Он смотрел на море, в черноту горизонта, вдыхая полной грудью, и пошел обратно. Получилось где-то полтора километра, это приблизительно, он не мог проверить по телефону. Тот остался в квартире – разумеется. Не в том смысле, что кто-то смог бы вычислить, что это его аппарат, а в том, что никогда ни в чем нельзя быть полностью уверенным: гаджеты рассказывают о нас все, в особенности где мы когда были.
Дом был похож на четырехугольный столб: сто метров белых стен – словно пятнадцать гигантских сахарных кубов, уложенных друг на друга.
Первая попытка войти в парадную не удалась.
Нет, его собственный расчет времени был верен, однако за пять метров до входной двери прохожий что-то случайно обронил и начал искать в каше из снега и гравия. Эмилю пришлось пройти мимо дальше, перейти дорогу, обойти по кольцу и убедиться, что все чисто. Он начал идти медленнее, пока не увидел то, что искал.
Напротив дома находился вход в мини-маркет. Оттуда вышла женщина и, судя по траектории движения и по покупкам, направилась в сторону дома. Она подошла к парадной, достала из кармана ключ, вставила его в замок, и тогда сбоку появился Эмиль и с решительным видом взялся за длинную ручку двери.
«Помогу немного», – сказал он мягким и вежливым голосом.
Женщина посмотрела на него и на секунду отпустила связку ключей. Эмиль открыл дверь и вернул ей ключи – другую связку. Женщина не заметила подмены – да кто такое даже будет ожидать обычным будним вечером, да еще от приятного на вид пожилого господина, – убрала ключи в карман и поспешила в лифт. Эмиль вошел следом, чип-картой вызвал лифт и, повернувшись к женщине, спросил: «Вам на какой?»
– Восьмой.
– У меня двенадцатый, – ответил он и нажал обе кнопки.
Оба молчали. Женщина вышла на своем этаже, Эмиль поднялся выше. Когда лифт остановился, он нажал на кнопку закрывания дверей и поехал на самый верхний этаж. Точно по графику. Как раз первый пар. Он вышел из лифта и прислушался. Дверь в сауну была слева. Он подошел к серой металлической двери и приложил чип-карту – замок приятно отщелкнулся, затем открыл дверь и снова прислушался. На каменку кинули воды.
Он оставил ботинки в предбаннике у двери – быстро, но без спешки. Он точно знал, сколько у него времени. Он знал, что, скорее всего, женщина успела заметить, что у нее чужие ключи и что она не может попасть в квартиру. Либо она позвонит в дверь и ее впустят внутрь, где пройдет еще несколько минут на констатацию факта и на принятие решения; если она живет одна или никого дома нет, у нее уйдет столько же времени на вызов слесаря из управляющей компании.
Эмиль услышал все правильно. Сауна, моечная, парилка – за дверью справа. Широкий балкон – слева. Поискав в Интернете название жилищного товарищества, он без труда нашел поэтажные планы здания, длинные пояснения поэтапного выполнения строительных работ со всеми расчетами, классификациями прочности бетона и степенями ветроустойчивости, но самое главное – сайт товарищества с возможностью бронирования места в сауне онлайн.
Он открыл дверь на балкон. Холодный ветер дул с Финского залива. Раздевалка наполнилась приятным прохладным воздухом. Эмиль надавил на ручку душевой – дверь пошла под собственным весом. Эмиль переместился на балкон, выбрал место в тени и начал ждать.
Он услышал, как стукнула дверь парной. Мокрые ступни прошлепали несколько шагов по кафельному полу моечной. Затем они остановились. Эмиль ждал. Мокрые ступни прошлепали через раздевалку и вышли на балкон. Мужчину можно было узнать и сзади. С полотенцем на бедрах, распространяя на морозном воздухе вокруг себя густой пар, русый мужчина прошел к переднему краю балкона.
Эмиль начал движение: мягкие толстые носки с резиновыми липучками на подошвах обеспечили мягкость и бесшумность шага.
В каждой профессии существует возможность достижения уровня, после которого все происходящее можно использовать себе во благо. Все можно превратить в энергию, в силу, ведущую вперед. Каждое движение – что бы его ни вызвало, каким бы ни был его изначальный вектор – можно использовать по назначению. Эта черта отличает истинного профессионала даже от самого страстного любителя. Профессионал видит энергию во всем, позволяя ей рождаться и течь, он использует ее для достижения цели.
Руки мужчины опускались на перила – Эмиль подмечал мельчайшее. Его последний шаг был тяжелым, но направление верным: наклон тела над перилами, перенос веса вперед. Эмилю нужно было просто продлить ход, придать переносу тяжести немного дополнительного усилия. Правая рука ухватилась за полотенце, левую руку он сунул мужчине в левую подмышку, чтобы поднять и не позволить тому повернуться.
Их движения пришлись на одно мгновение – как в танце, где тела двух умелых танцоров превращаются в одно и где один плюс один больше двух. Движения были мощными и синхронизированными, подъем и толчок были выполнены виртуозно: ноги мужчины оторвались от пола еще до того, как его мозг зафиксировал происходящее, но было поздно. Он преодолел барьер изящно, и только левая ступня печально стукнулась о сталь поручня, прежде чем исчезнуть в зимней ночи.
Эмиль вернулся в предбанник, надел ботинки, спустился на лифте на цокольный этаж, нашел выход и вышел на улицу.
Он бросил ключи в мусорный бак.
Только в метро он снял с рук перчатки.
15
Эмиль не спал уже несколько часов. Он сделал зарядку – утренняя гимнастика, как в старые добрые времена, плюс йога и тайцзи, – позавтракал, почитал книгу, а потом позвонил сын.
– Надеюсь, что смогу помочь, – сказал Эмиль, почувствовав в своем же голосе особенную настороженность. – Я не люблю давать советы, но свое мнение готов высказать, поделиться опытом, так сказать, если это уместно.
– Я вчера сказал, – продолжил сын, – ты в достаточной степени посторонний человек, а с другой стороны…
Кто он такой?
– Так или иначе, – сказал сын, обойдя тему. – Я в сложной ситуации. Вот подумал, что ты сможешь прокомментировать, ну с высоты своего жизненного опыта, и потом, вероятно, тебе приходилось в жизни принимать решения, имевшие последствия.
– Что-то стряслось? – спросил Эмиль.
– Нет, – ответил сын, а затем добавил вполголоса: – Пока нет.
Эмиль выдержал паузу.
– Ты же всегда был трудоголиком, – сказал сын.
– В общем, да.
– И работа для тебя всегда была важна.
– Очень важна.
– А если взглянуть назад, тебе когда-нибудь становилось жаль потраченного на работу времени и, если так можно сказать, всех этих жертв, принесенных на алтарь труда?
– Альтернатив я для себя не видел.
– Так я и подумал.
– Позволь спросить, о чем речь.
– О том, чем я занимаюсь:
Работа делает нас чем-то, но одновременно лишает нас чего-то. Мысль родилась спонтанно.
– Если бы ее не было, то что? – задал вопрос Эмиль.
– Чего не было бы?
– Работы.
– Не знаю, даже никогда не задумывался. Не могу представить себе жизни без нее. Без всего этого.
В горле запершило. Эмиль попытался проглотить ощущение.
– Один выбор порождает следующий, – сказал он. – Альтернативы исключаются одна за другой, и в конечном итоге занимаешься тем, чем занимаешься, и настолько хорошо, насколько это возможно.
С кем он разговаривает?
Его сын сидел молча.
– Как-то так, – начал он. – Пожалуй, мне надо идти.
Эмиль не успел ответить.
16
Неужели я действительно позвонил, чтобы спросить совета? Нет, не может быть. Наверное, я уже знал, как собирался дальше поступить. Поднялся на эскалаторе метро на улицу, прошел несколько сот метров до редакции. Светило солнце, город поднимался из снега, похожий на победителя в битве. Повсюду снегоуборочные машины лязгали о мостовые, высекая искры из булыжника.
Поздоровался с Похьянхеймо и остальными, не пошел на свое место. Хутрила был у себя. Спросил у него, если ли время переговорить.
– Пожалуй, найдется минутка, – ответил он.
– Над статьей придется поработать, но она продвигается.
– Звучит неплохо.
– Есть еще кое-что.
Хутрила немного откинулся на стуле и положил ладонь на край стола.
– Подумалось, что, пожалуй, я могу перейти в отдел культуры. Или писать о гастрономии.
Шеф посмотрел долгим взглядом, его руки удерживали стол на месте.
– Тебе угрожают?
– Да.
– Домашние напуганы?
– Да.
– Что же, таково оно – быть журналистом.
– Может, и так, – ответил я. – Может, это и нормально, может, оно – часть журналистских будней, но сейчас оно не слишком уместно. Надо осмотреться.
– Ты все хорошо продумал?
– Вот именно – хорошо.
– Пожалуй, знаешь, что перевести в другой отдел – не просто, но если мы тебя переведем, то ты будешь там сидеть безвылазно и будешь работать настолько хорошо, насколько можешь, и никогда не попросишься обратно.
– Хотелось бы.
