Что ни говори, а с последним высказыванием было трудно не согласиться, что я и отметил в ответ на реплику Саши – каюсь, опять мой голос больше всего напоминал голос древнего брюзги.
– Само собой новость о предложении руки и сердца намного радостнее новостей о смерти молодых парней, – пожал я плечами, наблюдая, как вместо того, чтобы покраснеть от собственного не слишком мудрого сравнения, Саша лишь весело рассмеялся, словно услышал дивную шутку. – И тем не менее поздравляю вас от всей души. Полагаю, процедура с разводом и в дальнейшем с оформлением нового брака может слегка затянуться…
– Ничего страшного, – махнул рукой безмятежно счастливый Саша. – Развод мой приятель – адвокат из Лозанны – оформит в кратчайшие сроки, а вступить в новый брак Рита сможет лишь спустя три месяца после развода. Эти три месяца мы проведем с ней вместе, словно самые настоящие новобрачные…
Наверное, мне следовало поинтересоваться, какие сложности ожидаются с оформлением вида на жительство разведенной Риты и прочими юридическими тонкостями дела, но, признаться, до всего этого мне было – как до жаркой Африки. Я просто поспешил еще раз сердечно поздравить Сашу и пожелать им с Ритой счастья в личной жизни, заодно поинтересовавшись, могу ли я встретиться с ней, чтобы прояснить несколько моментов, связанных с балетным криминалом.
«Балетный криминал» пришелся по вкусу Саше – он весело хохотнул и заверил, что, разумеется, мне он вполне доверяет, тут же продиктовав новый номер Риты, пояснив, что, само собой, прежнюю карту они поспешили заблокировать, потому как супруг Риты принялся названивать ей со всевозможными угрозами и банальными истериками. Почти тут же Саша взглянул на свои часы, ахнул и, извинившись, поспешил куда-то прочь по своим делам.
Только когда Саша благополучно исчез из виду, я вспомнил о блокноте в своем кармане, хлопнув себя по лбу – елки-палки, опять позабыл вернуть нотариусу его собственность! Достав блокнот из кармана, я рассеянно пролистал его, в очередной раз отметив, что до сих пор не знаю номера телефона самого Саши, как вдруг передо мной открылась страничка с необычным рисунком, выполненным небрежными линиями шариковой ручки зеленого цвета.
Вернее, если быть точным, на страничке было два рисунка. Легкими размашистыми линиями друг под другом были изображены два трупа: первый – труп Савелия Уткина – как и в момент смерти, с блаженной улыбкой на устах сидел на скамье с деревянным щелкунчиком в руках; второй – труп Алекса Мону – лежал на каменном бортике набережной.
«В зобу дыханье сперло» – это про меня в момент изучения небрежных зарисовок. Глубоко вздохнув, я поспешил захлопнуть блокнот и убрать поглубже в карман куртки. Всем известно: в жизни ничто не бывает случайным, все происходит в нужное время. Вот и я сегодня, рассмотрев в роли подозреваемых последовательно Риту Ошенко и Жака Мюре, почти тут же обнаружил в собственном кармане блокнот с изображением трупов – блокнот парня, который живо и страстно признавался мне в почти святой ненависти к балету.
Каким образом в блокноте нотариуса могли появиться эти зарисовки зеленой ручкой (отметим, что следы на запястье Савелия были того же цвета)? Откуда в них столько достоверности? Значит ли это, что, кроме нас с Соней, на набережной был еще один человек, который видел убитых инъекциями танцовщиков, – Саша Мерсье? И в таком случае неизбежно встает последний, самый важный вопрос: не он ли и есть неизвестный убийца?
Между тем на досужие рассуждения свершенно не оставалось времени: едва исчез нотариус, как мне позвонила Соня, вполне дружелюбным тоном поинтересовавшись, не желаю ли я встретить ее на вокзале Монтре для последующего совместного похода в полицию. Разумеется, я заверил подругу, что встречу ее и, воздержавшись от помощи полицейских, собственноручно доставлю в участок для снятия отпечатков и вынесения приговора «очаровательная убийца». В ответ Соня только весело рассмеялась.
На встречу Сони и наш визит в полицию ушло ровно полтора часа, после чего неутомимая художница вновь поскакала в Шильон, куда ее при мне пригласили телефонным звонком на импровизированную пресс-конференцию – народ желал знать, каким образом непредсказуемая Соня Дижон может быть связана с двумя убийствами, одно из которых – практически полная копия ее полотна «Избранница» с Алексом Мону в главной роли.
На этот раз все эти вопросы мою подругу нисколько не нервировали. Дело в том, что, как призналась она мне «по большом секрету», ее швейцарский агент, находившийся в это самое время в Америке, позвонил ей вчера вечером и поздравил: в США два «блаженных убийства» в Монтре и их непонятная связь с именем Сони Дижон резко подняли цены на ее полотна.
«Так держать, Соня! – вдохновенно благословил ее агент. – Примерно того же следует ожидать и в Швейцарии. Работай на свою рекламу, как можно более активно: раздавай интервью направо и налево, ни в коем случае не избегай встреч с публикой, с улыбкой выслушивая самые дерзкие вопросы и отвечая веселым смехом – все это сыграет нам на руку. Действуй!»
Естественно и натурально, моя Соня немедленно начала действовать, рванув на импровизированную пресс-конференцию в замок и даже не догадавшись пригласить меня – хотя бы чисто из приличия.
Но нам не привыкать! Я махнул Соне на прощанье, пожелав покорить публику искрометными шутками и чертовским обаянием, а сам, проводив подругу тоскливым взором, направился домой. После всех встреч и открытий дня мне требовались тишина и возможность поваляться в кровати, плюя в потолок и в сотый раз пережевывая все свои размышления и выводы.
Побыть в блаженной тишине пустого дома на этот раз мне не удалось. Едва шагнув в кухню, я наткнулся на Паскаля: славный толстяк уминал куриный рулет прямо из холодильника.
– Какой позор, вы застали меня на месте преступления! – смущенно хмыкнул он, торопливо вытирая жирный след с лица. – Признаюсь: услышав ваши шаги, я едва не потерял сознание – испугался, что внезапно пришла мама! Вообще-то мы с ней обедаем дома только в выходные. Но сегодня в банке творилось нечто невообразимое: в каждом кабинете – бесконечные обсуждения этих «блаженных убийств», самые дикие версии и взволнованные вздохи: «Кто будет следующим?» В определенный момент мне стало плохо от всего этого, и я решил сегодня пообедать дома.
Он поправил очки, бросив тоскливый взгляд на холодильник.
– Вы знаете, у меня такое ощущение, что мои коллеги немного устали от мирной, но слишком скучной жизни. В какой-то мере они завидуют погибшим! Умереть в нирване – чем не мечта среднестатистического швейцарца? – Он потряс головой. – Спасибо, меня уже тошнит от всего этого! Была бы возможность – рванул бы прямо сейчас куда угодно – к фьордам Норвегии или в дебри Африки, потому как не хочу больше слышать криминальные новости.
Вид сочных куриных рулетов в светящемся нутре холодильника неожиданно разбудил и мой, до того мирно спавший аппетит. Я предложил закрыть криминальную тему горячим обедом, и в итоге мы с Паскалем благополучно разогрели в микроволновке рулеты и сами не заметили, как смели все начисто.
– Ну вот, теперь можно возвращаться на работу, – удовлетворенно улыбнулся Паскаль, икая и поглаживая живот. – После вкусного рулета я выдержу новую порцию банковских шерлокхолмсов. Счастливо оставаться!
И он весело отчалил. Я пару минут посидел на террасе, меланхолично улыбаясь ласковым лучам солнца, заставлявшим меня жмуриться, под конец решив-таки позвонить Рите и назначить встречу. Положим, девушка боится высунуть нос из дома своего жениха, чтобы не нарваться на разгневанного мужа. Отлично, в таком случае я готов прибыть в Веве для конфиденциальной встречи. И первым задам самый простой вопрос: «Милая Рита, как вы могли забыть при разговоре со мной, что были со школьных лет знакомы с Савелием Уткиным?» Заодно неплохо бы побеседовать также с Сашей, поинтересовавшись историей его блокнотных зарисовок.
Хмыкнув, я позвонил Рите по ее новому номеру. Долгие гудки, долгие гудки, долгие гудки…
В конце концов пришлось дать отбой. Одновременно я ощутил неожиданный приступ раздражения. Бог мой, неужели девушка настолько глупа, что не видит очевидного: бесполезно прятать голову в песок. Если сама брякнула о знакомстве с Уткиным в присутствии редактора, то скрыть сей факт никак не удастся – в любом случае этим начнет шантажировать ее тот же Николай Диков, не отличающийся излишней щепетильностью и порядочностью.
Между тем первая ложь тянет за собой вторую: я на все сто уверен, что после встречи Рита с Савелием непременно поспешили уединиться для душевной беседы. О чем была беседа и чем завершилась? Естественно, мне хотелось бы получить ответ на эти простые вопросы, а потому я вновь и вновь набирал номер Риты. Увы, совершенно бесполезно.
