешь?
Она кивнула.
— Буду. А занимаюсь я «этим» не так давно… с девяносто второго года. Тебе хочется знать все подробности?
— Да, конечно, — он наполнил бокал и протянул ей. — Рассказывай. Неужели нельзя было заняться чем-то другим?
— А что я умела? Ты знаешь, что мой папа готовил меня для партийной работы. Помнишь еще, где я училась?
— Да, помню.
В свое время Лариса училась в Высшей комсомольской школе, куда её устроил отец — заместитель заведующего одним из отделов ЦК КПСС. Тогда это льстило Юрию — еврей и в любовницах дочь высокопоставленного партийного чиновника!
— Ну так вот, после окончания я пошла работать в райком комсомола, сначала инструктором, потом доросла аж до второго секретаря. Еще немного и папа, пристроил бы меня в МГК…
— Прости, но я уже забыл, что это такое. — Московский городской комитет партии, — спокойно пояснила Лариса. — Но был уже девяносто первый год…
— Понимаю.
— Чего ж тут не понять… После августовского путча все было кончено. Точнее говоря, кончено для тех, слишком упертых коммунистов, как мой отец, которые просто не могли поверить, что когда-нибудь их власти придет конец. А те партийные боссы, которые были не слишком зациклены на идеологии и хоть немного соображали, уже давно позаботились о тылах.
— Извини, — поморщился Юрик, — но опять не врубаюсь. Тылы — это что, возможность бежать из страны?
— Нет, — криво усмехнулась она, — для того, чтобы по-прежнему править этой страной, но уже не под красными, а под бело-сине-красными флагами. Короче говоря, когда со всех сторон кричали о крахе коммунизма и суде над КПСС, мой папа слишком поверил в это и посчитал, что жизнь кончена. Однажды, после ужина, он вдруг вышел на балкон, перелез через перила и полетел вниз. Тогда было несколько таких самоубийств, и, возможно, ты об этом слышал. Когда мать выбежала на улицу и увидела то, что от него осталось после падения с пятнадцатого этажа, ее разбил паралич. После этого она прожила недолго — несколько месяцев.
— И ты осталась одна и пошла…
— Нет, я осталась не одна, — делая вид, что не замечает его едкого тона, продолжала Лариса. — В то время у меня был богатый любовник. Красивый парень, моложе меня на пять лет. До этого мы с ним вместе работали в райкоме, а потом его дядя, какая-то шишка из КГБ, организовал для него коммерческую фирму.
Она сделала паузу и прикурила новую сигарету. Не зная, о чем спросить, Юрий задал банальный вопрос:
— И ты его любила?
— Да, очень. Но у него уже была молоденькая жена и ребенок. Какое-то время все шло нормально, он даже помог мне с похоронами матери, помогал и в дальнейшем… Ты думаешь так просто стать шлюхой, боров плешивый! — внезапно взорвалась она и с ненавистью взглянула нал растерявшегося Юрия. — А ты знаешь, как тяжело переступать через свою гордость и ложиться в постель с тем, кого бы раньше и близко к себе не подпустила!
— Подожди, подожди, — пробормотал он, — уж начала, так рассказывай все по порядку. Это он и заставил тебя заняться этим?
— Не заставил, но… — сбавив тон, сказала она. — Все было сложнее, чем ты думаешь. Я надоела ему своей ревностью, и он решил от меня избавиться.
— И что?
— А то! Я просто с ума сходила, металась как проклятая, не зная, за что Схватиться. И тут вдруг звонит его друг и говорит, что его приятель сказал, будто бы я хочу с ним познакомиться. Да я этого друга в глаза никогда не видела и даже не знала о его существовании! Наверное, от отчаяния я и пошла на это. Мне почему-то казалось, что он, то есть мой любовник, обязательно должен ревновать, что все еще не так плохо… Короче, я заявила этому другу, что сейчас приеду к нему. Сначала он изрядно растерялся, потом обрадовался. Уже было одиннадцать вечера, и само собой разумелось, что я останусь на всю ночь. Короче, я взяла тачку и поехала, Друг, кстати, оказался довольно милым и к тому же приготовил кучу выпивки. Сначала мы с ним слегка выпили, а потом я позвонила от него этому, моему. И эта сволочь не захотел сказать мне ничего, кроме как пожелать приятно провести время! В ту ночь я ужасно напилась, потом у меня была истерика, и этот друг меня успокаивал… потом было, ну, сам понимаешь что… А на следующее утро этот приятель вдруг подарил мне сто долларов и заявил, что хотел бы встретиться со мной еще раз.
— Так все и началось?
— Да, — сухо ответила Лариса, — сначала я встречалась только со знакомыми знакомых, потом, когда вошла во вкус и захотелось зарабатывать больше и чаще, позвонила в одну фирму и устроилась туда. Кстати, — она вдруг встала и взглянула на часы. — Мне раздеваться? Только давай побыстрее, а то у нас осталось всего двадцать минут. Потом сюда явится эта морда, и я должна буду уехать — у меня сегодня еще один визит.
Она вопросительно посмотрела на Юрия и уже взялась было за край свитера. Их взгляды встретились, и оба ощутили такую неловкость, что поспешно отвели глаза.
— Оставь, не надо… — неуверенно пробормотал он. Эта неуверенность была звана тем, что ему хотелось эту женщину, она возбуждала его, но сейчас это было абсолютно невозможно…
— Ну ладно, — таким же неуверенным тоном сказала она, опуская руки, — тогда в другой раз. Да, кстати, можно и завтра. Ты мой телефон еще не забыл?
— Перед тем, как позвонить в вашу… фирму, я тебе звонил, никого не было дома.
— Ясно. Кстати, сколько ты отдал этому жлобу?
— Двести.
— А где же твой приятель, если вы заказывали на двоих?
— Спит в соседней комнате. У нас сегодня был тяжелый день — похоронили общего друга, а у Дениса — ты его, наверно, помнишь — еще и молодая жена пропала, даже брачную ночь провести не успел.
