Марина Серова - Спасайся кто может

— По-разному, — честно призналась я, поскольку, как бы я ни хорохорилась, на душе у меня было погано.

— Держись.

— Постараюсь.

Мы помолчали немного, а потом заговорили о самом главном.

— Ну, что там в заповеднике? — спросила я.

И Гром, не торопясь и очень подробно, рассказал мне все последние новости из Башкирии. Их оказалось достаточно, чтобы рассказ продолжался более часа.

Замечательная вещь — компьютер. А то, что в нем хранится бездна информации — его главное достоинство.

У меня сердце кровью обливается от того, что большая часть владельцев персоналок практически не использует его грандиозных возможностей.

Когда я вижу в каком-нибудь «офисе» смазливую девицу, раскладывающую на компьютере пасьянс, мне хочется купить ей колоду карт и запретить подходить к этому чуду техники всю оставшуюся жизнь.

Хозяева лаборатории не раскладывали пасьянсов. Они на компьютерах работали. И скрупулезно заносили в их память результаты всех своих экспериментов. Но если бы они знали, кто будет первым читателем этих отчетов, они наверняка предпочли бы ограничиться пасьянсами.

Компьютеры во время пожара, конечно, пришли в полную негодность, но вся информация на них сохранилась. То есть для кого-то это и представляло бы серьезную проблему, но только не для громовских специалистов.

На этот раз они превзошли сами себя и лишний раз доказали, что «рукописи не горят». Тем более компьютерные диски.

Некоторые файлы были засекречены. Но настолько наивным способом, что это даже умилило наших «профи», привыкших к куда более серьезным задачам. Да это и неудивительно. Ведь среди персонала лаборатории не было ни одного программиста. А надежно засекретить информацию иной раз значительно труднее, чем «взломать» ее, и дилетанту это не по силам. Особенно если против него работают «громовские мальчики».

Гром располагал теперь всей информацией о деятельности секретной лаборатории за последние два года, то есть практически за все время ее существования.

Я слушала его почти не перебивая, лишь изредка задавая вопросы, и каждый раз получала на них исчерпывающие ответы.

В этой истории не осталось ни одного белого пятна, а такое случается нечасто. Поэтому Гром и испытывал чувство глубокого удовлетворения.

Некоторые мои догадки получили теперь документальное подтверждение. Но большая часть информации была для меня абсолютно новой.

Лаборатория в нынешнем виде существовала чуть больше двух лет. Хотя начал свои бесчеловечные эксперименты бывший главный врач санатория значительно раньше.

Высокий статус санатория и близкое знакомство с сильными мира сего гарантировали ему свободу действий и полную бесконтрольность.

Во времена перестройки, воспользовавшись неразберихой тех лет, он умудрился зарегистрировать бывший санаторий чуть ли не в качестве кооператива или малого предприятия.

Оставшиеся на плаву высокие покровители немало этому поспособствовали. Одни считали себя его должниками, другие — опасались. Главный врач у себя в санатории поставил дело таким образом, что практически все его гости попадали к нему в зависимость.

Кому-то он помогал с наркотиками, а иным предоставлял и более интимные услуги. В штате санатория состояло несколько девиц неопределенных занятий от пятнадцати до двадцати пяти лет. Что называется — на любой вкус.

Поэтому если кто-то и догадывался о том, что в санатории происходят странные вещи, то старался смотреть на это сквозь пальцы.

А когда санаторий стал его «частной лавочкой» — он обнаглел окончательно.

Единственное, чего ему теперь не хватало, — это государственного финансирования, к которому он так привык. И он вынужден был содержать лабораторию на свои трудовые сбережения. Они были немаленькими, но при его потребностях — явно недостаточными.

И он несколько лет искал могучего спонсора для своих наполеоновских планов. А планы действительно были грандиозные и требовали колоссальных вложений.

И спонсор нашелся. Это на доброе дело филантропов у нас не найдешь. А финансировать преступную организацию — желающих хоть отбавляй.

И это удивительно.

Исследования велись в области генетического конструирования. Конкретнее — управляемая мутация животных, клонирование животных и человека.

Кроме того, эти сумасшедшие смешивали гены животных и людей, тщательно их перемешивали и наблюдали, что из этого получится.

Результаты этого смешения я и увидела краем глаза во время пожара. Именно их и пыталась прежде всего уничтожить помощница и бывшая жена главного врача.

Хозяева лаборатории не были первооткрывателями в этой области. Подобные эксперименты проводились еще в фашистских концлагерях, с поправкой на время и отсутствие компьютерных технологий.

Эта идея витает в умах до сих пор и, как видите, имеет спрос. Иначе — кто бы стал вкладывать в нее деньги?

Мне бы очень хотелось сообщить вам, что финансировал лабораторию сумасшедший миллионер. Но, к сожалению, это не так.

Финансовую поддержку лаборатории осуществляло министерство обороны одного из западных государств.

Видимо, мечта об идеальном «сверхсолдате» казалась его генералам весьма соблазнительной и перспективной, но боязнь общественного мнения и демократические традиции не позволяли им проводить подобные эксперименты на своей территории, и тем более со своими согражданами. Другое дело — лаборатория в российской глубинке.

Можно себе представить, как будет воевать существо с генетической памятью кабана или крокодила.

Идея была для военных тем более соблазнительной, что при наличии механизма клонирования количество таких особей можно довести до любого нужного числа в относительно короткие сроки и тем самым обеспечить своей стране небывалый рост оборонной мощи.

Чем не задача для министерства обороны?

С каждым днем потребности хозяина лаборатории росли. Все большие суммы уходили на новые эксперименты, а спонсоры не очень-то торопились их увеличивать. В тот злополучный день главврач отправился на встречу с представителем министерства, чтобы показать ему видеоматериалы «научных достижений» и убедить его в серьезности возникших финансовых проблем. А на обратном пути для хозяина подпольной лаборатории все закончилось: его арестовали.

Гром считал это одной из главных удач операции. Взять с поличным такую персону удается нечасто. Тут даже ничего не надо было доказывать: часть видеоматериалов была у главврача при себе.

Он настолько растерялся, что даже не пытался отрицать своей преступной деятельности.

— Но, честно говоря, — призналась я, когда Гром закончил свой рассказ, — я так и не поняла, каким образом «оборотень» оказался на свободе. И это не дает мне покоя.

— Это весьма романтическая история, — ухмыльнулся Гром. — Зинаида Алексеевна когда-то была замужем за Михаилом Анатольевичем…

— За главврачом? — уточнила я, поскольку не привыкла называть этого человека по имени.

— Да-да, они прожили вместе полжизни.

— А что же произошло потом?

— Не сошлись характерами, вернее темпераментами.

— Что вы имеете в виду? — не поняла я.

— Ты, наверное, заметила, что Зинаида Алексеевна была женщиной страстной, склонной к некоторым излишествам.

— Она пила, — подтвердила я.

— Не только. С этой ее слабостью Михаил Анатольевич мирился долгие годы. Тут дело в другом.

— В чем же?

— Неужели не догадываешься?

— Нет.

— У Зинаиды Алексеевны были весьма высокие сексуальные запросы…

— Вот оно что…

— Да. А у Михаила Анатольевича с этим делом было довольно слабо.

— Никогда бы не подумала, — удивилась я, вспомнив внушительную фигуру главврача.

— Представь себе. Насколько я понимаю, это стало результатом неудачного эксперимента, так же, как и его, мягко говоря, невзрачная внешность.

— Он экспериментировал и над собой?

— Да. Ради науки он готов был на все. И к себе относился так же беспощадно, как и к прочим «подопытным кроликам».

— Фанатик?

— Скорее всего. Но как бы то ни было, Зинаиду Алексеевну такое положение не устраивало, и она стала искать удовлетворения на стороне. И находила в самых неожиданных местах…

— То есть?

— Например, среди своих подопытных.

— «Оборотень» был ее любовником? — ужаснулась я.

— Вроде того. Хотя бывшего мужа она боготворила.

— Я об этом догадывалась.

— Правильно догадывалась. Но зов плоти оказался сильнее. На этой почве она и пить начала. Трагический разлад… — Гром задумался и несколько минут не говорил ни слова. Потом продолжил: — Так вот… О чем бишь я? Однажды Михаил Анатольевич уехал по делам в город. А Зинаида Алексеевна воспользовалась его отсутствием и решила порезвиться на лоне природы. «Оборотень», как ты его называешь, с этой прогулки не вернулся. К тому времени он уже не был человеком.