Ознакомительная версия.
– Пропал мужик, – сказала Татьяна.
– Куда? – удивился Галькин хахаль. Второй так и стоял молча и все пытался сфокусироваться, но безуспешно.
Мы все пожали плечами, поблагодарили и отправились звонить в квартиру Стаса. Никто не открыл.
– Американец с вчерашней девкой ушел, – сообщил баянист, который не закрыл дверь и оставался на лестничной площадке.
– Давно?
– Сегодня. Точно не вчера. Я сегодня в магазин выходил, возвращаюсь – они из подъезда выходят.
Я набрала номер Стаса, но он дома не появлялся и не мог ничего сказать ни про американца, ни про девушку. У супермаркета Ричард Редбулл был без девушки.
– Пошли по квартирам, – предложила Серафима Федоровна. – Может, кто-то что-то видел или слышал.
Нам предстояло обойти двенадцать квартир – по четыре на этаже, с первого по третий. Серафима Федоровна сразу же сказала, что в одну квартиру на третьем и одну на первом можем не заходить. На первом живет ее товарка, с которой она сегодня уже общалась. Если бы та увидела или услышала что-то интересное, то уже сообщила бы. Одна квартира на третьем у нас пустует уже второй год. Последнее время хозяйка, пока там жила, сильно пила, потом исчезла. Родственников вроде нет, жилконтора то ли не имеет права подать в розыск, то ли не хочет связываться. Хотя казалось бы – за квартиру не платят, прояви хоть какую-то инициативу. Но они только шлют напоминания – опускают их в почтовый ящик, который периодически распирает от рекламных проспектов, и вставляют в дверь. Серафима пыталась что-то делать, но ее посылали подальше. А наш участковый вообще от бабки-общественницы бегает. Район непрестижный, квартира алкоголички, вероятно, в жутком состоянии, так что, наверно, пока претендентов, которые могли бы проявить инициативу, не нашлось.
То есть две квартиры мы могли не посещать. Оставалось десять. Нам открыли в восьми, в двух в это время никого не оказалось, но Серафима Федоровна обещала нам зайти туда поближе к вечеру. Как и следовало ожидать, никто ничего не видел и не слышал (из того, что могло бы заинтересовать нас). В лучшем случае видели, как Серафима Федоровна вела банкира в наш подъезд. Как он выходил, не видел никто. Наоборот, задавались мыслью, у кого остался ночевать тип, приехавший на такой машине. Наиболее вероятной кандидатурой была я сама, потом шла Татьяна, потом американец.
Несолоно хлебавши мы вернулись в квартиру Татьяны. Вечер прошел как-то печально.
На следующий день погода была плохая, и Татьяна предложила съездить на распродажу спортивных товаров в один крупный спортивный супермаркет. Татьяна видела рекламу. Народ приглашали в выходные. И нам с ней, и Пашке не помешают лишние кроссовки. Плюс Татьяна хотела посмотреть утепленные спортивные штаны. Вдруг не все раскупили за зиму?
– Если распродажа, то может быть много народу, – заметила я.
Терпеть не могу оказываться в толпе. Да и если много народу, меня обязательно кто-то узнает, подойдут другие граждане. А у меня не было настроения общаться с народом.
– На часы посмотри, – сказала Татьяна. – Народ по магазинам уже проехался и сейчас направляется по домам готовить обед. Или даже уже обедает. Это вы с Пашкой отсыпались. Но не у всех же есть такая потребность. Поехали, Юля.
В общем, мы поехали. Пашка камеру с собой взял, и она висела у него на плече в сумке. Мы не забывали о нашей работе. Мало ли что…
И «что» случилось, и мало не показалось.
Мы уже выбрали кроссовки, обслуживавшая нас девочка отнесла их на кассу, а мы отправились на второй этаж огромного спортивного супермаркета выбирать Татьяне утепленные штаны. Правда, остались только на меня. У Татьяны ходовой размер, а у меня – нет. Иногда это помогает, иногда создает трудности.
– Юль, возьми себе такие штаны, – стала убеждать меня подруга. – Ты вполне можешь в них на работу ездить.
– Такие обычно берут, чтобы с собакой гулять или за город выбираться, – вставила продавщица.
– А тебе по подвалам лазать, – невозмутимо продолжала Татьяна. – И мало ли где еще трупы обнаружатся. Отстирать их легко, и вообще цвет подходящий – черный. Паша, и тебе бы такие штаны не помешали. Тоже ведь лазаешь неизвестно где. И ты вообще не в кадре. Девушка, у вас есть что-нибудь подобное на этого мужчину?
Продавщица странно посмотрела на нашу компанию. Вероятно, она не смотрит «Криминальную хронику». Правда, Пашкин размер нашла мгновенно.
Оператор взял штаны, отдал мне камеру и направился к примерочным, у которых собралась небольшая очередь. Я не могла выбрать между тремя парами, взяла все, и мы с Татьяной пошли к Пашке. Но не дошли.
Под ногами качнулся пол. Я не смогла удержаться на ногах и импульсивно схватилась за стойку с пуховиками. Кто-то ухватился за нее же с другой стороны – и рухнул вместе с товаром. Я тоже рухнула, но сверху, на кучу пуховиков. Кто-то верещал под ними. Татьяна рухнула на соседнюю стойку. Я мгновенно поняла, что происходит, так как уже один раз испытала на себе «землетрясение», правда, от панического ужаса избавиться не могла. Вокруг орал народ, импульсивно хватался за стойки с товаром, они валились, погребая кого-то под собой. Орали мужчины, визжали женщины, плакали дети. Кто-то кубарем скатывался по лестнице. Кто-то полз в направлении выхода. Послышался звон разбиваемого стекла. Решили из окна прыгать? Так там же асфальт!
«Юля, спокойно, – сказала я себе. – Нужно продержаться всего несколько минут. Вскоре отпустит».
Но самовнушение в этой ситуации помогало мало. Я не знала, сколько выдержу. Хотелось заорать и со всех ног броситься вон из магазина. Я увидела, как Татьяна на четвереньках устремилась к лестнице. Я не стала ей ничего кричать. Где Пашка? Я не знала. Но Пашка уже попадал в такую ситуацию. Хотя Татьяна ведь тоже была в эпицентре, когда у нас качало дом! Ладно, выберутся на улицу и успокоятся. Найдем потом друг друга. Хотя в спортивном магазине не продают пиво!
Пол все так же качало, вроде даже теперь сильнее. У меня возникло ощущение, что я нахожусь в штормовом море. Крики не прекращались, но торговый зал почти опустел. Остались только придавленные стойками граждане или просто лишившиеся сознания.
Я зажала уши указательными пальцами, и это принесло небольшое облегчение. Терпеть, Юля! Терпеть! Я попыталась зажать уши ладонями. Нет, так хуже. Потом я поняла, что не могу больше терпеть – и на какое-то мгновение отключилась.
Нет, я не потеряла сознание – я просто перестала себя контролировать. Перестала осознавать, что делаю. Было только непреодолимое желание укрыться, спрятаться от этого кошмара. Внезапно напряжение отпустило. Сердце учащенно билось, по спине и лицу текли струйки холодного пота. Я лежала перед началом лестницы, ступени начинались буквально в полуметре от моего лица. И как я с них только не кувырнулась? Ведь шею же могла сломать и… разбить камеру.
Я поняла, что сумка с Пашкиной камерой так и висит у меня на плече. Нет, камера бы, конечно, не разбилась – она в специальной сумке, предохраняющей от ударов и влаги. Но я сама…
Со мной все в порядке. Я должна работать.
Я встала на четвереньки, достала камеру и приготовила к работе. В магазине стояла тишина. А ведь только что здесь была масса народу! Но почти все сбежали. Не сбежали только те, кто сейчас лежал без сознания. Никто не кричал, не визжал, не стонал и не плакал.
Я сняла панораму зала на втором этаже. Казалось, не устояла ни одна стойка с товаром. Народ или хватался за них для удержания равновесия, или просто снес препятствия на своем пути. Меня саму шатало. Я еще не успела окончательно прийти в себя. Камера дрожала в руках. Что за съемка получится? Но лучше что-то, чем ничего. Ребята в холдинге разберутся.
Внезапно на первом этаже послышались голоса. Я замерла на мгновение, потом решила, что мне лучше рухнуть на пол.
– У них все кассы здесь, – говорил незнакомый мне мужской голос. – На втором этаже только товар. Я тут много раз бывал. Давайте быстрее – и уходим!
Я продвинулась к лестнице, но со второго этажа было не видно, что происходит на первом. Рискнуть? Если я преодолею один пролет…
Фактически на четвереньках я скатилась по лестнице и оказалась на широкой площадке между двумя пролетами. На ней вдоль двух стен стояли манекены в спортивной одежде. Второй лестничный пролет вел вниз. На мое счастье, здесь лестница шла под углом к торговому залу. Я прижалась к ограждениям, на которых висели рекламные плакаты, и вначале просунула свой любопытный нос между двумя щитами, потом вставила в ту же дыру объектив телекамеры.
Одного мужика я узнала. Я же сама неоднократно просматривала съемку, сделанную мною в супермаркете. И мне все равно казалось, что я и раньше его где-то видела! До супермаркета, в котором впервые попала в эпицентр «землетрясения»! Еще двое в этот момент стояли ко мне спиной. Если они поднимут головы… Но мужикам нужно было быстро забрать наличность. Я снимала процесс, пока они не выбежали из магазина с небольшими спортивными сумками в руках. Я на автопилоте выключила камеру и рухнула на пол. Я чувствовала невероятную усталость, будто только что разгрузила вагон с углем. Руки дрожали, ноги дрожали. Перед глазами плыло. Я была вся мокрая от пота. В супермаркете я не чувствовала себя так плохо. Хотя я ведь оттуда сбежала на улицу, а потом вернулась. Здесь же я провела все время, пока действовал прибор, установка – или что это такое. Как все это может сказаться на моем здоровье? Надо будет потом с кем-нибудь проконсультироваться. Но ведь пока не знаю, о воздействии чего!
Ознакомительная версия.
