В трубке раздались короткие гудки. Крутилин некоторое время сидел, обдумывая ситуацию, потом отключил мобильный и положил его на стол.
«Ну, пусть будет так», – подумал он.
К счастью, его ситуация не была критической. И он с ней справился, как делал уже не первый раз. А о фирме Игоря просто забыл, поскольку буквально через месяц его жизнь кардинально изменилась.
* * *
Лежа в кровати и задумчиво накручивая на палец свои чудесные волосы, Марина говорила Крутилину:
– Знаешь, мне так грустно без тебя по вечерам и выходным. А это плохой признак…
– Признак чего? – смеялся он, лаская ее обнаженную грудь. – Того, что ты любишь меня? Так что ж в этом плохого?
– И все-таки… – Марина мягко, но решительно отстранила его руку. – Я подумала и решила, что нам надо расстаться.
Лохнесс тревожно посмотрел на нее:
– Чего вздумала, глупая? Разве нам плохо вместе? Зачем ты все портишь?
– Затем, что я буду тебе только помехой. У тебя жена, ты ее любишь… А что я для тебя? Так, развлечение ненадолго.
– Не говори так, – твердо произнес Евгений.
– А как? Как говорить? Знаешь, у моей бабушки любимая пословица была: «Правдой не задразнишь».
– Но ты ведь почему-то со мной… Почему?
– А потому что дура.
– Не понял? Объясни.
– Влюбилась в тебя, как дура, как малолетка. Взрослые женщины не позволяют себе такого…
– Видишь ли, Маришка, все гораздо сложнее… – признался Крутилин. – Я раньше тоже думал, что люблю ее, а сейчас и не знаю, честно. Она такая… такая холодная…
– Ой, да перестань, – она махнула на него рукой. – Мужики все в койке на жен жалуются. Ты-то не опускайся до такого. Пусть она будет в моих глазах таинственной и загадочной, а ты – мужчиной с достоинством.
– У тебя богатый опыт, как я посмотрю, – буркнул Женя.
– Ну, а тебе-то что до этого? Кто я в твоей жизни? Да никто, и звать меня никак…
Она внезапно всхлипнула, закрыла лицо ладонями.
– Что ты, Маришка? – испугался Лохнесс, обнимая ее за голые плечи. – Ну перестань, не надо, не плачь…
– Знаешь, Женька, чего мне хочется больше всего на свете? – замурлыкала она, прижимаясь к нему. – Семью. Обычную семью, мужа, детишек… Чтобы встречать его ужином после работы и вместе ездить в зоопарк по выходным…
Когда он ушел, Марина подошла к окну съемной квартиры в Митине и долго смотрела на ночные огни города. Потом достала бутылку вина, сделала глоток прямо из горлышка и расплакалась.
«Он не разведется, как пить дать. Уеду к маме, в Сибирь», – решила она.
На следующий день она и правда собрала вещи и, взяв расчет, уехала домой.
Женю ее неожиданное исчезновение просто лишило почвы под ногами. Ее телефон не отвечал, в квартире вместо Марины обнаружилась хозяйка, которая долго неприязненно изучала посетителя и потом грубо сказала, что жиличка внезапно съехала, даже не предупредив заранее, и что порядочные люди так не поступают.
«Она просто играет со мной, – раздраженно думал Лохнесс. – Куда она денется? Небось и не уехала никуда, прячется где-нибудь у подружки. Наверняка с таким трудом в Москву проникла, эти так просто не сдаются». Но покоя на сердце не было. Он весь день злился и срывался на всех, на вопросы Карины отмахивался, а вечером, чертыхаясь, позвонил своему начальнику службы безопасности, раньше работавшему в органах, и попросил, задействовав старые связи, навести справки в Томске.
Через два дня у него был на руках адрес родителей Марины, еще через день – билет на самолет. Персональный водитель отвез шефа в аэропорт, а спустя несколько дней встречал уже не одного, а со спутницей. В тот же вечер Крутилин объяснился с Кариной и ушел из дома, прихватив лишь ноутбук и небольшой чемодан с личными вещами.
Карина восприняла новость, не изменяя себе, то есть очень спокойно. Уточнила, что квартира и ее машина останутся за ней, обговорила сумму отступных, на которую приобрела себе позднее салон красоты. И все. Ни слез, ни выяснений, ни расспросов, как же так и почему.
Развод и дележ имущества прошли быстро. Вскоре Лохнесс женился на Марине и с головой окунулся в прелести новой жизни. Купил большую квартиру на Солянке, записал на имя жены и с удовольствием отделывал, обставлял, обживал с Мариной свое новое жилище.
* * *
Со стороны казалось, что Карина Крутилина, урожденная Мамедова, вновь взявшая после развода девичью фамилию, перенесла расставание с мужем очень легко. Не плакала, истерик не закатывала, в депрессию не впала. А что на самом деле творилось в ее душе – этого не мог знать никто.
Конечно, самолюбие Карины было уязвлено. Она не привыкла, чтобы ее бросали, чтобы ей предпочитали кого-то – это что ж получается, она хуже, чем новая жена Лохнесса? Но, как ни странно, ни ревности, ни ненависти к удачливой сопернице или бывшему мужу Карина действительно не испытывала.
После развода ей стали сниться повторяющиеся сны, но в центре событий в них виделись не Женя и не Марина, а Лора. Во сне Карина вновь оказывалась в той темной комнате с коврами и подушками, но развивалось действие всегда по-другому, не так, как это было в реальности. Чаще всего она понимала, что находится в комнате одна, и упорно пыталась найти в темноте Лору, а та лишь смеялась откуда-то из-за портьеры, но не показывалась.
Карина завела свой бизнес, с увлечением занялась новым делом и чуть ли не по нескольку раз в неделю стала посещать по очереди все московские салоны красоты – перенимала опыт конкурентов.
Как-то раз она зашла почистить перышки в «Галакси». Это было модное местечко, куда стекались многие дамочки света и полусвета. Кроме обычных, общераспространенных услуг, у «Галакси» имелась и своя особенность – целебные ванны, для которых использовалась вода из серных источников. Администраторы с удовольствием рассказывали клиентам, что воду привозят из-под Кельна, из тех самых водоемов, в которых еще много веков назад лечили свои недуги римские легионеры. Благодаря этим ваннам в помещении «Галакси» к обычным парфюмерным ароматам всегда примешивался запах серы. «У вас тут чертями пахнет!» – шутили клиентки.
Салон работал как часы, точнее, как хорошие швейцарские часы: никогда не приходилось сидеть зря, теряя время. Народу всегда было немного, но обслуживающего персонала наблюдалось, пожалуй, даже больше, чем клиентов. Позагорав под лучами искусственного солнца, получив удовольствие от ароматического массажа, расслабившись под грязевыми обертываниями с морскими водорослями, обновленная и благоухающая Карина присела отдохнуть в гостиной. И тут ее внимание привлекла – просто не могла не привлечь – молодая женщина: рослая, одетая, как и Карина, в белый махровый халат салона. Незнакомка притягивала взгляд своей необычной прической. Коротко постриженные волосы представляли собой как бы плотную черную маслянистую шапочку, из-под которой, как язычки пламени, выбивались короткие ярко-красные прядки. Она сидела в томной позе, на низком столике возле ее кресла стояли бутылочка минеральной воды, блюдо с миндальными орешками и высокая четырехгранная бутылка.
Заметив, что Карина не сводит с нее глаз, незнакомка дружески кивнула и указала пальцем на бутылку: мол, не хочешь ли сделать глоток?
– Я за рулем, – с сожалением сказала Карина.
– Я тоже, подруга, – засмеялась красотка. И пояснила: – Это – киршвассер, водка на вишневых косточках. Если закусывать орешками, никакого запаха не будет. Во всяком случае, – она заговорщицки подмигнула, – менты такого не нюхивали. Эй, Соня! – она чувствовала себя здесь полной хозяйкой. – Принеси бокал и стаканчик!
Соня появилась, исполнила требование и тут же исчезла. В стаканчик со скругленным дном незнакомка налила минеральную воду, в бокал плеснула на два пальца киршвассера. Карина, чтобы не двигать тяжелое кресло, присела рядом с ней прямо на столик. «Интересно, кто она по национальности, – подумала Карина. – Явно не русская и не с Кавказа. Другой тип лица. Нос с горбинкой, высокие скулы… А может, откуда-то с юга Европы – румынка, скажем?» Тут она заметила, что кончики ресниц незнакомки, густых и длинных, тоже окрашены в огненно-красный цвет. «Здорово! – отметила про себя Карина. – Надо взять на вооружение».
Незнакомка подняла бокал и произнесла краткий тост:
– За нас! Таких красивых и таких желанных…
Они выпили, закусили орешками.
– Фреда! – молодая женщина протянула сухую крепкую руку.
– Карина.
– Азербайджанка?
Карина молча кивнула.
– Московского разлива?
– Ростовского.
– Давно в столице, подруга?
– Школу уже здесь заканчивала.
– Ну, тогда считай – москвичка, – сказала Фреда грудным голосом, не отпуская руку Карины. – Как тебе моя стрижечка?
– Я просто глаз не могу отвести. Я вообще-то здесь никогда еще не стриглась…
– Есть тут такой мастер – Джей. Возится, правда, долго, но все делает качественно. А нам с тобой – куда спешить?
