она почувствовала влажную землю, впитавшую такое большое количество жидкости. Сначала медленно, а затем одним резким движением, с помощью силы тяжести, она перевернулась на спину. От этого толчка она почувствовала встряску, и из её раны снова вырвался воздух.
Так. На один шаг ближе к цели. Теперь кровь стекала назад по её шее прямо в волосы, и она почувствовала, что может на минутку отпустить руки, чтобы заняться повязкой. Она натянула ткань тенниски на себя, но в руках не было прежней силы. Её движения не приносили результата, руки съезжали, и ткань выскальзывала сквозь оледеневшие пальцы.
Думай, Руби, думай.
Швы – они были самым слабым местом.
Она пыталась нащупать боковой шов, наконец-то нашла его и удерживала обеими руками с каждой стороны. Затем она потянула тенниску в этом месте, глубоко дыша и вкладывая все свои силы в это движение – а потом шов поддался, стежки разрывались, издавая звук, похожий на расстёгивание застёжки на липучке.
Руби захотелось плакать. Она сделала это. Это был только первый шаг.
Шаг.
Она слышали их – его шаги.
Они становились всё громче.
Он возвращался.
***
Он упорно пытался её найти, прилагая усилия, рождаемые пламенем страха и ярости. Всё шло не по плану. Она нарушила все его планы.
Эта глупая девчонка должна была умереть там, куда он её привёз, там, где ей суждено было умереть. Почему она вот так вот убежала? И не куда-нибудь, а в лес?
Было темно, но он не хотел рисковать и включать фонарик на своём телефоне. Если он так сделает, его будет видно с дороги. Тогда кто-то сможет опознать его машину, и у полиции появится возможность выйти на него, разослать ориентировки, расставить блокпосты и начать поиски. Ему пришлось выключить фары и заглушить мотор, оставив машину в темноте на обочине – там, где, как он надеялся, её никто не заметит.
Но больший риск для него представлял не случайно проезжающий мимо водитель или прохожий, который мог обнаружить его машину, а эта девчонка. Если ей удастся сбежать – она нарушит схему, и даже более того. Она видела его лицо. Она сможет описать его машину. Может быть, она запомнила номера, когда согласилась, чтобы он её подвёз.
Если она выберется из леса и доберётся до полиции, им не составит особого труда выйти на него.
Он пробирался сквозь деревья с всё нарастающим чувством отчаяния, он даже начал издавать рычащие звуки по мере того, как отдалялся от дороги. Ничего не было видно. Сначала он воодушевился, увидев пятна крови возле машины, но свет луны не проникал сквозь ветви, и он уже не мог идти по следу.
Он знал, что порезал её – но насколько сильно? Если рана была небольшой, то она могла добраться до города. Может, даже до того, как он найдёт её. Если он вообще её найдёт. Может быть, она уже сейчас на полдороги в город.
Он остановился и замер, прислушиваясь к покачиванию деревьев и шелесту их ветвей на слабом ветру. Это безнадёжно. Если не произойдёт чудо, он не сможет найти её вовремя. И всё закончится.
А что это там за звук? Он обернулся, его сердце принялось биться всё чаще, стуча так громко в ушах, что он боялся, что его стук заглушит все остальные возможные подсказки.
Он пошёл по направлению раздавшегося звука, ускорив темп, жертвуя осторожностью в пользу скорости. Что это было? Звук был таким, как будто кто-то разрывал что-то, похожее на ткань. Это не было шумом, издаваемым животными. Это была не птица или белка, это была девушка.
Он вслепую двигался вперёд в темноте, различая только самые близкие предметы, выставив руки перед собой, чтобы не удариться о дерево, пока его взгляд фокусировался на земле под ногами. Вон там – это были брызги крови?
Он обернулся назад на дорогу и некоторое время колебался, оценивая риски. Он максимально уменьшил яркость экрана своего телефона, чтобы подсветить местность, и присел на корточки. Да – это кровь! Он продолжал подсвечивать себе путь, направляя свет вперёд, вперёд, вперёд, до того момента, пока…
Свет коснулся её тела, отражаясь в её глазах, в лужах влаги вокруг неё и струйке крови всё ещё вытекающей из её шеи.
Наконец он улыбнулся и устремился вперёд, присев на корточки возле девушки и соблюдая осторожность, чтобы не вступить в лужу крови.
Она всё ещё дышала. Но её дыхание было поверхностным и низким, её взгляд уже становился тусклым. Руки, которые были опущены возле разорванной футболки, были все в крови и их пробирала сильная дрожь. Она смотрела прямо ему в лицо, он не знал, понимала ли она, что происходит или нет.
Повсюду вокруг неё была кровь. Она сама была вся в крови. Девушка вся была покрыта кровавыми следами. Ему удалось нанести ей глубокую рану, прежде чем она ударила его и убежала. Кровь всё ещё вытекала из глубокого пореза вдоль её шеи.
Её руки перестали дрожать. Он наклонился вперёд, всё ближе и ближе, пока его лицо не оказалось в нескольких сантиметрах от её лица. Он сконцентрировал внимание, успокаивая собственное тело, и пытаясь оставаться настолько тихим, насколько это было возможным.
Она больше не дышала.
Девушка, наконец-то, истекла кровью.
На секунду ему захотелось испустить победный клич, спустя мгновение ему захотелось разразиться яростью. Всё это было неправильным. Она умерла не в том месте! Эта сука всё испортила, всё! Схема была нарушена, испорчена, уничтожена!
Он встал и ударил ногой тело девушки сбоку, услышав глухой стук, который напомнил ему звук, который исходит от мяса, когда по нему стучат, чтобы отбить молотком.
Он чувствовал себя не вполне удовлетворённым, учитывая, что девушка разрушила его схему уничтожила всё, над чем он так усердно работал.
Он отступил назад, тяжело дыша, и опустил глаза, чтобы получше рассмотреть всю картину наступившей смерти, подсвечивая телефоном пространство вокруг себя. Крови нужно уделить внимание. В данный момент здесь слишком много улик, слишком много зацепок, указывающих следователям, где нужно искать.
Но…что это было…вон там? Теперь, когда он присмотрелся ближе… да, она, должно быть, откатилась, оттолкнувшись от того места, где упала изначально. И там, расцветая практически в идеальной симметрии, кровь пролилась из её раны. Это было…прекрасно. Нет, сейчас, когда он присмотрелся ближе, то заметил, что следы крови были симметричными, подобно идеальному цветущему дереву, как в тесте Роршаха.
Шаблон.
Его дыхание стало замедляться, затем снова выровнялось, а сердце бешено колотилось в груди. Здесь была схема, даже сейчас. И
