поездах, ни на автобусах, ни авиарейсами. В розыск подали только на двух девчонок. Покопавшись еще, я выяснила, что остальные – детдомовские. Ну надо же, какой жесткий отбор ребята устроили! Тем временем «жучок» передавал увлекательную беседу.
– Добрый день, Аля, как я рад тебя видеть! – раздался мужской голос.
– Добрый день, Ларик, – поприветствовала женщина, по логике вещей, сама Алевтина.
– Садись, дорогая Алечка, сюда, поговорим с тобой, – предложил Ларик.
Чуть слышно скрипнул диван: очевидно, Куприянова присела рядом с Лариком.
– С тобой что-то случилось, Аля? – спросил мужчина.
– Да нет, Илларион, с чего ты взял? – спросила Куприянова, но в ее голосе проскользнули неуверенные и даже испуганные нотки.
– Но я же вижу. Ты напряжена, чем-то озабочена, – настаивал на своем Илларион. – Или ты думаешь, что я настолько глуп и слеп, что не в состоянии заметить очевидное?
Илларион говорил вроде бы с шутливыми интонациями, но сквозь них явно проскальзывала плохо скрытая угроза.
– Ну, что ты, Илларион, я ничего такого не подумала, господь с тобой, – поспешила оправдаться Алевтина Куприянова.
– Тогда в чем же дело, Аленька, дорогая? А, я понял, твой ненаглядный Игоречек опять во что-то вляпался, да? Я прав?
– Да нет же! – с волнением в голосе произнесла Куприянова. – С ним все, слава богу, благополучно. Мы с ним вчера общались по скайпу.
– Ну так это же замечательно! – воскликнул Илларион. – Я рад, что твой племянник жив, здоров и невредим. Прямо как в том детском стишке.
Металлический щелчок, и в кабинете раздался еще один женский голос:
– Можно войти, Алевтина Матвеевна?
– Разве я тебя звала, Тамара? – удивленно спросила Куприянова.
– Это я распорядился, Алевтина Матвеевна, – поспешил объяснить Илларион. – Есть хочу! Аппетит просто зверский! Давай все сюда, Тамарочка, и побыстрей! Ух, какой аромат! Просто слюнки текут!
Ага, горничная принесла еду. В наушнике загромыхали тарелки – неприятное, могу я сказать, ощущение. Я поморщилась. Но прослушку не прекратила. Скорее всего, Илларион уже приступил к трапезе, потому что теперь он комментировал вкус каждого блюда, которое вкушал.
– Замечательная телятина! Как давно я ее не ел!
– Ступай, Тамара, – отправила хозяйка «Белой лилии» горничную Тамару.
– Нет, стой, – остановил Тамару Илларион, – я пригласил сюда на встречу своего хорошего знакомого, ты дай мне знать, когда он появится. Алевтина Матвеевна, вы ведь не будете возражать, правда?
– Не буду, Илларион Викторович, – тихо ответила Куприянова, – ступай, Тамара.
Та-а-ак, еще один гость. Я завела машину и перегнала ее ближе к входу в салон. Эх, надо было раньше так сделать, могла бы увидеть визитеров. С другой стороны, судя по разговору, незнакомый мне пока Илларион Викторович прошел в кабинет до Алевтины, пока я на процедурах находилась. Повезло мне, однако, что он не застал в кабинете меня!
Между тем Алевтина и Илларион продолжали вести беседу.
– Каждый раз я восторгаюсь, Алечка, тем, как ты умеешь вести дела. В твоем клубе столько шарма!
– Да, – согласилась Куприянова, – только, Ларик, для того чтобы клуб всегда был на высоте, нужны средства, и немалые, а также очень много времени.
В комнате наступила тишина. Потом раздался недоуменный голос Иллариона:
– Аля, я что-то не понимаю тебя. Говори яснее.
– Да уж куда яснее, Ларик, – вздохнув, сказала Куприянова. – Я хочу сказать, что больше не имею возможности вывозить девушек за рубеж. Подожди, послушай меня, будь так добр. Я уже столько времени работаю без отдыха. В моем возрасте это нелегко. Я имею в виду эти авиаперелеты. Туда-сюда, все это хорошо переносится лет в двадцать, ну, в тридцать, на худой конец. Кроме того, как я уже тебе сказала, руководство клубом требует моего постоянного присутствия на месте.
– Так чего ты хочешь? – с плохо скрываемым раздражением спросил Илларион.
– Я хочу, я прошу… я очень тебя прошу, Ларик, чтобы ты нашел мне замену, – запинаясь, произнесла Куприянова.
На минуту в комнате, где находились Куприянова и Илларион, воцарилось молчание. Потом заговорил Илларион.
– Ах, вот оно что, – начал мужчина, и голос его прозвучал глухо от сдерживаемой злости, – кажется, Алечка, ты кое-что забыла. От меня мои люди просто так не уходят. Совсем не уходят, Алечка. А ты хочешь, чтобы я тебя отпустил из важного проекта. Признаться, я никак не ожидал от тебя такого демарша. Ну, это, конечно, мой промах, мой просчет. Привык я доверять людям, с которыми близок, привык считать их своими друзьями. А тут вон оно как вышло. Да… Видно, ты, Алечка, напрочь забыла, какую помощь я тебе оказал с твоим племянником.
– Да дело не в Игоре, Ларик, пойми. И я тебе очень благодарна за Игоря. Ты ведь спас его от большого срока. Но ведь я уже пять лет работаю на тебя! По-твоему, я не отработала свой долг? Так, что ли?
– Тебе что, мало денег? – спросил Илларион.
– Нет, Ларик, дело совсем не в деньгах, просто…
– Просто ты, Алечка, вконец обнаглела! Смотрите-ка, какая она стала смелая! А с чего бы это, а? Или, может быть, тебе Игорек что-то прошептал на ушко? Ты что же, думаешь, я не смогу его снова сделать свидетелем? Да он не только станет свидетелем, он сам сядет, и очень надолго! И никто его оттуда не вытащит, запомни это! Ты же меня хорошо знаешь, не так ли?
Илларион замолчал, а Алевтина Куприянова во время его гневной тирады не произнесла ни слова. Молчала она и сейчас.
Наконец, Куприянова подала голос.
– Ларик, извини… я не подумала… я погорячилась, – с трудом подбирая слова и делая паузы, проговорила хозяйка «Белой лилии». – Когда начинаются гастроли? Когда выезд?
– Вылетаете с группой в Англию. Билеты получишь на днях, тебе принесут. Как только билеты будут у тебя на руках, сразу же звони Дмитрию Леденееву. Позвонишь ему и сообщишь ему номер рейса. На этот раз в группе будет двадцать пять человек. Он столько заказал. Закончишь наши дела, потом можешь пообщаться со своим ненаглядным племянником.
Илларион говорил четко и резко, как будто отдавал приказ. Хотя, собственно, так оно и было.
– Спасибо тебе, Ларик. И… еще раз прошу прощения, – покорно сказала Алевтина Куприянова.
– Ладно, проехали, – покровительственно-великодушным тоном ответил Илларион. – Сегодня я добрый. Но, боже тебя упаси, еще раз повторить такое. Подожди, не уходи пока. Сейчас сюда придет один мой хороший знакомый, помнишь, я тебе говорил?
– Да, помню.
И воцарилась тишина, нарушаемая лишь погромыхиванием тарелок-чашек о столешницу. Тут к салону подкатил автомобиль, из которого вышел… Константин Владимирович Трегубенков, заведующий административно-хозяйственной частью Покровского музыкального театра.
Вот это да! Значит, и он тоже в этой шайке? Но… не убивал Дубовицкого, потому что у него
