— Все получилось?
— Да, я вернул дочь Апрельева к полноценной жизни. За время лечения он так или иначе узнал обо всех свойствах даблнаролфина, в частности, о том, что этот препарат трудно обнаружить, и о том, что он вызывает привыкание после долгого применения.
Мы используем одну гадость, чтобы избавить человека от привычки потреблять другую, более опасную гадость, именно здесь кроется ключ к запрету Минздрава на применение препарата в России. Как наркотик даблнаролфин весьма слаб, но человек, привыкший к нему, в девяти случаях из десяти снова потянется к этой дряни. Для наркобаронов препарат не представляет интереса: слишком много его потребуется, чтобы развилось привыкание, то есть человека надо чуть ли не насильно пичкать им до пятидесяти раз. У уличных торговцев на это нет времени. Им нужен оборот, а его в основном делают за счет кокаина, героина, LSD, морфия. Это и дешевле, и быстрее. Для медицины даблнаролфин полезен, но если вы переходите черту, то можете, вылечив человека от пристрастия, например, к гашишу, привить ему любовь к даблнаролфину, отвыкнуть от потребления которого очень непросто.
— Но Уварова ведь смогла?
— Смогла, — согласился нарколог, — потому что она не знала, где бы ей достать еще. В России лекарство есть только у меня. Я достаточно изучил действие препарата и могу успешно и быстро ставить людей на ноги. Часть препарата всегда используется для работы в больнице.
— А другая часть?
Доктор свернул свою просвещенность и вернулся к мрачным реалиям.
— После окончания лечения дочки Апрельев пришел с бутылкой водки. Мы посидели. Как-то между делом он предложил мне продать оставшийся препарат ему. Я хотел было отказаться, но он посулил хорошие деньги и попросил достать еще.
Я тогда напрямую спросил его о том, что он хочет делать с этим порошком. Апрельев сказал, что будет изучать его действие на тех, кто изредка обращается непосредственно к нему.
— И вы поверили?
— Да. Он врач, я врач. Я старый, он молодой. Перспектива у него есть, а наркология в ближайшем будущем не исчезнет. Потихоньку наши обороты росли. Он за месяц использовал двести граммов чистого препарата и исправно отдавал деньги. Я обменивал рубли на фунты и отправлял их в обычном конверте своему приятелю. Мы все почувствовали вкус денег. Никто не задавал лишних вопросов. Все были весьма довольны, пока вы не пришли навестить Лену, которую я без труда поставил бы на ноги.
Скорее всего Апрельев занервничал, узнав, что к одной из «обработанных» им женщин наведывался частный детектив. Только когда Лена умерла, я почувствовал неладное, но изменить уже ничего не мог.
— А позже вы не интересовались, для каких целей Апрельеву нужно столько даблнаролфина?
— Я не спрашивал. Главное, что я мог поднимать на ноги больных.
— С вашей помощью, Михаил Константинович, этот, как вы говорите, врач травил десятки людей, после чего рекомендовал им полечиться у вас. Замечаете производственный цикл? Конечно, делал он это не сам. Куда спокойнее порекомендовать вас тем, кто занимается продажей пищевой добавки. Дилеры же не слепцы, видят, что человек мучается, а тут кто-то когда-то говорил про хорошего нарколога. Ни одному продавцу и в голову не придет, что все ужасное, что творится с клиентом, происходит как раз из-за экологически чистого продукта. Кстати, чем вы лечите своих пациентов?
— Будете смеяться, но всех, кто находился под властью кокаина, а также и даблнаролфина, симптомы очень похожи, не отличишь, я вытаскивал именно даблнаролфином, используя давно известный способ уменьшения доз.
— Чем калечим, тем и лечим.
— Сейчас я понимаю, что те, кто потреблял «Найс боди», сидели на постоянной дозе. Ни больше ни меньше. Понятие «кайф» применительно к этому препарату можно опустить. Похоже на легкое опьянение, не более того.
— Откуда вы знаете? Пробовали?
— Апрельев рассказывал. Непонятным для меня образом он сам стал жертвой своей затеи. Недавно просил, чтобы я его вылечил. Только я поставил перед ним условие прекращения всех игр за моей спиной.
— Не боялись расправы?
— Я единственная ниточка к препарату.
— И он бы не вылечился?
— Вылечился и не умер бы. Только ни один больной этого не знает. Можно просто прекратить принимать препарат и помучиться недельку, после чего все уйдет само собой. Но много ли на свете людей, которые добровольно обрекут себя на пытку? Поэтому Анатолий Максимович никому ничего не скажет.
— Завязывайте с этим, я вас прошу. В тюрьму вам поздно, на тот свет рано.
Он тихонько встал и пошел прочь, так больше ничего и не сказав.
А меня тем временем впереди ждала следующая стадия по вытаскиванию на свет божий человеческих грехов.
* * *
Я позвонила Кате.
— Как дела?
— Я всю ночь не спала. Как же это так — взять и спокойно отравить человека?
— Успокойтесь. Вы хотите наказать преступников?
— Я могу чем-нибудь помочь? — В ее голосе чувствовалась тревога за собственную жизнь.
— Не волнуйтесь, ничего особенного. Все, что вам нужно, это завтра вместе со мной приехать за товаром в контору. Посидеть, попить чайку с полчасика и затем идти домой.
— И это все?
— Абсолютно. Ждите меня дома, я заеду за вами.
— Но я еще не все продала.
— Деньги я дам, только обязательно со склада будем брать «Найс боди».
— Что вы задумали?
— Ничего, — призналась я. — Просто возьмем еще порошка.
* * *
Катя оказалась пай-девочкой. Как я и просила, она сидела дома.
— Поехали за товаром?
— Ага.
* * *
Мы вошли в офис, поздоровались с Клавочкой и прямиком отправились на склад. К тому моменту я уже знала, что в банках, похищенных бандитами из офиса, никакой отравы не нашли. И это меня вполне устраивало.
Набрав заморского добра и положив все в фирменные пакетики, мы пошли чаевничать.
Я села так, чтобы видеть всю комнату и часть коридора.
— Вы всегда оставляете товар на столике в коридоре? — спросила я Катю.
— Конечно, а зачем здесь нужны эти пакеты? У нас не воруют. К тому же мы с вами их видим.
Действительно, мы могли видеть закупленное нами добро.
— А теперь мороженое! — провозгласила Клавочка и внесла поднос с несколькими розеточками.
Я просто не могла проигнорировать любимое лакомство и с увлечением навалилась на подношение. Во всяком случае, сделала вид.
Когда я подняла голову, дверь в нашу комнату оказалась слегка прикрытой. Ровно настолько, чтобы скрыть от глаз стол с лежащими на нем фирменными пакетиками.
«Жди, жди, жди, Танечка, жди, хорошая девочка», — я должна была набраться терпения.
«Еще тридцать секунд, жуй мороженое, еще двадцать. Можно спугнуть».
Я сорвалась с места и вылетела в коридор.
Секретарша спокойно шла от своего стола к пакетам. В каждой руке у нее было по комплекту «Найс боди».
— Не понравилось мороженое? — спокойно поинтересовалась она.
— Почему вы лазаете по сумкам?
— Успокойтесь, ну с чего вы взяли. — Она хотела обойти меня, но я преградила ей дорогу.
— Давайте зайдем к директору, — потребовала я.
— Перестаньте, Таня, идите угощайтесь.
Я вытащила наручники.
— Неплохо придумано. Отвлекаем народ сладостями и одновременно меняем банки.
Ее глаза стали круглыми от осознания того, что игра окончена.
Мы потихоньку прошли к директору.
Прыгов удивленно смотрел на нас некоторое время.
— В чем дело?
— Вызывай милицию, Дима, — я покрутила у него перед носом лицензией, — твой бизнес снова станет чистым.
Каково же было удивление сотрудников фирмы, когда к ним ворвался Югов со товарищи.
— За что? — завыла девица, когда ее отстегивали от стула.
— За стремление жить слишком хорошо, — ответил Берков, выводя мерзавку в коридор.
Прыгов вышел из кабинета и пожал мне руку.
— Я вам так признателен. Вы себе не можете представить.
— Я люблю, когда меня благодарят, особенно материально.
— Сообщите о величине благодарности, и я все устрою, — в отличие от Югова он цвел словно роза.
— Вы молодцом, — признался капитан. — Поедете с нами?
— Думаю, в качестве свидетеля нам надо прихватить с собой одного молодого человека, — отозвалась я.
— Сука! — Клавочка хотела было броситься на меня, но Берков предотвратил ее жалкие попытки подергать конечностями.
— О ком вы говорите?
— Во время вторжения гоблинов один молодой человек повел себя очень смело и попытался защитить Клавочку. Как я выяснила позже, им оказался некто Герасимов, который стоит довольно высоко в иерархии дилеров. Непосредственно под ним находится Вятская, а еще ниже Уварова. Вся сеть этого молодого бизнесмена пропитана даблнаролфином. Вчера секретарша бросилась к нему, как только налет закончился. Это ли не любовь?
