Ознакомительная версия.
В первую чеченскую кампанию он остался в штабе. Ни о каких командировках в горячие точки не было и речи.
Все оборвалось, как всегда, в один момент — злоупотребление служебным положением. И Сальников был вынужден поехать добровольцем в Чечню. Только так ему удалось избежать скандала и понижения в чине. Впрочем, в Чечне он недолго скучал. Дело нашлось и здесь…
…Сальников был не просто в гневе после звонка Родионова, он взбесился. Ему захотелось придушить этого майора собственными руками, чтобы тот корчился и просил о пощаде. Роман как дикий зверь бегал по комнате, не в силах выплеснуть сгусток энергии. Стоп! А если все не так? Родионов всегда был слишком уж какой-то правильный. Об этом ему говорили все сослуживцы. У Родионова была своя собственная мораль.
— Господи, — прошептал Сальников, — а если этот мудак уже связался с ФСБ или еще с кем-то?
Холодный пот прошиб полковника, и он в ужасе опустился на стул.
— Надо было этого змееныша здесь прибить. Ведь подозревал же, подозревал, что он что-то замышляет! Так, Роман, спокойно, — сказал он сам себе, — что-то ты запаниковал. Вряд ли Родионов со своей верой в долг офицера пойдет в органы. Он же сам по уши в дерьме! Да что там по уши — по самую маковку!
Сальников удовлетворенно хмыкнул, радуясь своей сообразительности.
«Нет, то, что думают о нем окружающие, его волнует гораздо больше, чем он сам думает о себе. Чтобы все узнали о его истинном лице? Никогда. Нет, Родионов на это не пойдет. О том, что он попросил денег, знаю только я. Это он проглотит. А денежки-то все любят. Слово офицера! Тоже мне вояка!» — Сальников налил себе водки и махом опрокинул стакан.
«Наивный дурак, неужели он думает, что получит деньги? — продолжил размышления полковник. — Дурак! Сегодня позвонит Влад, я объясню ему, что делать. Стрелять прямо на площади не имеет смысла. Пусть поведет его после встречи и где-нибудь на тихой улочке уберет, а лучше, может быть, и в гостинице. Он в этих делах уже опытный, придумает что-нибудь сам. В крайнем случае, конечно, можно его и здесь хлопнуть… Но вряд ли он с такими деньгами поедет обратно в часть».
Сальников вылил остатки водки в стакан и еще раз отдал дань алкоголю. Водка оказала благотворное воздействие на состояние его мыслей. Полковник убедил себя, что все будет хорошо.
«Все, кончился майор, — удовлетворенно подумал он, — сломался! И нечего было из себя барышню кисейную строить».
— «Слово офицера», «слово офицера», — вслух передразнил Сальников майора.
Ему почему-то захотелось рассказать всем о том, какой он, этот Родионов. Святой!
Сальников сел в кресло, закурил. Спиртное разлилось по организму теплой волной, и полковник совсем успокоился и даже развеселился. Ему действительно стало хорошо и спокойно.
«Все люди — свиньи. И нечего прикидываться честными» — этой мыслью закончил полковник свои размышления.
К вечеру ему позвонил Влад, и полковник объяснил ему суть задачи. Влад, про себя поморщившись, тут же взял под козырек и заверил шефа, что задание будет выполнено.
«Вот молодец, — удовлетворенно подумал Сальников, — этот всегда готов! Вот бы все такие были. Только скажи, а он уже и сделал».
После разговора с Владом полковник уже был полностью уверен в успехе операции.
* * *
Азамат Ахъядов родился в многодетной семье в одном из горных селений Чечни. Село было очень маленькое, и в школу приходилось ходить за пятнадцать километров. Очень часто он оставался ночевать у кого-то из одноклассников. Родителей очень мало волновало местонахождение их одиннадцатого ребенка. Дело в том, что их село находилось как раз на границе с Ингушетией, а так как в Советском Союзе все нации были равны, никто и не подозревал, какая кровная ненависть царит в сердцах этих двух народов друг к другу. Отец и старшие братья в основном занимались тем, что поддерживали это праведное чувство.
С малых лет Азамат был предоставлен самому себе. Он, понятное дело, не очень разбирался в национальной политике. Дома он почти не бывал и о кровной вражде мог только догадываться. Впервые он столкнулся с реальностью, когда ему было восемь лет. Один из его братьев имел наглость влюбиться в ингушскую девушку из соседнего селенья, которое было всего в пяти километрах от них. На следующий день после того, как родители Азамата узнали об этом, сам брат и его невеста были найдены мертвыми.
Никто не знал, кто именно это сделал. Но Азамат слышал горькие слова отца: «Так будет с каждым, кто нарушит наши традиции».
Маленький Азамат сначала очень испугался и начал даже кричать на отца, что было в высшей мере неосмотрительно. Однако тот воспринял это довольно спокойно, только краешки его ноздрей нервно подергивались. Он взял Азамата за руку и повел на окраину села. Мальчик приготовился умереть. Но отец его только выпорол, а потом долго рассказывал ему историю чеченского народа, полную лишений и горя. Азамат слушал, открыв рот и затаив дыхание, — он переживал за судьбу своего несчастного народа.
Незаметно отец перевел разговор на тех, кто виноват. Безусловно, главными виновниками он объявил русских. «Они неверные, — как заклинание шептал отец, и Азамат повторял за ним эти слова как завороженный. — Они ограбили нас, они сделали нас рабами, но подожди, сын, придет и наше время. Ты должен это знать и быть готовым к борьбе».
— Да, отец, — только и сказал тогда мальчик, крепко стиснув зубы.
С того дня вся жизнь Азамата перевернулась. В школе, где он учился, были не только чеченцы — были два ингуша, трое русских и один белорус. Всю свою ненависть он направил именно на неверных. Даже кровным врагам — ингушам — доставалось от него не так сильно. Каждый раз он придумывал все более изощренные способы мести, причем делал это так, что никто не мог ничего доказать. На все предположения учителей он только невинно улыбался и говорил: «Это не я».
В восьмом классе он сам сделал небольшую бомбу и подложил ее в класс. Бомба получилась, прямо скажем, не очень мощной и только испачкала одежду близсидящим русским. После этого случая в школу был вызван отец Азамата. Он долгое время провел у директора, очень почтенного и доброго старичка, у которого был один серьезный недостаток — он был русским.
Когда отец вышел от него, то молча обнял Азамата и повел его домой. Уже у самого села он остановился и, слегка отодвинув от себя мальчика, внимательно на него посмотрел.
— Я горжусь тобой, сын, — сказал он, — больше ты в школу не пойдешь. Пора тебе становиться мужчиной.
Этот день Азамат запомнил на всю жизнь. Это было еще в самом начале девяностых, когда к власти пришел Дудаев и разговоры о независимой Чечне только начались.
К началу первой чеченской кампании Азамат был уже очень уважаемым человеком не только в своем селе. Его хорошо знали и за его пределами. Зарабатывал он на жизнь в основном торговлей наркотиками. Связь с арабами была прочной и хорошо отлаженной. У Азамата не было ни одного прокола, а это поднимало его престиж в глазах партнеров по бизнесу. С ним не боялись иметь дело.
Война его только порадовала. Торговля пошла гораздо проще и бойче. В Чечню со всех сторон сползлось множество всякого лихого народа, многие из которых не прочь были побаловаться травкой и героином. На Востоке Ахъядовым были довольны, у него появились валютные счета в иностранных банках.
Он, конечно, воевал и постепенно стал одним из влиятельных полевых командиров. После воцарения Аслана Масхадова он не нашел общего языка с новыми властями, поссорился с одним функционером из окружения нового президента и задумался о своем будущем. Одним из вариантов было осесть в какой-нибудь стране Ближнего Востока. Но тут началась новая заваруха — энергичный Владимир Путин стремился отработать кредит доверия у стареющего Ельцина и развязал новую волну войны против непокорной Чечни.
Азамату снова пришлось взяться за оружие. Но изменения в его мировоззрении уже произошли — романтизм молодости со всеми этими понятиями кровной мести, войны с неверными ушел в прошлое. Прагматичность, выгода, даже если придется заключать договор с самим чертом, — вот на что равнялся теперь Ахъядов.
Он понял, что и с русскими можно работать. Что и среди них есть люди, которые рассуждают так же, как он. С одним из них он даже начал сотрудничать. Началось все с одной идиотской случайности.
Ахъядов навещал своего брата. Тот давно женился и осел с семьей в Гудермесе. Конечно, это не означало, что он не помогал своим братьям в этой праведной войне. По одному из таких дел и пришел к нему Азамат. Федералы стояли по местным меркам довольно далеко, и он позволил себе расслабиться в компании племянников, рассказывая им о героизме чеченских людей, о трусости и слабости федералов. Двое мальчишек слушали его, открыв рот, так же, как когда-то сам Азамат слушал своего отца.
Ознакомительная версия.
