Ознакомительная версия.
«Не может быть!» – подумала Мила. Она уже поняла: за Муратовым следят! Вероятней всего, милиция. Но она может и ошибаться. Надо занять позицию поближе к старушке, с которой разговаривал недавно щуплый. И как бы невзначай затеять разговор. Или подождать, пока бабка сама с кем-нибудь разговорится. Нужна информация.
Вечер был теплый, домой никто не спешил. Дети играли, мамы сплетничали, кто-то пил пиво. Старушке не терпелось поделиться новостями, и она то и дело стреляла глазом в женщин. Мила переместилась поближе к ней, достав предусмотрительно купленный журнал. Спряталась за ним, делая вид, что читает. На ней был черный парик и затемненные очки. Жарковато, но приходилось терпеть.
Наконец на детской площадке появилась еще одна бабулька. Мила хорошо ее помнила, потому что они раньше жили в одном подъезде. Ханжа и сплетница. И подсела она к той, что жаждала поделиться сног-сшибательной новостью. Вот удача так удача! Мила вся превратилась в слух.
– Никак из магазина, Маргарита Олеговна? – начала та, что пришла раньше, носительница ценной информации.
– Нет, с рынка, Мария Николаевна. Вечером овощи и фрукты дешевле можно купить. Продавцы боятся, что пропадут за ночь по такой жаре, вот и распродают по дешевке.
– А как вообще?
– Ох, и не говорите! Как всегда. Масло растительное опять подорожало. А мясо? Купила утром кусочек на первое, да что там кастрюля щей на такую большую семью! Завтра опять надо идти в магазин!
– Да, беда. Мужиков-то у вас в доме трое. Как прожить? А некоторые на иномарках разъезжают. А народ голодает.
– Потому и голодает. Неужто они честным путем богатство такое заработали?
– Где уж, честным! Кругом одно ворье! – Мила насторожилась. – Красавчик-то, Маргарита Олеговна, что с вами в одном подъезде живет… Который недавно овдовел…
– Тимур?
– Не знаю, как его звать, одно слово: буржуй.
– Приличный вроде мужчина.
– Да уж, – поджала губы старушка. – Не успел одну схоронить, как другая с ним уже катается на той же иномарке. Одета, как картинка. И он весь из себя. Вот откуда у людей деньги? Милиция-то уже им интересуется.
– Как милиция? – ахнула Маргарита Олеговна и схватилась за сумки с продуктами.
– Да так. Подошел ко мне сегодня какой-то товарищ. Одно скажу: уважительный. Удостоверение показал. Капитан, мол, такой-то. Уголовный розыск. Фамилию я только не запомнила. Но все чин по чину. Никакого хамства, все с уважением. Спрашивал, кто к этому Тимуру приходит, не выносил ли он последнее время из дома какие-нибудь вещи, не видела ли я его во дворе в вечернее время. Если видела, то с кем. Я-то частенько допоздна на лавочке сижу.
– И что?
– Как не видать? Катается туда-сюда со своей девкой. Когда один приедет, и все поздно. Одно слово: гуляка. Даром, что жену недавно схоронил.
– И в чем же его подозревают?
– Кто знает? Денег, видать, больно много. И все ворованное.
– Ах-ах-ах! А такой внимательный, обходительный!
– Смазливый, спору нет. Так ведь в мужчине красота не главное.
– Да, это так… Надо своих предупредить…
– Доиграется.
И они опять заговорили о ценах на продукты. Дальше Мила слушать не стала. Поднялась, торопливо засунув в сумку журнал. Неужели милиция подозревает Тимку в том, что он ее, Милу, убил? Если нет, то в чем тогда? Она напряженно прокручивала в мозгу варианты. Как бы все узнать? Одно понятно: надо ходить за мужем по пятам, вдруг удастся уловить обрывок его разговора по телефону? Другого ничего не придумаешь. Не «жучков» же к нему в квартиру сажать, тем более что свои подслушивающие устройства там наверняка уже оставила милиция. А от ментов ей надо держаться подальше.
Утром следующего дня она купила с рук подержанную машину. Шла по двору, увидела на «Жигулях» табличку «продается», и уже через несколько часов получила доверенность от прежнего хозяина. Осталось только дождаться удобного момента. Хорошо бы, это случилось побыстрее. Иначе ее обнаружат. Или Тимка, или те, кто за ним следит.
Ей повезло достаточно быстро, уже на третий день. После работы Тимур заехал в супермаркет за покупками. Мила, караулившая мужа возле своего бывшего офиса, убедилась, что за его «Тойотой» на этот раз никто не поехал, и рискнула. Перед этим она в который уже раз переменила парик и надела очки с затемненными стеклами. Хотя она сильно похудела с того времени, как была Людочкой Муратовой, и сменила прическу, все равно стало страшновато. А вдруг он что-нибудь почувствует? Узнает? Не глазами, сердцем. Как-никак, три года вместе прожили. Но муж был занят собственными неприятными мыслями. Выражение его красивого, еще сильнее посмуглевшего на летнем солнце лица было озабоченным. Мила с удовольствием отметила, что Тимка тоже похудел. И подурнел.
«Как я могла его любить? Безумно, без оглядки. Колдовство какое-то!» – думала она, для вида копаясь на полках, заставленных товаром. Теперь она находила в его внешности кучу недостатков. Губы слишком тонкие, брови слишком густые, и сильный загар ему не идет. В белой рубашке и светлых брюках он похож на большую черную муху, попавшую в молоко. Загадочный, надменный восточный идол.
Она услышала, как негромко заверещал мобильный телефон. Мгновенно переместилась поближе, стараясь не поворачиваться к Тимке лицом. И уши ее как будто сразу же стали больше. Даже легкий шепот Мила могла теперь уловить. Ей очень нужно услышать хоть обрывок его разговора. Хоть одну фразу. Тимка говорил достаточно громко, правда, раздраженно:
– Да. Я. Да. Звонил. Хотел с тобой поговорить. Мне в милиции сказали, что ты дала какие-то показания. Да ты с ума, что ли, сошла?! Все оплакиваешь свои побрякушки?
Мила догадалась, что Тимка разговаривает с Варькой. Ох ты, как интересно!
– …короче, я хочу с тобой поговорить. Не по телефону. У меня большие неприятности. Ты даже не представляешь себе какие! Что? Да, завтра среда. Не переживай, я найду время. Ну, скажи, что погода плохая, в реке вода грязная. Ах, ты вообще в такой воде не купаешься? Тем более. Скажи, что надо поддерживать форму и, вообще, съездить в город, развеяться. Короче, жду тебя у входа в бассейн, как и в прошлый раз. Без пятнадцати три. Поняла? Все. Пока.
Теперь можно было ехать домой. Пусть дальше за Тимкой сегодня ходят менты, если им охота, а она, Мила, поедет завтра к бассейну. К концу двухчасового сеанса, как и Тимка. Интересно, о чем он собирается говорить с мачехой?
…На следующий день Мила с утра поехала на рынок подальше от дома, чтобы не примелькаться, и купила новый парик. Потом долго прилаживала перед зеркалом пышный шиньон, пробовала разный макияж, от неприметного до яркого. Остановилась на образе серой мыши. Очкастая, худая студентка с пучком на голове, типичный синий чулок. Длинная прямая юбка, блузка с воротничком под горло и темный пиджак дополнили картину.
За полчаса до окончания сеанса Мила на своих «Жигулях» заняла выжидательную позицию у входа в бассейн. Тимка подъехал минут через двадцать, вышел из машины и, явно нервничая, стал ходить взад-вперед. «Хвоста» за ним и сегодня не было. Вообще Мила успела заметить, что активность милиции в последние дни сильно поубавилась. Видимо, менты осмысливали полученную информацию или вообще перестали его подозревать. Только в чем, Мила до сих не знала, одни догадки, никакой определенности. Тимка явно чувствовал себя беспокойно. Когда из дверей спорткомплекса вышла Варвара, он рванулся к ней так неистово, что Мила даже испугалась. Ей показалось, что Тимка мачеху сейчас задушит. Но синеглазая акула не дрогнула. Сама пошла в атаку. Видно было, как они с Тимкой несколько минут о чем-то яростно спорили. Потом почувствовали, что привлекают внимание и, перебросившись парой фраз уже спокойно, расселись по своим машинам.
Мила поехала за Варькой, все еще опасаясь, что никакого разговора между ней и Тимкой не состоится. Поругались и разъехались. Но нет, мачеха на своей машине держалась за серебристой «Тойотой». Через пятнадцать минут Мила определила маршрут Тимкиного движения. Ну, конечно! Его любимый японский ресторан! Муж был без ума от японской кухни, считая ее одной из самых полезных в мире. Он следил и за весом, и за своим здоровьем. Миле только раз приходилось давиться сырой рыбой, в то время как Тимка был от нее в восторге. Зато теперь она с уверенностью отпустила Варькину машину и двинулась к ресторану своим маршрутом. Подъехала чуть раньше, бросила на обочине «Жигули», нисколько о них не беспокоясь, и, войдя внутрь, поспешила занять выгодную позицию.
На руку ей освещение здесь было тусклое. Народу в середине дня немного, и, хотя зал небольшой, любимое Тимкино место не занято. А рядышком местечко как раз словно специально созданное для того, чтобы подслушивать: искусственная пальма удачно закрывает столик от соседей. А если Тимка с мачехой сядут в другом месте, всегда можно пересесть. Сказать, что дует, или кондиционер беспокоит.
Ознакомительная версия.
