— Китаец или япошка? — переспросил Мейсон.
— Ну да, она завела себе «мальчика». Никак не возьму в толк, почему она до сего времени не выставит его прочь. Признаться, я даже собирался обратиться в Федеральное бюро расследований, чтобы они им заинтересовались… впрочем, это вас не интересует.
Мейсон не стал нажимать на него, лишь сочувственно кивнул.
— Насколько я понял, если можно устроить таким образом, что полиция вас не схватит, вы хотите видеть миссис Тор. В противном случае, дело ваше терпит? Так?
Ланк буркнул:
— Оно-то как раз и не терпит.
— Такое важное?
— Да.
Мейсон немного подумал, а потом сказал:
— Ну что ж, давайте проверим, свободен ли путь.
— Где она?
— В больнице.
— Да, понятно. Но в какой?
Подъезжая к перекрестку, Мейсон слегка притормозил.
— В столь поздний час почти никого не бывает на улице, но уж если по встречной улице идет машина, то водитель гонит, как сумасшедший. Ничего не стоит попасть в аварию.
— Угу.
— Так вы работаете у миссис Тор вот уже тринадцать лет?
— Да, пошел четырнадцатый.
— Выходит, вы знали и ее мужа?
Ланк быстро посмотрел на Мейсона, но увидел только, что его глаза не отрываются от раскинувшегося перед ним проспекта.
— Да. Это один из самых замечательных людей, которые когда-либо заходили ко мне в сад.
— Я уже слышал похожее мнение о нем. Странно как-то вышло с его исчезновением, верно?
— Угу.
— А вы сами, что думаете по этому поводу?
— Кто? Я?
— Да.
— Почему я должен что-то об этом думать?
Мейсон расхохотался.
— Но ведь вообще-то вы все-таки думаете?
— Вы их знаете? — спросил вдруг Ланк. — Это семейство?
— Кое-кого. Я выполнял некоторую работу для Джеральда Тора. А что вы о нем думаете?
— Он олл-райт, — так я скажу. Но совсем не похож на своего брата Франклина в отношении к цветам и газонам. Ему до них вроде бы нет и дела, так что я его вижу очень редко. Миссис Тор, та дает различные распоряжения, кроме тех случаев, когда пытается вмешаться этот проклятый желтомазый. Знаете, что этот нехристь задумал сделать месяца три или четыре назад?
— Нет, а что?
— Он уговорил миссис Тор совершить поездку, чтобы поправить ее здоровье. Он посоветовал, чтобы вся семья выехала на время, а сам он тем временем якобы произведет тщательную уборку в доме и снаружи. Кажется, он говорил, что на это у него уйдет три или четыре месяца. Говорил, чтобы она с племянницей поехали во Флориду. И мне случилось слышать, как он говорил об этом с Альбертом Джорджем. Возможно, что тот и придумал поездку. Вы его часом не знаете?
— Нет.
— Сейчас он стал светловолосым молодым человеком. Старая дама любит его, как когда-то любила его папеньку. Или папенька любил ее. Не пойму, как оно было в действительности. Я делаю свое дело и всегда прошу только одного, чтобы меня оставили в покое. Больше мне ничего не надо.
— Ну а Комо, он хороший работник?
— Работает-то он олл-райт, но все время не проходит чувство, что он видит тебя насквозь.
— Вы сказали, что жили некоторое время в доме Торов. Скажите, у вас тоща не было каких-либо неприятностей с Комо?
— Никаких ссор не было, во всяком случае, ничего такого. А вот у брата их было сколько угодно.
— У вашего брата? — спросил Мейсон, на какую-то долю секунды отрываясь от руля, чтобы многозначительно посмотреть на Деллу Стрит. — Так с вами там жил еще и ваш брат?
— Угу. Месяцев шесть или семь. — И что же с ним случилось?
— Умер.
— Пока вы там жили?
— Нет.
— Уже после того, как вы переехали… И как скоро?
— Через дару недель.
— Он долго болел?
— Нет.
— Сердце, по-видимому?
— Нет. Он был моложе меня.
Делла Стрит мягко сказала:
— Я понимаю, вам, мистер Ланк, не хочется даже и вспоминать об этом.
— Верно.
— Так всегда бывает, когда внезапно умирает близкий тебе человек. Это такой удар! Ваш брат, должно быть, был умницей, мистер Ланк?
— Почему вы так говорите?
— Сужу по вашим словам. Как я поняла, его никто не мог обвести вокруг пальца. Даже этот слуга-японец.
— Да уж, будьте уверены!
— Представляю, как вам трудно было снова начать работать в саду одному, после того, как вы лишились помощи брата.
— Он вовсе мне и не помогал. Он только приехал ко мне в гости. Некоторое время он себя довольно плохо чувствовал и не мог ничего делать.
— Подумать только… Часто бывает так, что слабые люди живут даже гораздо дольше, чем здоровяки, у которых за всю жизнь даже насморка не случалось!
— Что верно, то верно.
— Я тоже слышала, что мистер Тор был прекрасным человеком…
— Да, мадам. Он ко мне всегда хорошо относился.
— Одно то, что вам разрешили, чтобы в их доме жил ваш больной брат… Вряд ли они с вас высчитывали за питание.
— Нет, конечно. И я никогда не забуду, как вел себя мистер Тор, когда умер мой брат. Вы сами понимаете, что я здорово потратился на врачей, лекарства и все такое прочее. Ну, а когда брат все-таки скончался, мистер Тор позвал меня к себе, выразил свои соболезнования и, знаете, что сделал?
— Нет, а что?
— Дал мне триста пятьдесят долларов, чтобы я мог перевезти тело брата на Запад, так как наша мать была в то время еще жива, и ей было очень важно, чтобы Фил был похоронен поблизости. Он даже освободил меня от работы для сопровождения гроба. Мне хотелось как следует отблагодарить мистера Тора, но когда я возвратился с похорон Фила, он уже исчез.
Мейсон подтолкнул Деллу, чтобы она перестала особенно нажимать на эту тему и не возбудила в садовнике подозрений.
После нескольких минут молчания, Мейсон, как бы между прочим, спросил:
— Это произошло как раз перед тем, как он исчез?
— Совершенно верно.
Мейсон несколько раз покачал головой.
— Да, японцы и правда очень хитрый народ. На Востоке про наркотики знают такое, что нам и во сне не снилось…
Ланк даже наклонился вперед, как бы стараясь заглянуть в лицо Мейсону.
— Что заставило вас так сказать?
— Сам не знаю… Просто думал вслух… Иной раз в голову приходят довольно странные мысли.
— Я тоже долго и упорно думал, — сказал Ланк. Подождав несколько секунд, Мейсон небрежно спросил:
— Если бы возле меня был японец, который мне не нравился, я ни за что не стал бы жить с ним в одном доме… не так ли?
Разрешать ему для меня готовить или даже подавать пищу… Нет, я бы попросту боялся!
— Точно так же и я рассуждал, — сказал садовник. — Я хочу вам кое-что сказать, мистер… Прошу прощения, как ваше имя?
— Мейсон.
— Так вот, мистер Мейсон. В течение некоторого времени, после исчезновения мистера Франклина Тора, я готов был прозакладывать все, что у меня было, что тут дело не обошлось без этого косоглазого черта. И потом я не сомневался, что Фил умер по его милости. Сами понимаете, он вполне мог такое обтяпать…
— Яд? — спросил Мейсон.
— Ну, я ничего не говорю. Лично я не верю этим чересчур любопытным всезнайкам, но все же не хочу возводить на него напраслины. Я уже и так поступил с ним не совсем справедливо…
— Неужели?
— Сказать по правде, я подозревал, что он приложил свою руку к… одним словом, я уже говорил вам, что мне показалось, что он хотел убрать с дороги мистера Тора, но, не зная дозы или еще чего, он начал практиковаться на моем брате… То, как мистер Тор исчез и все такое, да еще все это случилось сразу же после смерти Фила… В то время я не очень много раздумывал над этим, а потом такая мысль тревожила меня все больше и больше.
Мейсон снова подтолкнул Деллу, показывая этим, что ей пора снова взяться за дело.
— Я не думаю, что тем самым вы поступили несправедливо по отношению к японцу.
— Нет! Он этого не делал! — вдруг решительно заявил мистер Ланк.
— Но всего лишь несколько часов тому назад вы не смогли бы меня в этом убедить, если бы даже говорили всю ночь до самого утра. Это показывает, как человек может забить себе голову самой дикой мыслью, а потом цепляться за нее.
Признаться, я и жить-то не хотел у Торов потому, что мне не нравилось, как повсюду шныряет этот косоглазый. Филу становилось все хуже и хуже с каждым днем. Вдруг мне показалось, что и я заболеваю. Я с перепугу пошел немедленно к врачу, но тот у меня ничего не нашел. Так что я и пошел себе подобру, поздорову.
— И это вас излечило? — спросил Мейсон.
— Да, теперь все в порядке! У меня есть свой домик, пусть не ахти какой, но я зато там полный хозяин. Сам себе готовлю еду, а на работу беру с собой завтрак. И вот что я вам скажу, мистер Мейсон, у меня нет привычки бросать его где попало, где любой человек может его развернуть и брызнуть на сандвичи чем угодно. Нет, я не такой простачок!
