в этой схеме он находил подтверждение, что всё в порядке.
Девушка ничего не испортила. Нет, это было всего лишь небольшое отклонение от плана. Он совершил убийство именно в том месте, где и планировал. Она отбежала немного вперёд, но она уже была мертва с того момента, когда его проволока скользнула по её шее – подобно курице, тело которой продолжает двигаться после того, когда ей уже отрубили голову.
Схема не была нарушена.
Это было совсем как с тем стариком на ферме, которого до сих пор не обнаружили, потому что редко кто приходит его навестить. Он тоже пытался убежать. Но, в конце концов, это ничего не изменило. Там проявилась схема, и здесь она находит своё продолжение. Подобно божественному провидению, которое не позволяло ему отклониться от намеченного пути, давая возможность в полной мере исполнить свою миссию.
Момент ликования длился недолго. Теперь, когда он знал, что всё идёт должным образом, ему нужно было предпринять ещё кое-какие действия. Схема продолжает работать, а это значит, что он не может оставить полиции никаких улик, чтобы они нашли и остановили его, прежде чем он закончит с завтрашним убийством – или убийством, которое совершит послезавтра, или ещё через день.
Прежде всего нужно заняться следами крови. Если ему удастся позаботится о них, он смог бы уехать до рассвета, и никто бы ничего не заподозрил.
Он выпрямился, немного размялся, распрямив плечи. Ему снова предстояло заняться физической работой, впрочем, он был совсем не против этого. Это поможет очистить сцену, оставить только схему. Стереть собственные следы – было подобно тому, как художник отступает назад, позволяя его творению говорить самому за себя. Это был акт отрицания собственного эго, подтверждение его преданности шаблону, его вера в то, что схема важнее его самого.
Неподалёку он нашёл усыхающую ветку, отростки и листья которой ещё не совсем засохли, её сломали совсем недавно. Она идеально подходила для того, чтобы избавиться от следов на месте преступления. Он подобрал её и начал сметать собственные следы вокруг тела, осторожно отступая назад, точно следуя пути, которым сюда пришла девушка.
Он напрягся, когда мерный звук его метлы был прервал другим звуком. Затем застыл, заставляя своё тело прислушаться каждой клеточкой к этому шуму, полностью погасив свет экрана своего телефона. Что это было? Голоса птиц?
Нет… вот опять этот звук: вне всякого сомнения, это был человеческий голос.
Он внимательно слушал, поворачивая голову по направлению ветра, и пытаясь как можно чётче настроить все свои чувства. Он посмотрел вперёд, как будто само лицезрение источника звука могло прояснить его. Так, это были голоса. Двух мужчин. Они, должно быть, подходили всё ближе. Медленно, но уверенно.
– Вот оно, здесь, – сказал один их них.
Другой что-то ему ответил, но так тихо, что он не смог разобрать слов.
– О, да хватит ворчать. Любой зверь, шкура которого хоть чего-нибудь стоит, уже знает, что мы здесь. Они слышат наши шаги. И то, что мы перекинулись парой слов не сделает особой погоды. Когда мы будем на месте, я буду молчать.
Преступник прищурился, анализируя их слова. Скорее всего, это были охотники. Они устраивались в специальных укрытиях в лесу, чтобы звери привыкли к их присутствию и забыли, что они были там. Игра на долгое ожидание.
Он не мог находиться здесь дольше их.
Ему надо было выбираться, и сделать это прямо сейчас.
Его следы всё ещё были нетронуты, и кровавая дорожка вела от машины прямо к телу. Но ничего не поделаешь. Ему надо уходить, прежде чем они услышат звук сломанной ветки или его самодельной метлы, и заметят его. Или даже хуже, спутают его с каким-нибудь животным. Настало время убираться отсюда, и он больше ничего не мог сделать.
Убийца быстро и осторожно отступал по направлению к своей машине, всё время помня о том, где он стоял, чтобы не приближаться к кровавому следу, и не наступить на него, тогда он не оставит своих отпечатков. Он отошёл в строну, чтобы отбросить ветку подальше, надеясь, что никто не заметит, какую работу она выполнила, и, таким образом, не сможет найти доказательств. Теперь это всего лишь одна сломанная ветка среди многих таких же веток. Ему ничего не удалось закончить как следует – но уже есть, как есть, иначе ему придётся и вовсе остановиться, прежде чем он закончит свою миссию полностью.
Его работа ещё далека до завершения. Ещё трое должны умереть – и он не собирался останавливаться до тех пор, пока все они не будут лежать на земле, истекая кровью – только тогда схема будет завершена.
Зои выпила свой первый кофе за день и выбросила одноразовый стаканчик в мусорный бак. Он отскочил от задней стенки, тем самым зафиксировав прямое попадание в цель, исчезнув из виду, чтобы присоединиться ко многим своим братьям и сёстрам.
– Какой ужасный здесь кофе, – заметила Шелли, тоскливо разглядывая свой стаканчик.
Зои не могла не согласиться.
Она потёрла глаза, будто желая, чтобы они раскрылись ещё шире. Начинать работу с самого раннего утра, закончив её поздно ночью накануне, всегда было непросто, но за все эти годы она уже привыкла к этому. Процедура была проста: нужно заправить тело достаточным количеством кофеина, чтобы оно начало двигаться, а потому уже подключится и мозг.
И всё же, просмотреть записи со всех камер видеонаблюдения, которые они запросили в радиусе восьми километров от заправки, хоть их и было не так много, учитывая особенность той местности, было вызовом даже для её мозга, привыкшего к ранней работе. Её глаза то улавливали всевозможные числа, которые были неуместны и только отвлекали, то мирились с этим скучным занятием и в течение нескольких минут подряд не видели вообще ничего.
Она непрерывно перемещала взгляд от экрана, где воспроизводилась картинка происходящего, к временной отметке в нижней его части, наблюдая, как приближается время убийства. Ни одно транспортное средство ещё не въехало и не выехало за пределы видимости камеры местного придорожного кафе. Даже ночью оно пользовалось большей популярностью, чем заправка, но грузовики, припаркованные возле кафе, в большинстве случаев останавливались, чтобы переночевать там. Никакого движения не было.
По небольшому участку дороги, который был виден со стороны парковки, проехала синяя машина. Она двигалась с большой скоростью, и даже нажав паузу, Зои не удалось рассмотреть её лучше.
Она отмотала назад, кадр за кадром, до тех пор, пока эта машина не оказалась в фокусе. Она посмотрела на время.
