— Хорошо. Я заеду за вами в офис через полчаса.
Как только я оказалась в машине, Юрко заметил:
— Так о чем вы собирались со мной поговорить?
— Я хотела бы поподробнее познакомиться с вашими конкурентами.
— Вы обратились не по адресу.
— Ошибаетесь. Разве у вас нет конкурентов и вы не отслеживаете информацию о них? Юрко с неудовольствием признал:
— Конечно, как в любой сфере бизнеса, у нас есть конкуренты.
— И какие у вас с ними взаимоотношения?
— В рамках допустимого.
— Проблем не возникает?
— Нет.
— А насколько прочно стоит ваш банк на ногах?
— Настолько, насколько возможно в наше время.
— А как же слияние с одной из финансовых компаний?
— Откуда у вас эта информация? Нет, правда? Мне нужно знать каналы утечки.
— Извините, мне платят за другое. Так как? — вернула я Юрко к своему вопросу.
— Да, предполагалось реализовать один проект. Но он не был осуществлен.
— Почему?
— Совет директоров высказался против.
— А насколько необходимо было объединение с этой компанией? Кстати, как ее название?
— Хотя это коммерческая тайна, вам я скажу, надеясь на сохранение конфиденциальности. — Я согласно кивнула головой. — «Финансовый дом России»:
— На секунду мне показалось, что я уже знакома с этой конторой, но это ощущение быстро прошло. — А что касается возможного объединения с ней, то это лишь упрочило бы наше положение на финансовом рынке путем увеличения уставного капитала.
— Как я понимаю, уставной капитал можно увеличить, выпустив дополнительные акции.
— Да, но неизвестно, в чьих руках они оказались бы. , А здесь — все предельно ясно.
— С чего вам потребовалось вдруг увеличивать ваш капитал? Ведь ваши дела идут неплохо.
— Мы бы перешли, образно говоря, в более тяжелую весовую категорию.
— Но вы и в своей смотритесь неплохо. А в новой вам еще только предстоит стать «чемпионом», и вряд ли кто согласится уступить вам место добровольно.
— Вы рассуждаете, как Терновский. Он готов был всю жизнь заниматься бизнесом в этом забытом богом городишке.
— А почему для объединения вы выбрали малоизвестную, насколько я знаю, компанию?
— Это не совсем так. Она недостаточно известна среди населения, но экономически мощная. Поэтому это обоюдовыгодное решение.
— И кто был инициатором?
— Противоположная сторона. Она сделала предложение и подготовила проект соглашения. Я оглянулась по сторонам:
— Почти приехали. Пожалуйста, остановите около ближайшего светофора.
Спасибо, что уделили мне свое драгоценное время.
Беседа с Юрко заставила меня задуматься: "Интересно, что представляет собой «Финансовый дом России»? Из беседы с Юрко следует, что эта компания — настоящая золотая жила, о которой мало кто знает. Однако, по моему мнению, то, что «Дом» хотел объединиться с «Реградом», было неудивительно. Но зачем банку Терновского, твердо стоящему на ногах, малоизвестная компания? Непонятно. Надо будет попросить Серова выяснить что-нибудь об этой компании. Вполне возможно, кто-то из ее руководства приложил руку к убийству банкира.
На этот день пришлось самое серьезное для меня испытание проверка алиби Серова. Слава богу, она ничего существенным образом не изменила. В шестой горбольнице благодаря помощи заведующего одним из отделений — бывшего моего клиента — подтвердили, что Серов действительно провел там несколько дней — с 30 октября по 2 ноября, куда его доставила бригада «Скорой помощи» 30 октября в 13.40. У Олега действительно был острый приступ, правда, не аппендицита, а кишечной колики неизвестного происхождения. Это меня с одной стороны обрадовало — Серов оказался вне подозрений, по крайней мере как исполнитель убийства. С другой стороны…
С другой стороны, все запутывалось еще больше. Количество подозреваемых убывало с подозрительной быстротой. Оставались две зацепки — несостоявшийся партнер банка «Реград» — компания «Финансовый дом России» и бывшая подружка Русанова, исчезнувшая в здании с вывеской «Финансовый…» Когда я произнесла про себя это слово, мне стало не по себе: «Да это одна и та же фирма!»
Невидимые тайные связи вели от банка Терновского к этой фирме. И одной из таких связующих цепочек оказалась подружка Русанова. Ее-то я и решила посетить в первую очередь.
Войдя в подъезд русановского дома, я заметила открывающиеся двери лифта и стоящую рядом женщину. Я побежала к лифту:
— Подождите меня!
Женщина обернулась, и я узнала в ней… бывшую подружку Русанова. Она меня тоже вспомнила и поспешила поскорее нажать кнопку лифта. Но я успела проскользнуть через закрывающиеся двери.
— Добрый день, — от неожиданности я не знала, что сказать, кроме этих слов.
Женщина, не глядя на меня, буркнула:
— Здравствуйте, — и отвернулась в другую сторону, всем видом давая понять, что не желает со мной разговаривать.
— Вы к Русанову? — не успокаивалась я, пытаясь завязать разговор.
Женщина упорно смотрела на стену лифта. — А я к вам.
Женщина подозрительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
— Как хорошо, что вас встретила, — продолжала я. — Ваш бывший дружок Русанов собирается подать на вас в суд. Собственно, поэтому я здесь.
— Что? — женщина испуганно округлила глаза. В этот момент лифт остановился, и двери распахнулись. — Что? Что вы сказали? — продолжала она настаивать уже на лестничной клетке.
— Я думаю, об этом лучше поговорить дома, — и знаком показала на проходившую мимо бабульку, с живейшим интересом внимавшую нашему разговору.
Подружка Русанова согласно кивнула головой, и мы направились к квартире. Однако пути наши несколько разошлись. Я подошла к двери. Русанова, а она остановилась у квартиры напротив. — Вы несколько перепутали двери, — заметила я.
— Я сделала все правильно.
Мне показалось, что женщина разговаривает сама с собой, роясь в сумочке и пытаясь что-то там найти.
— Это чужая квартира, — настаивала я, — не русановская…
Вдруг женщина обернулась ко мне:
— Это моя квартира, — твердо заявила она и достала из сумочки ключи.
От волнения она не сразу сумела вставить ключ в замочную скважину и открыть дверь. Войдя в квартиру, бывшая подружка Русанова пригласила меня войти. Я вошла следом и оглянулась:
— Так, оказывается, вы соседка Русанова…
— Что вы говорили о суде? — прервала она мои мысли вслух. В ее голосе звучало волнение.
Вопрос вернул меня к тому, зачем я, собственно, и явилась сюда:
— Ах да… Русанов выдвигает против вас обвинение в покушении на его жизнь. Это раз. И незаконное вторжение в его жилище. Это два. Все это статьи Уголовного кодекса. Учитывая эти обстоятельства, вероятность очутиться за тюремной решеткой у вас очень высока.
— Я? В тюрьме? — испуганно переспросила женщина. — За что? Ведь я ничего не сделала!
— А как же пистолет?
— Он газовый. Я им только хотела припугнуть. Это же не преступление? — Она с надеждой посмотрела на меня.
— Хранение газового оружия — кстати, оно у вас зарегистрировано? — Женщина кивнула головой. — Кража ключей только подтверждает серьезность ваших намерений.
— Ключи я не крала. Сережка сам мне их дал, когда мы еще были вместе.
Затем он про них забыл. А я не стала напоминать, оставив их на всякий случай.
Но не для убийства!
— Тогда для чего же?
Женщина несколько замялась, потом продолжила:
— После того, как Сережка меня бросил, я оказалась в страшной депрессии, — .на ее глаза навернулись слезы. — Я была готова его убить… Ну, вы меня понимаете… После года совместной жизни он просто выставил меня из квартиры, как ненужную вещь, заявив, что устал от меня. — Женщина не выдержала и разревелась:
— Представляете мое состояние!.. В отместку я ему в квартиру подбросила (конечно, не одна) покойника.
Выждав, пока она немного успокоится, я спросила ее:
— Кто вам предложил такую оригинальную идею с трупом?
— Виталька. Мой новый приятель. Кстати, это его квартира.
Бывшая подружка Русанова шмыгнула носом и вытерла рукой слезы, развезя по лицу тушь.
— А где он работает? — заинтересовалась я.
— Шофером в одной финансовой компании. Возит директора.
— Понятно-о, — протянула я, разглядывая какую-то чудовищно аляповатую фотокомпозицию на коридорной двери. — Где вы взяли человеческий труп? Убили?
— Что вы! — всплеснула руками женщина. — Виталька с другом его где-то достал, но он уже был мертвый.
— И что же дальше?
— А ничего… Когда Сережка спустился вниз, мы быстренько перенесли труп сюда. Позже Виталька куда-то его пристроил. — Неожиданно она встрепенулась, будто что-то вспомнив:
— Меня в тюрьму не посадят? — взволнованно спросила женщина. — Виталька говорил, что ничего страшного в этом нет. — И снова разревелась.
