Римма рассказала почти все: как не смогла отыскать его по телефону, как не поступила в театральное, как решила остаться в Москве и устроилась работать к подруге. Упомянула, смеясь, и об одиночных блужданиях по Москве, в надежде случайно пересечься с ним. Умолчала только о своей беременности. Он слушал ее внимательно, не перебивая, маленькими глотками отпивая горячий ароматный напиток.
— А что ты делал, когда в августе все это грянуло? — поинтересовалась она, закончив свою историю.
— Был в Норвегии, на соревнованиях. — Виктор улыбнулся, взял ее руку в свою. — Ты не представляешь, малыш, как я рад, что мы встретились. Теперь все будет по-другому, вот увидишь. И очень скоро. Я тебе обещаю.
— Думаю, еще несколько дней я выдержу, — Римма улыбнулась в ответ. — Я научилась ждать.
Он поднес ее пальцы к губам, обогрел их своим дыханием, осторожно, едва касаясь, поцеловал каждый…
Через два дня, как и обещал, Виктор заехал за ней в «Шашлычную» и отвез в Свиблово. Одноподъездная двенадцатиэтажка стояла по улице Радужной. Однокомнатная квартира на десятом этаже сияла чистотой, сладкий, сразу показавшийся ей знакомым аромат витал в воздухе.
— Ты здесь живешь?
Виктор покачал головой, тихо рассмеялся:
— Нет. Я ее снял специально для тебя. Теперь… — он обвел рукой вокруг, — это твои владения.
Такого поворота событий Римма совсем не ожидала.
— Но как же?.. Это же?.. — растерялась она.
Он опустил руки на ее плечи, заглянул в глаза.
— Я обещал тебе помочь с поступлением — и не помог. Так что считай, малыш, я исправляю собственные ошибки. Увольняйся из своей забегаловки и спокойно готовься к экзаменам. Здесь тебе никто мешать не будет. Разве что я. Если ты не против, конечно…
— А на что я буду жить? Нет, работать все равно придется.
— Пусть это будет моей головной болью. Идет?
Он смотрел в ее глаза и ждал ответа. Она, еще не совсем вникнув в суть его слов, согласно кивнула. В конце концов, она ему доверяет. А там… Там будет видно. Главное, что сейчас они вместе и все как нельзя лучше.
Источник показавшегося Римме знакомым запаха стоял на журнальном столике в хрустальной вазе — огромный букет темно-красных роз. Она остановилась посередине комнаты, не в силах оторвать от шикарного букета глаз. Лишь спустя минуту или две рассеянно обежала взглядом помещение, где ей предстояло теперь жить. В углу на крутящейся подставке стоял телевизор, слева от него находилось окно и дверь на балкон, у одной стены — раскладной диван, напротив — журнальный столик в окружении двух небольших кресел, оставшуюся стену занимал шифоньер и узкий книжный шкаф. Ничего лишнего, есть все необходимое для жизни.
…Спустя час, уставшие и счастливые, они лежали на диване. Только сейчас к Римме пришло осознание, насколько она соскучилась по нему, по его телу и его ласкам, насколько сильно хочет его. От Виктора убаюкивающими волнами исходило спокойствие, приятное ощущение защищенности. Она чуть приподнялась на локте, спросила тихо:
— А почему бы тебе тоже не жить здесь?
Он помедлил с ответом, словно она застала его врасплох. Впервые Римма допустила мысль, что, возможно, он женат. И как она раньше не подумала об этом!
— Во-первых, я не хочу тебе мешать готовиться к поступлению, — прервал он ее неприятные размышления. — Во-вторых, у меня настолько суматошная работа, что я и так почти не бываю дома. Вот к тебе и буду приезжать, как домой.
— И все же, может…
— Все наладится. Потерпи. Со временем все наладится.
— И как долго терпеть?
— Тебе сейчас плохо?
— Нет.
— Вот видишь. Мне тоже с тобой хорошо. Лучше выброси дурные мысли из головы и положись на меня.
Алекум, поставленный Риммой перед фактом, покачал головой, но, видимо, уже был в курсе ее истории, ничего не имел против. Выразил только сожаление, что теряет такого хорошего работника и «своего» человека. Но что поделаешь, решение ее. А если вдруг передумает, он всегда готов взять ее обратно.
Римма вздохнула с облегчением. Думала, что разговор будет долгим и неприятным. Он все-таки имел на нее виды, планы строил, наверное, или что там еще. Но обошлось малой кровью, слава богу. Коробочку, которая жгла руки, она ему, конечно же, вернула, и Алекум сунул ее в карман, не моргнув глазом. С чего она в самом деле взяла, что он такой коварный, дура несчастная?!
И началась совершенно новая жизнь. Три-четыре раза в неделю Виктор навещал ее, в основном вечерами. Иногда оставался до утра. И эти дни становились для Риммы самыми желанными и счастливыми. У нее всегда готов был для него ужин, а он, с аппетитом поедая ее стряпню, не уставал хвалить ее. Потом они устраивались перед телевизором, болтали о всяких пустяках, шутили и до изнеможения занижались любовью. Случалось, что это затягивалось до утра, но, покидая ее постель, он никогда не забывал поцеловать ее и шепнуть что-нибудь ласковое. Как бы ни спешил и как бы ни устал после проведенной с ней ночи.
Она никогда не расспрашивала его о работе, чем он занимается и чем зарабатывает на жизнь. Вопросы эти, конечно, вертелись у нее на языке — оплата ее квартиры и продуктов стоила в Москве немалых денег, — но она не решалась заговорить на эту тему. Отчасти из чувства такта, захочет — расскажет сам, отчасти из опарения показаться излишне любопытной и нарваться на ссору. А вот этого она ни в какой форме не хотела. Вполне достаточно было и того, что она уже о Викторе знала: мастер спорта международного класса по биатлону, часто бывает за границей. Такие, наверное, получают достаточно, чтобы иметь иномарку и позволять себе другие радости жизни.
Появилось и еще кое-что, что вытесняло на задний план подобные мысли, — Римма ощутила в себе большую перемену, непосредственно связанную с тем, что происходило с ней. Теперь она воспринимала себя не просто девчонкой, приехавшей в столицу из провинции и пытающейся в ней прижиться, она с удивлением обнаружила, что начинает чувствовать себя настоящей женщиной, у которой есть СВОЙ мужчина, который о ней заботится и о котором в меру своих скромных возможностей заботится она. Которому она дарит свою любовь и духовно, и телесно. И даже в постели не занимает пассивную позицию, а часто берет инициативу в свои руки, стараясь доставить своему мужчине максимум удовольствия.
Однажды Виктор появился не один. Крепкий светловолосый парень помог ему внести огромную коробку, в которой был сервировочный столик на колесиках.
— Познакомься, — Виктор указал на своего спутника, — это Олег, мой водитель.
— Персональный, — с улыбкой уточнил тот. Ярко-синие глаза смотрели на нее с интересом, оценивающе. Впрочем, длилось это всего несколько мгновений. Он повернулся к Виктору: — Я подожду в машине.
Римма тогда не могла и предположить, что этот довольно-таки приятный парень сыграет в ее жизни далеко не последнюю роль.
Предстоящая неделя в середине апреля обещала быть бесконечно долгой. Виктор сообщил, что Спорткомитет посылает его в командировку в Германию. Она, конечно же, расстроилась, но виду не подала.
Говорят, что разлука проверяет чувства, иногда укрепляет их. «Чушь! — говорила себе Римма, выкладывая только что приготовленные к чаю блинчики на тарелку. — Разлука истязает чувства, измывается над ними самым бесчеловечным образом. Чувства можно подвергнуть испытанию и без нее. В жизни случается достаточно ситуаций для подобных опытов…»
Она только начала развивать свою мысль, когда в дверь позвонили. Светка?! Вроде не договаривались. Она пошла открывать.
На пороге, с улыбкой на тонких губах, стояла молодая женщина лет двадцати восьми. Зеленоглазая, черноволосая, с тонкими, Римма сказала бы, аристократическими чертами лица. Короткая кожаная куртка и брюки в обтяжку подчеркивали ее стройную, чуть худощавую фигуру.
— Здравствуйте, — сказала она не особо громко, с легкой хрипотцой.
— Здравствуйте. — Римма лихорадочно соображала, кто бы это мог быть. Хозяйка квартиры? Пришла проверить, что тут и как? Такое предположение казалось самым правдоподобным. — Извините, а вам кого?
— Вы Римма? — осведомилась гостья.
— Да-а, я.
— Я Ольга, близкий друг Виктора. Вы позволите войти?
Внутри неприятно кольнуло, и какое-то смутное, нехорошее предчувствие начало выползать из своего дальнего уголка. Римма медлила, сомневаясь, стоит ли впускать незнакомку, не выяснив прежде причину ее визита.
Из кухни долетел пронзительный свист.
— У вас чайник кипит, — вежливо так указала брюнетка.
Римма вышла из состояния временного оцепенения, оторвалась от двери, бросилась в кухню.
— Так я войду? — услышала она уже из прихожей голос гостьи. Брюнетка прошла на кухню, предварительно заглянув в зал (Римма хоть и занималась своим делом, но это заметила), уселась на ближайший табурет и осмотрелась. — Мило у вас тут, очень даже мило, — сказала, останавливая глаза на хозяйке. — Чаю не предложите?
